Светлана Николаевна не была больной травматологического отделения, она тридцать пять лет мыла здесь полы. Занимаясь этим нехитрым делом, рассказывала о своей жизни.
Маленькая, худенькая, а оттого морщинистая, она выглядела старше своих лет, этакой бабушкой, а не шестидесятилетней пожилой женщиной.
Когда предыдущая героиня этих историй в гневе от обрушившейся на неё ошибки именитого эскулапа, шагала на ходунках по больничному коридору, Света в ужасе жалась у стенки, не понимая, как можно так бунтарски себя вести, обвинять ВРАЧА, не смиряться!
Иногда удивляешься, как плохо, нет, не плохо, как бедно люди живут материально, но принимают это как данность, этим и счастливы. Что есть, то есть. Лучше пресловутая синица.
У девочки должен быть папа. Без него она брошенный никчемный куренок. В день, когда их бросил отец, Свете в садике сделали прививку от оспы. И она заболела. И по большому счету не оправилась до сих пор. Девочка росла вялой и слабенькой. Такой и осталась, все беды соберет!
Вышла замуж. Родила дочку, рассталась с мужем. Ее мудрая мама понимала, что что, журавля из куренка не выйдет. Посоветовала устроиться в травму полы мыть. Тряпкой махать дело не хитрое, на это сил хватит. Все же зарплата какая-то. Можно поухаживать за лежачей больной, тоже копейка! Да и покормят, однако. Еще с собой соберут. Света согласилась. Так и прошли тридцать пять лет.
Дочь вышла замуж, пошла за мужчину «с ребятами». С ним были два непутевых сына подростка от первого брака, их мать спилась. Жили в частном доме с печкой, принадлежащем лежачей свекрови. И все же жизнь шла своим чередом. У дочки Светы родилась «детка», Олечка!
И тут случилось несчастье: сгорел дом, в котором жили молодые. К счастью, все остались живы, но без гроша и крова над головой.
Света винила во всем себя: не так жила!
Хлеб выбросила. Не птичкам скормила, не бездомным собакам, а в мусорку. Грех! Света уважала религию, знала молитвы, изредка ходила в храм. Покупала «божественные» газеты, размышляла, рассуждала о том, что не со всем согласна, но пишут ведь умные люди, на священников ссылаются.
Дерево срубила. Живое. Вот после этой истории с деревом сгорел дом, и настала череда других несчастий.
Не было дня без дум о дереве. С ними Света засыпала и просыпалась.
Огромное, старое дерево тутовника росло в их дворе со времен Светиного детства. Оно разрослось необъятным стволом, разделившимся на три таких же огромных пасынка. Крона заполонила весь двор, свесилась к соседям, на улицу. Соседи жаловались. Управляющая компания грозила штрафами. Света подумала, да и согласилась уничтожить дерево.
Вызвала мальчиков пильщиков по вызову. Те три дня боролись с растением. И взяли с хозяйки за это астрономическую сумму – тридцать семь тысяч рублей! Да за вывоз пять. С ее пенсией восемь тысяч, да зарплатой шесть… Но деваться некуда, деньги были, отложенные, гробовые, как оказалось, для дерева. О деньгах она не жалела, Бог с ними, с деньгами! Но губить живое дерево – грех великий, за который она должна расплачиваться.
Так и живет «куренок» Света с мыслями о своих грехах, о том, как их исправить и открыть путь к счастью близких. Моет полы, помогает больным, отвлекает беседами. Со своей скромной зарплаты выделяет «денежку» «детке» - внучке Оленьке, сколько может! Радуется солнцу за окном, горячему чаю. Рассуждает о своем дереве - дереве своей жизни.
Одна беда: коты на улицу не идут, холодно!
Из гололёдных историй...
