К своим неполным тридцати годам Алекс прошёл, как говорили, огонь, воду, медные трубы, чёртовы зубы, Крым и рым. Его жизнь была полна испытаний. Он познал и славу, будучи одним из очень известных блогеров, и работу до изнеможения, которая не оплачивалась в полном объеме, и периоды депрессии, и невероятного творческого подъема, и заболевание, которое поставило его на грань между жизнью и смертью. Что именно заставило молодого человека оставить карьеру на самом пике, отказаться от лечения в одной из ведущих клиник, так никто и не узнал. Но в один день он расторг контракт с агентством, отказался от съемок в рекламе, удалил соцсети и отключил телефон. Ходили слухи, что он долгое время прожил в Индии, оттуда отправился в Непал или на Тибет.
***
Несколько лет понадобилось, чтобы очистить тело с помощью специального питания. Однажды он понял, что болезнь ушла. Ушла навсегда. Прошлая жизнь перестала иметь значение, осталась только благодарность за каждый жизненный урок и ощущение счастья от каждого вдоха и выдоха. После одной из медитаций наставник обратился к нему:
- Сегодня я счастлив, потому что мой ученик превзошел меня. Я научил тебя тому, что умею сам, входить в сомати несколько раз за день. Сегодня три дня, как началось твое пробуждение. Утром мой дух освободился во время медитации и общался с твоим духом. Тебе нужно идти дальше.
***
Дальше… Дальше было невероятное единение с небом, чистейшая вода из священных родников, всеобъемлющая любовь и чистота сознания. И вхождение… Он почувствовал, как мышцы напрягались, тело онемело, потом - удар. Алекс начал задыхаться, появился шум и треск в ушах. Все вокруг залилось голубым светом, и он понял, что парит над собственным телом. Он видел серебряную нить, которая вибрировала и походила на живую. Она была связующим звеном между телом и его парящей душой. Тело стало тверже камня и его окутал психоэнергетический кокон. Время внутри стало замедляться. А мир жил своей жизнью, поколения сменяли друг друга, начинались и заканчивались войны, вспыхивали эпидемии и уносили с собой миллионы жизней, стихийные бедствия уничтожали города, горы, реки…
***
Однажды, пятьсот семьдесят лет спустя…
Из небольшого поселения у подножия высокой горной гряды, вышла группа людей. Каждый нёс корзину с фруктами и напитками. Замысловатые прически и грубую одежду украшали птичьи перья и цветы, хвосты и лапы зверей. Длинной вереницей поднимались они по горной тропе к небольшой висячей долине, на которой было сложено каменное жилище. Из отверстия в крыше поднималась тонкая струйка ароматного дыма, стены заплетены диким виноградом. С долины открывался вид на поселение, где по кругу возвышались насыпные курганы крыш над довольно просторными землянками. В центре оставшиеся поселяне занимались обычными делами: разделкой дичи, обработкой шкур, приготовлением пищи.
В дверном проеме, завешанном волчьей шкурой, показался шаман. Он окинул строгим взглядом пришедших. Те притихли и опустили на землю свою ношу.
- Покажите, достойны ли ваши подношения!
Оценив всё, шаман одобрительно кивнул и дал команду следовать за ним. Четырежды в год люди приносили дары богу Таскудаю. Им предстоял путь через горный хребет, на ледник в форме огромной ледяной чаши, в середине которой возвышалась скала, названная Спиной кита. В гроте, укрытом каменной насыпью был дом каменного бога Таскудая. Он восседал, соединив ладони, подогнув ноги и обратив взор в небо.
Все, кто нёс дары, были молоды и прибыли из разных поселений. Это жертвоприношение в день весеннего равноденствия было особенным. На Спину кита поднимались самые достойные. Не каждый мог приблизиться к Таскудаю. Были такие, кто не мог подойти и на пятьдесят шагов, впадая в состояние паники и стараясь как можно быстрее покинуть священное место. Обычно дары несли четверо избранных. В этот раз окрестные поселения прислали двенадцать человек. Самое возмутительное, что среди них была девушка, низшее существо.
Перед мысленным взором шамана пронеслись картины его детства. Он знал, что мать умерла, рожая его, а сам он получил травму и не было надежды, что когда-нибудь из него выйдет охотник. Отец должен был избавиться от покалеченного сына, скинув его в змеиный каньон, но не стал. Вместо этого воспитывал в мальчике волю и страсть в жизни. Иногда было так трудно, что броситься с обрыва хотелось самому, особенно когда дети из поселения избили его. В тот день отец принес сына сюда, на висячую долину, к старому шаману. Через год вместо мальчика-калеки в поселение спустился совершенно другой человек, молчаливый, угрюмый, способный взглядом заставить повиноваться любого. Он не помнил, каким именем называл его отец, теперь имя ему было Рухтану. Его душа долго витала в иных мирах. Там он часто общался с духом матери и просил, чтобы она забрала его к себе. Однажды её дух сказал: «Сынок, даже если ты единственный человек, который в тебя верит, этого достаточно, чтобы добиться цели. Никогда не сдавайся.» Мало кому удавалось выдержать взгляд подростка, умеющего общаться с духами. Однажды пришло его время подниматься на Спину кита. Неведомую силу, которая не пускала на ледник, он почувствовал сразу. Только благодаря умению погружать свой дух в непроницаемую глубину черных дыр космоса и силе воли, ему удалось продержаться дольше всех. С того дня он стал учеником старого шамана. А когда занял его место на висячей долине, понял, что такое настоящая власть.
