Лето, не желая сдавать позиций, под конец окончательно сошло с ума. Асфальт и бетон мегаполиса, не успевая остывать за ночь, щедро отдавали накопленный жар, наполняя темноту тяжелым, густо замешанным со смогом, зноем. А днем, приклеенное к белесому небу, безжалостное солнце выжигало все живое с улиц. Редкие облака испуганно жались к краю горизонта, не смея преградить путь испепеляющим лучам обезумевшего светила.
…Кондиционер из последних сил исхитрялся поддерживать комфортную температуру в салоне. Степан Дмитриевич Воронов, стоял на перекрестке, дожидаясь зеленого света светофора, и с сочувствием наблюдал за истекающим потом водителем темно-синей «четверки». Сегодня его последний день в раскаленном городе. Все. Две недели выделенного себе отпуска.
Воронов, пенсионер со стажем, нынче трудился в режиме вольного казака. Консультирование по вопросам безопасности приносило достаточно денег, но отнимало много времени. Только в отличие от прежней службы ушли в прошлое ночные телефонные звонки. О чем Степан Дмитриевич, в самой потаенной глубине души, иногда жалел.
С заграничными красотами у него не сложилось взаимности. Бездумному валянию на пляже днем, и накачиванию виски по вечерам, а другого спиртного, ну, может, кроме дорогого пива, Воронов не признавал, предпочитал отдых активный. Желательно в средней полосе. Вот и теперь, получив приглашение от старинного приятеля, уже видел себя в охотничьем домике на берегу Ладоги.
…Десятилетний, но содержащийся в отличном состоянии «Опель-Омега караван», за восемь часов без приключений докатил от столицы до берегов Невы. По Москве Степан Дмитриевич передвигался на алом «Мицубиши-3000». Однако, что хорошо для большого города с постоянными пробками и безумным ритмом движения, мягко говоря, не совсем подходит для путешествий. Конечно, он вполне мог позволить себе новомодный джип, но, почему-то категорически не любил эту породу автомобилей.
А вот широкий, с необъятным багажником, демократичный «Опель» вполне устраивал Воронова. В том числе и тем, что не привлекал лишнего внимания на трассе. Да и по большому счету, в те места, куда обычно забирался Степан Дмитриевич, кроме «УАЗика» и шестьдесят шестого «ГАЗона» ни одно транспортное средство все равно не доехало бы. А верный конь, как водиться, дожидался хозяина в гараже друзей, или на платной стоянке.
Слегка потолкавшись в плотном потоке возле поста ГИБДД в поселке Ленсоветовский, контролирующим въезд в Петербург со стороны Москвы, Воронов удержался от соблазна вслед за особо торопливыми обойти колонну по ухабистой обочине. Он в отпуске и спешить некуда. Притормозив перед заграждением, сузившим проезжую часть до одной полосы, вежливо пропустил втершегося справа шустрика на «Форде». Прибавил газу, и уже через семь минут выскочил на широкий виадук в Шушарах.
Недавно открытый для движения отрезок объездной позволил Степану Дмитриевичу миновать вечно забитые проспект Славы и Сортировку. Ориентируясь по указателям на развязке, он пожалел, что съехать с трассы придется до вантового моста, показавшего ажурные конструкции впереди. Решил на обратном пути сделать крюк, но обязательно прохватить по этому чуду инженерной мысли.
Мелькнули за окном многоэтажки Рыбацкого проспекта, и машина, в неторопливой веренице, потянулась по узкому пригородному шоссе. Без остановок, несмотря на московские номера, проехал еще один пост. Резина застучала по трещинам в асфальте областной дороги. Воронов не удержался от усмешки, представив, как нелепо смотрелась бы здесь его красная ракета, так органично вписывающаяся в столичные улицы. Приспустил стекло, и в салон ворвался запах расплавленного битума, странным образом разбавленный ароматом пыльной зелени и чуть заметной свежестью скрытой густыми кустами реки. До конечной точки маршрута оставались считанные километры.
