седовласого господина низенький блондин, - у нас на очереди – второй кандидат… у которого в том числе имеются полномочия по контролю над первым. А потом будет третий… ну, вы же сами всё знаете прекрасно.
- Господа, я попрошу вас не затевать ненужных разговоров, не имеющих отношения к медицинской составляющей эксперимента…- прервал разговор моложавый мужчина, сидевший в кресле с монитором на коленях, - неужели вы полагаете, что социальные аспекты адаптации роботизированных индивидуумов не просчитаны самым тщательнейшим образом?
Все замолчали, но седовласый господин был явно чем-то всерьез озабочен.
- Да, но… если роботизированные… господа заупрямятся и заживут своей, нам пока совсем неведомой жизнью?
- Я понял: Вы хотели бы сами попасть в число этих первых испытуемых? – попытался разрядить обстановку низенький блондин.
- Увы и ах… - вздохнул седовласый господин под общий хохот собравшихся в холле членов Экспертного совета.
…И вдруг хохот резко оборвался, потому что из операционной, откуда по громкой связи доносились лишь еле слышные из-за работающей электронной аппаратуры голоса специалистов-исполнителей, послышались гортанные звуки, напоминающие кашель пытающегося прочистить горло пожилого человека.
- Аясяду… аясяду… аясяду…
- Прошу всех успокоиться, - тут же раздался характерный с фальцетом голос «русского китайца» Фэна, помощника руководителя проекта, - операция идет в полном соответствии с заданной программой… хотя не обошлось без некоторых проблем… но, повторяю, всё идёт штатно.
- Аясяду… аясяду… аясяду-у-у… - вдруг снова вырвалось из колонок, выведенных на потолок холла.
Потом раздался хрип, шипение и громкие мужские голоса.
- Да, что же это за безобразие! Почему пациент очнулся?
- Минуточку, господин профессор… сейчас вколем…
- Вы с ума сошли… ни в коем случае…
- Но он пытается встать…
- Привяжите… и гипноз…
- Внутричерепное зашкаливает!
- Сосуды! Следите за сосудами!
- Он засыпает…
- Но кривая интеллектомера… что же это такое?
И прерывая этот встревожено-взволнованный гам, из холла под крышу главного корпуса производственно-испытательной лаборатории полетели непритязательным мотивом звуки неприятного гортанного голоса:
- Аясяду вкабриолет… иуеду куданибудь…
… Когда вырывающееся из рук и пытающееся кусаться оскаленными слюнявыми зубами матово отсвечивающее в коридорных сумерках никелированное существо, которое теперь и стало Марком Такером, унесли проворные санитары, Фэн Гоушен подошёл к руководителю проекта и тихо произнес:
- Это я виноват, господин профессор… поверил русскому.
- Вы о чем?
- Я – о Сине Болдуине… Семёне Болдумане.
- Вы полагаете…
- Более чем…
- Так какого же чёрта…
- Но, профессор… я сейчас только понял: это надо было пройти… в интересах чистоты эксперимента.
- Вы хотите сказать – такой ценой?
- Если вы имеете в виду нашего пострадавшего за науку почтеннейшего Марка… то эта цена – полнейший пустяк… извините меня, господин профессор. Только я сейчас не об этом. Я очень Вас прошу сделать всё так, чтобы Син остался вне подозрений… он нам ещё очень даже понадобится.