Из этих двенадцати ему предстояло выбрать себе преемника и обучить его. Возраст брал свое, увеченная при рождении рука и горб доставляли всё больше беспокойства. Вдыхание дыма высушенных трав уже не приносило облегчения. А эти, молодые, здоровые, сильные… Чем они заслужили право занять его место и постигать великое таинство.
Рухтану расположился на высокой скале, откуда чаша ледника была хорошо видна. Он наблюдал, как первые двое не выдержали натиска неведомой силы, и оставив корзины, отступили. Отряд паломников всё редел. Один за другим они останавливались, присаживались у ледяной тропы и приступали к молитвам. До Спины кита добрались двое.
- Не может быть… - шептал себе под нос горбун, - девчонка Атач тоже. Слухи о ней доходили давно. Значит Таскудай совсем лишился разума, если допустил, чтобы женщине открылось великое общение с небесным куполом. А про этого Энвера даже не слышал никогда.
Высокую стену каменной насыпи, помогая друг другу, преодолели две фигуры. С благоговением они опустили свои дары на землю. Здесь были сушеные фрукты и ягоды, листья священного дерева сомы, козье молоко. У ног великого Таскудая было теплее, чем возле грота. Не сводя глаз с каменного лица, они приняли такое же положение, соединив ладони перед грудью, всем своим существом ощущая его любовь и заботу.
Шаман своим мысленным взором попытался проникнуть туда, куда не могли заглянуть его глаза. Он видел, как в небо протянулись серебристые, извивающиеся, будто живые, две нити. Они подобно двум ручейкам струились по потоку голубоватой энергии.
- Неразумные щенята, как им удалось то, на что у меня ушла вся жизнь. Никто из вас не займет моего места.
Трое суток продолжалось ожидание. Группа, из десяти не дошедших, вернулась. Они разместились у подножия скалы, на которую время от времени поднимался шаман. К полудню третьего дня вернулись те, кого все ожидали с таким нетерпением. На их просветленных лицах не было и тени усталости. Казалось, что они понимают друг друга, не произнося ни слова.
Вернувшись в поселение, Рухтану объявил большой сход для всех, кто прислал своих избранных. Пока прибудут гости, будет время что-то придумать. Он объявил, что уходит на Спину кита, чтобы в одиночестве пообщаться с Таскудаем. Сидя на камне и издали глядя на обиталище каменного бога, он не мог знать, что в гроте за каменной насыпью дрогнули веки божества. Время внутри кокона мощной непостижимой энергии стало постепенно ускоряться, грудь божества приподнялась от медленного вдоха. По маленькому глотку, через большие отрезки времени, он пил козье молоко, запивая им листья сомы.
В голове шамана созрел подробный план, как навсегда избавиться от Атач и Энвера.
Когда он вернулся в поселение, всё было готово. В центре между землянками были сложены двенадцать кострищ, вокруг них шкуры для прибывших гостей. С полуночи до рассвета над горной долиной слышались мелодичные песнопения.
- Люди гор! – раздался над ущельем голос шамана. – Много поколений мы жили в мире под защитой великого каменного бога. За его доброту мы приносили ему щедрые дары. Эта весна стала особенной. Таскудай выбрал двух детей гор, чтобы никогда не разлучаться с ними. Даже боги стареют и им нужна молодая горячая кровь, чтобы они и дальше могли заботиться о нас. Атач и Энвер удостоились великой чести! Их молодая горячая кровь наполнит чаши вместо молока и будет отнесена на Спину кита к ногам великого Таскудая. Такова его воля!
Во время своей речи он постоянно поглядывал на молодых людей, ожидая увидеть страх на их лицах. Но этого не произошло и разозлило ещё больше.
- В первую ночь лета сталь священного клинка проложит путь в чашу для их молодой крови.
Никто не осмелился возразить. Он распорядился, чтобы перед его хижиной начали складывать место для жертвоприношения. Это была каменная кладка с уклоном, двумя желобами, выложенными шкурами животных. Внутри у Рухтану начинало дрожать от предвкушения, как по этим желобам в чаши потечёт кровь, посмевших посягнуть на его власть. Он пытался медитировать, посоветоваться с духами, только духи уже много лет, как перестали отвечать ему. Слишком много сушёных трав воскуривал он, чтобы справиться с болью. Под их действием были видения и не понятно, что в них было сокрыто.
Всю ночь перед жертвоприношением в поселении были слышны песнопения под бой барабанов. Для приговорённых старым шаманом, были созданы все условия. Им приносили молоко, ягоды, сушеные фрукты, чистую родниковую воду, украшали цветами навес, под которым молодые люди проводили почти всё время. Чаще всего их можно было застать беседующими с детьми поселения. Чистые лица с сияющими глазами и улыбки, раздражали старика. В назначенное время их провели к речушке, каскадами спускающейся с висячей долины к поселению, омыли тела, нарядили в новые одежды. Многолюдная процессия медленно шествовала к хижине шамана. Он восседал на пороге своего жилища в молитвенной позе, соединив ладони. На его коленях лежал, посверкивая и отражая свет костра, клинок, сделанный много поколений назад, когда в долине у подножия гор ещё были большие каменные поселения и люди строили хижины друг над другом, видимо стараясь селиться на высоте полета птиц. Легенды сохранили много, чему сейчас трудно было дать объяснения. Священный клинок был красив, время не портило металл, разноцветные камни не теряли блеска, а лезвие своей остроты. Именно этим клинком предстояло принести кровавую жертву. Рухтану был под действием трав. Происходящее казалось волшебным, мистическим. Всё смешалось, реальные люди и его видения закружились в едином безумном танце, к которому присоединился он сам, выкрикивая непонятные гортанные