…Посиделки со старинным приятелем, одним из директоров судостроительного завода, являющимся градообразующим предприятием для небольшого городка, расположившегося на берегу Невы на границе Санкт-Петербурга и Ленинградской области, завершились далеко за полночь. А ближе к вечеру они собирались на «УАЗе» Николая Андреевича Цветкова отправиться в медвежий угол, где вдали от любопытных глаз пряталось охотничье подворье.
Воронов, проснувшийся необычайно поздно, в одиннадцатом часу, оттягивался чаем в ожидании Николая Андреевича. Прихлебывая обжигающую жидкость, Степан Дмитриевич уже ощущал на зудящей от предвкушения коже хлесткий удар дубового веника, когда в комнату нетвердо вошел посеревший Цветков, с раннего утра закрывавший последние рабочие вопросы перед отъездом.
У Воронова екнуло сердце от нехорошего предчувствия. Поперхнувшись чаем, Степан Дмитриевич, сквозь кашель и слезы, выдавил:
- Что… к-ха, к-ха, случилось, Коля? На тебе лица нет.
Николай Андреевич добрался до стула, обессилено опустился на мягкое сиденье и только после этого сдавленно произнес:
- Лиза пропала.
В повисшей тишине оглушительно звякнула выпавшая из внезапно ослабших пальцев жены Цветкова чайная ложка. Она тихо охнула, зажав рот ладонью. В глазах блеснули близкие слезы.
Воронов не удивился реакции на известие. Лиза, дочь младшего брата Николая Андреевича, работавшего начальником цеха на том же заводе, давно уже воспринималась в бездетной семье как собственный ребенок. Старший Цветков пристроил закончившую в прошлом году школу племянницу в секретариат генерального директора и почти решил вопрос об обучении ее в институте за счет предприятия.
- Да вы чего, ребята? - Степан Дмитриевич попытался подпустить в голос бодрости,- Девчонка молодая. Ну, загуляла слегка. Время не рассчитала, - Воронов сам не верил в то, говорил, но первым делом нужно было попытаться успокоить друзей.
- Что ты, Степа? - всхлипнула Нина, жена Цветкова, - Девочка хорошая, воспитанная, никогда такого не было. А главное, - она едва удерживала слезы, готовые хлынуть потоком, - У нас за месяц пять девчонок пропало.
В животе у Воронова неприятно забурлило. Мозг отказывался верить в происходящее, но интуиция вопила благим матом – дело дрянь.
…Начальник отделения, хотя простите, это по старинке, ныне отдела милиции, молодой, но уже изрядно потрепанный жизнью, майор, откровенно нервничал. На Воронова, вынужденного показать удостоверение полковника Управления уголовного розыска центрального аппарата МВД (благодаря связям, Степан Дмитриевич, на всякий случай сохранил корочки действующего сотрудника), смотрел с откровенной неприязнью. Не сопровождай Воронов онемевшего от горя отца, и немногим лучше чувствующего себя дядю, разговор уже давно бы закончился.
- Уважаемые, - начальник упорно смотрел в сторону красными то ли от недосыпа, то ли с похмелья, а может от того и другого вместе, глазами, - С момента отсутствия сведений о гражданке прошло меньше суток. Она совершеннолетняя?
Отец смог только кивнуть, а старший брат пояснил:
- Два месяца назад исполнилось восемнадцать.
Майор украдкой перевел дух и слегка оживился.
- Вот видите. Вполне самостоятельный человек. Могла у подруги остаться, у парня, в конце концов.
Остановив пытающегося возразить младшего брата, в беседу встрял Воронов:
- Господин майор, - прекрасно понимая, что от милиции они ничего не добьются, Степан Дмитриевич специально избрал такую форму обращения, - А вот я краем уха слышал, у вас подобный случай не первый. Не кажется ли вам это похожим на серию? Сдается мне, маньячок-с завелся.
