Жаннет повернула задвижку, открывая изнутри дверь лавки, чтобы выпустить Робера Брассе, ожидавшего рядом. Сделать это получилось не сразу. Наконец, тугая задвижка скрипнула и подалась, Жаннет повернула ручку, приоткрывая дверь. Руки у неё дрожали. Брассе не без удовольствия наблюдал за этим, за ее растерянностью и страхом. Уже подойдя к приоткрытой двери, он резко повернулся и обнял девушку, с силой целуя в губы. Жаннет попыталась вырваться, но он сдавил её так, что стало не вдохнуть, а в глазах потемнело.
-Я уверен, что ты придешь, Жаннет, - проговорил Брассе, отпуская её через несколько мгновений, показавшихся девушке отвратительной вечностью. - До встречи сегодня вечером, маленькая шлюшка.
Жаннет молчала, вцепившись в ручку двери. Сердце билось где-то в горле, к которому опять подкатила тошнота. Робер Брассе вышел на улицу, и несколько мгновений она смотрела ему вслед, пока его высокая фигура не скрылась за углом. На улице была метель, и в лавку сразу же ворвался холод и белые роящиеся снежинки. Жаннет захлопнула дверь, повернула изнутри задвижку и почувствовав, что ноги стали совершенно ватными, сползла вниз по стене. Сил держаться больше не было. Она вытерла губы тыльной стороной ладони, спрятала лицо в коленях и заплакала.
- Здравствуй, моя милая, – Тьерсен вошел в прихожую, обнял и поцеловал Жаннет, открывшую ему дверь, - Я сегодня пораньше.
- Здравствуй, Анри, - тихо ответила она, - прости, я не успела ничего приготовить. Там, на столе хлеб, сыр и я сварила несколько яиц.
- Ничего страшного, - Тьерсен снял пальто и провел рукой по ее щеке, - я не очень голоден.
Он еще раз посмотрел на нее, и увидел, какая она бледная и растрепанная
- Что-то случилось, Жаннет? – он заглянул в её покрасневшие глаза. - Что с тобой, любимая? Ты плакала?
Жаннет опустила голову, кусая губы. Она всё еще не знала, что ей делать. Время неумолимо таяло, а она так и не приняла решения.
- Сколько времени? – спросила она у Тьерсена.
- Полшестого, - ответил он. – Боже, да на тебе лица нет. Ну ка, расскажи мне, что произошло. Какие-то неприятности в лавке?
- Хорошо, Анри, - Жаннет кивнула, собираясь с мыслями. – Пойдем, сядем за стол…, и я… я попробую всё тебе рассказать.
Они сели за стол, и Жаннет, потянувшись к открытой бутылке бордо, плеснула себе в бокал, выпила, вытерла губы и посмотрела на Тьерсена. В её взгляде было что-то от затравленного зверька, и Тьерсену стало по-настоящему страшно.
- Он… он нашел меня, - тихо сказала девушка.
- Кто? – не понял Жан-Анри.
Он тоже налил себе вина и сделал большой глоток.
- Тот, кто сделал мне это… - Жаннет вытянула перед ним тонкую худую руку, на запястье которой виднелся длинный розоватый шрам.
- И вот это… - она откинула с шеи длинные темные волосы и провела пальцем по бледной синеватой полосе на горле, которая до сих пор так и не сошла.
- Помнишь, Анри… я рассказывала тебе про него. Робер Брассе, этот чокнутый, который меня связывал, резал ножом и чуть не задушил. Он… он нашел меня и пришёл сегодня днём ко мне в лавку, - голос Жаннет дрогнул, а в глазах заблестели слёзы.
- Что ему нужно? – резко спросил Тьерсен, поставив бокал на стол.
- Он занимает теперь какую-то важную должность… председатель революционного Комитета… секции Гравилье, кажется. Он даже показал мне свое удостоверение, - Жаннет опять налила себе вина, почти целый бокал и сделала несколько больших глотков. – Он похож на одержимого, Анри. Стал ещё хуже, чем был. Шантажировал меня и требовал, чтобы…
Жаннет замолчала, собираясь с мыслями и подбирая нужные слова.
Тьерсен мрачно смотрел на нее, с силой сжимая бокал, и Жаннет заметила, как покраснел шрам на его руке. Лицо же его, наоборот, стало совсем бледным.
- Требовал, чтобы я пришла к нему сегодня к восьми вечера, - продолжила Жаннет. – Чтобы я опять стала его любовницей, его вещью. Он опять мечтает связывать меня, насиловать и резать ножом. Сказал, что никак не может меня забыть. Он одержимый, Анри…
- Мерзавец! – воскликнул Тьерсен, - ты что-нибудь говорила ему про меня?