Начальник отдела побурел, злобно сверкнул глазами на Воронова, и в тон ему язвительно ответил:
- А вы, господин полковник из столицы, здесь в каком качестве пребываете?
Степан Дмитриевич вынужден был ответить:
- В качестве частного лица.
- Тогда вы прекрасно понимаете, - майор на глазах набирался уверенности, - Что никакой информации служебного характера я не обязан, да и по большому счету, не имею права давать.
- Согласен, - не стал противиться Воронов.
- Тогда, - милиционер демонстративно взглянул на часы, - Если через трое суток не найдется, милости прошу, - запоздало сообразив, что сморозил глупость, досадливо крякнул, скрывая смущение, и сухо официально закончил, - Примем заявление и начнем розыск. А раньше извините, - он развел руками, - По закону не положено.
На широком крыльце милицейского здания дружно закурили. Каждый молчал о своем. О чем думали братья, нетрудно было догадаться. А Воронов уже работал, прогоняя ситуацию, привычно отключив эмоции.
Он не оправдывал бездушный подход начальника отдела, но прекрасно его понимал. Провинциальный городок, некомплект личного состава процентов тридцать-сорок. Опера молодые, способные разыскать разве что курицу, сбежавшую с соседнего двора. Да и тех не хватает. Сам майор, лучший из худших, хорошо еще выходец из уголовного розыска. Но, судя по подходу, наверняка бывший участковый.
Ждать от местной милиции результативной активности, по крайней мере, наивно. Они сделают все, чтобы представить серию пропаж молодых девчонок чередой несчастных случаев. Вон река через дорогу. Погода жаркая, дешевого алкоголя круглые сутки продается, хоть залейся. Вот и тонут. А мы в чем виноваты? Спасение утопающих – дело рук самих утопающих.
А на самом деле – козлы. С момента исчезновения Лизы прошло всего двадцать часов. Еще есть надежда найти ее живой. Но для этого нужно пошевелиться. Несмотря на пятницу приподнять зад и пахать все выходные… Нет, на такие подвиги местные Пинкертоны явно не способны. Придется действовать в одиночку. Да может, какие-то возможности заводских подключить.
Как вариант, Воронов прикинул возможность напрячь знакомых в ГУВД. Но при трезвом размышлении, решил отложить на крайний случай. Управление – организация еще более неповоротливая. Пока оценят ситуацию. Пока примут решение. Опять же выходные на носу. Да и случай действительно не очевидный. Все выводы построены на эмоциях и домыслах.
Степан Дмитриевич метко кинул окурок в треснувшую бетонную урну, прищурив правый глаз, окинул взглядом потерянных братьев.
- Значит так. Траур отменяется как преждевременный. Рыданиями здесь не поможешь. Если гора не идет к Магомеду, а, - он ткнул пальцем за спину, в сторону официальной вывески на стене, - От этих толку никакого. Значит, будем искать сами… Коля, добровольцы на заводе найдутся?
Старший Цветков тоже бросил окурок в сторону урны, но не попал. Дернулся, было поднять. Передумал, махнув рукой. На секунду застыл в задумчивости. Потом уверенно ответил:
- Найдем.
- Вот и ладушки, - Воронов хлопнул ладонью о ладонь, - Тогда двинули на предприятие. Вы народ организуете, а я на рабочем месте Лизы покопаюсь. Смотришь, зацепку какую найду. И еще, Сергей, - Степан Дмитриевич мягко взял под локоть отца пропавшей девочки, - Попроси жену обзвонить всех знакомых Лизы, особенно тех, кто ее вчера видел. Пусть они через пару часов соберутся у Коли на квартире. Мне с каждым нужно побеседовать…
Проходная завода встретила неожиданной прохладой. Приоткрытое окошко бюро пропусков. У вертушки скучают два охранника. Седой грузный пенсионер и молодой парень с печатью откровенной дебильности на лице.
Пока старший