- Он увидел у меня кольцо на пальце и стал спрашивать, кто мой муж. Я ответила вкратце, Анри… ответила, что ты работаешь в типографии, издающей газету «Гильотина». Что ты поддерживаешь Эбера. Прости, Анри… он всё равно бы узнал, если бы я не сказала сама. Он похож на безумца… Он и есть безумец.
- Ничего… ладно, милая… все хорошо… - Тьерсен накрыл ладонью ее дрожащую руку и успокаивающе сжал, - надеюсь, он не станет копать про меня дальше.
- Я не знаю, Анри… прости меня, - Жаннет закрыла лицо ладонями и заплакала. - Я тоже надеюсь, но… я не знаю.
- Чем он тебя шантажировал, Жаннет? – спросил Тьерсен, - что-то из твоего прошлого?
Девушка сделал глубокий вдох и выдох, пытаясь успокоится. Вытерла слезы. Бывший маркиз заметил, как ее пальцы нервно затеребили висевшую на шее подвеску в виде ангельского крылышка. Она молчала, и Тьерсен повторил свой вопрос.
- Что-то плохое из твоего прошлого, Жаннет? Ты натворила что-то нехорошее?
- Нет, Анри… это… это касается моего отца.
- Вроде бы, ты говорила, что твоим отцом был кто-то из клиентов твоей матушки, - заметил Тьерсен, - и она сама не знала, кто…
- Я солгала тебе, Анри, - Жаннет тряхнула головой и печально посмотрела на него. – Ведь я тогда тебя совсем не знала. Мой отец…
Ее пальцы нервно намотали цепочку, на которой висела подвеска и натянули её до предела. И Тьерсен подумал, что она сейчас порвётся…
- Мой отец… барон Жером де Карвевиль, - всхлипнула Жаннет, посмотрев на него покрасневшими глазами. – Мне было пять или шесть лет, когда матушка сказала мне про это. У нее был роман с ним. Он навещал ее часто и… она его любила. Она сказала, что и меня оставила лишь из-за того, что я его ребенок. Он подарил ей свое фамильное кольцо… и матушка носила его. Кольцо с большим синим камнем и буквой «К». А потом… когда она умерла, и мне едва исполнилось 12, кольцо забрала мадам Сильвин.
- Ничего себе… - проговорил Тьерсен, - Боже мой, Жаннет… ты дочь барона. Невероятно! Де Карвевиль… я слышал эту фамилию. Это знатный и очень старинный род. В твоих жилах течет кровь аристократов, милая, -
он нежно дотронулся до ее запястья, погладил тонкие пальцы, взял ее ручку в свою ладонь и поцеловал.
- В тебе действительно есть что-то такое, Жаннет… какое-то внутреннее благородство. Я ведь и раньше это замечал… А отец никогда не пытался как-то помочь тебе?
Жаннет вновь грустно посмотрела на него:
- Я всегда думала, что ему нет до меня никакого дела. Но оказывается, он знал обо мне, хотел меня увидеть, а может… может даже как-то помочь, - она всхлипнула, - этот мерзавец Брассе нашел два его письма, которые он мне написал. Одно – сразу после смерти матушки, а второе год назад. И я не знала, Анри… я ничего про это не знала. Отец передавал письма мадам Сильвин, а она так и не отдала их мне.
- Старая стерва, - заметил Жан-Анри, - наверное, она боялась, что ты уйдешь из ее борделя.
- Может быть, - тихо ответила Жаннет и взяла его за руку. – Анри, и теперь эти письма и кольцо у Робера Брассе. Его дружки - из тех, что сейчас во власти, делали обыск в борделе. Он показал мне кольцо… и дал прочитать начало одного письма.
- Кажется, я понимаю… - проговорил Тьерсен, - он угрожал, что тебя арестуют из-за того, что у тебя письма «бывшего»? А подкинуть их тебе при обыске самому и вовсе не составляет большого труда.
- Да, - сказала Жаннет, - он угрожал именно этим. Письмами де Карвевиля. Угрожал арестом и гильотиной. Я… я боюсь его, Жан-Анри. Боюсь и за себя… и за тебя. Я не знаю, что мне делать.
Тьерсен откинул с лица длинную прядь волос, встал и нервно прошелся по комнате, бросив взгляд на циферблат бронзовых часов, стоявших на каминной полке.
Почти шесть часов вечера.
- Он велел тебе прийти к нему к восьми?
- Да, - отозвалась девушка, безучастно глядя перед собой, сложив руки на коленях и слегка покачиваясь.
Тьерсен подошел к ней сзади и обнял за талию.
- Ты никуда не пойдешь, Жаннет. Я тебя не отпущу.
