Разочарование

–Магрит, дорогая! – профессор Карлини был таким же каким я его и запомнила. Только вот я, боюсь, была совершенно не такой, какой он запомнил меня. Во-первых, я помрачнела и перестала верить в чудеса. Во-вторых, я изрядно поистрепалась. Карлини всегда видел меня в Академии, в её форме, а тут…
Магрит. Помрачневшая, изменившаяся, потерявшая блеск в глазах Магрит! Ведьма с весьма и весьма средненьким бизнесом – агентством «Спокойный сон», ориентированным на оказание мелких услуг людям. За последнее перед профессором Карлини мне было особенно стыдно. Он-то принадлежал ещё к тем магам, которые воевали с людьми! И если даже я помнила, да чего там я – всего три десятка лет прошло, и люди некоторые помнили, как мы были врагами! Но нет, правительства и парламенты протащили законопроекты, составили программу по равному существованию людей и магов. На бумаге, конечно, всё было идеально, а вот по факту – люди к нам относились с притихшей враждебностью, мы им отвечали тем же, потому что не исчезает вековая вражда за какую-то там тридцатку!
И ладно ещё города! Тут мы можем работать наравне, можем вести свои дела, но вот деревни, посёлки… там прогресс общества ещё не достиг беспринципного примирения с давним врагом.
Профессор Карлини был из старой гвардии. Он лично сражался с человеческим миром, который то пытался погубить его братьев и сестёр, то пытался лишить его самого магии, словом, буйствовал как неразумное дитя. Когда тридцать лет назад маги подписывали договор  о мирном сосуществовании с людишками, профессор Карлини был один из тех, кому нужно было подставить свою подпись. И он поставил. Но его лицо, нет, не забыть мне его лица. Это было такое разочарование!
Страшно увидеть такое разочарование. Уж лучше гнев, ярость, досада, отвращение, но не разочарование! В нём точно конец.
Я опасалась, что вот-вот прочту в лице профессора Карлини то самое разочарование. Ведь он знает, чем я занимаюсь, знает, что я оказываю людишкам услуги – тем и живу, и ещё видит какой я стала. А ведь он пророчил мне блестящее будущее, и ведь ему я обязана всем!
Ну хорошо, не всем, но многим. В магическом мире Академия обучает бесплатно всего лишь три года – маг или ведьма учатся лишь самым азам магии, а дальше – либо тебя учат за деньги, либо ты вылетаешь. И совсем редкий вариант – ты настолько блестящий ученик, что тебя берут обучаться дальше по сниженной цене или вовсе бесплатно. Никто не мог заплатить за мою дальнейшую учёбу, а я, маленькая девочка, впервые дорвавшаяся до общества людей своего круга, не думала об учёбе. Мне казалось, что у меня много времени и я ещё успею выучить всё невыученное, всё досдать, охватить и со всем разобраться. Того же мнения придерживались и мои тогдашние приятели, коих стало враз много, но среди которых я выделяла лишь Ричарда, Лузетту и ещё, пожалуй, Гвальдо.
–Ты всё успеешь ещё, Магрит! – уговаривала меня Лузетта. – А вот прошвырнуться по ночным закоулкам Академии…
–Пойдём смотреть призрака? – предлагал Гвальдо и все соглашались. И я тоже. И неважно было, что призрака мы могли и не встретить – у Академии много закоулков, и неважно, что не сделаны были задания, и утро грозило сонным состоянием на уроках – неважно! Рядом были друзья и было весело.
И профессора Карлини это не устраивало. Он зудел, не переставая:
–Магрит, ты ничего не добьёшься. Кто будет платить за твою учёбу? У тебя нет родителей. У тебя нет возможностей, ты это понимаешь?
Я вроде бы понимала. Но я не могла сопротивляться веселью и друзьям. Те посмеивались, соглашаясь со мной:
–Карлини – дурак! Как он только сам себе не прозудел всю душу?
И я соглашалась. И всё оставалось прежним, но профессор Карлини не отступал. Он вызывал меня после уроков, оставлял после занятий, объяснял мне перспективы, говорил о том, что у меня есть все шансы, а я, глупая, все их упускаю. Наконец, он подобрал какие-то слова, от которых меня как молнией ударило. Я посмотрела на своих веселящихся приятелей и как-то вспомнила, что у Ричарда богатые родители, сделавшие карьеру на продаже целебных зелий; Лузетту родители тоже могут обеспечить – с детства задаривают её украшениями; у Гвальдо родители скромнее, но он один сын, один внук с обеих сторон и все вроде как обещались поучаствовать. А что есть у Магрит?
У меня ничего не было кроме меня самой и поддержки профессора Карлини. Я до сих пор поражаюсь тому, как за короткие полгода выправила все предметы от средних баллов до высших. Я стала лучшей ученицей, и, конечно, потеряла веселье. Но зато я закончила Академию бесплатно, закончила её лучшей, получила образование…
Для того чтобы сейчас предстать перед старым защитником моего будущего в неприглядном виде.
Профессор Карлини предлагал мне остаться в Академии, предлагал преподавать. Но я хотела зарабатывать, и вот, сижу почти у разбитого корыта, вернее, в помещении, за аренду которого лишь недавно начала платить, не влезая в долги, с одной помощницей – Габи – из числа неприкаянных – рождённых магами, но почти лишённых этой магии, с кучкой каких-то незначительных дел.  А ещё – с бессонницей и постоянной тяжестью где-то в сердце. Молодец, Магрит!
Добилась!
–Хорошо выглядишь! – похвалил профессор Карлини, оглядывая кабинет, – ты так похудела! И у тебя, видимо, много работы?
Похудела я от того, что три месяца назад, в самый тяжёлый долговой период, я просто не смогла есть. Что-то случилось со мной, и желудок сжимался от стресса, я боялась оказаться на улице, оказаться ни с чем. Ситуация выправилась, желудок же поджимало до сих пор. Габи ругалась, говорила, что мне надо к целителю, но ведьмы и маги не такие как людишки, они не ходят к целителям по каждому «заболело». Они идут когда уже совсем всё плохо. Или не идут вообще никогда.
А насчёт догадки по поводу количества работы я прекрасно понимаю – вокруг много бумаг, профессор Карлини решил, что это всё мои дела. Но на самом деле это не мои дела – это пустые росчерки, переписанные рецепты, которые я никогда не приготовлю, какие-то стишки понравившиеся – иначе говоря, это просто срач, который я никак не уберу.
–Ну-у…– я не знала как реагировать. Смеяться ли? Плакать? Был бы кто другой, отшутилась бы или огрызнулась. Но профессор Карлини сделал всё, чтобы моя жизнь не была паршивой. Остальное испортила я сама.
–Как у тебя вообще дела, деточка? Надеюсь, я тебя не сильно отвлёк? Так уж, видишь ли, захотелось тебя увидеть! – Карлини никогда не демонстрировал сентиментальности в таких фразах. Да и навещать ему меня очевидного смысла не было. Он мог подать прошение и меня бы к нему привезли, или мог бы прислать мне письмо, и я пришла бы сама. А так он записался у Габи, не называясь, и пришёл…
А я осталась обалдевать, когда до меня донёсся знакомый голос из приёмной.
–Дела идут, – вздохнула я, – не так, конечно, как мне бы этого хотелось, но как-то ещё шевелюсь. А вы меня не отвлекли, не думайте. Но мне интересно, что же всё-таки вас ко мне привело?
–Я не могу повидать одну из лучших учениц? – удивился профессор Карлини, но он сам меня учил и не смог меня провести.
Но я отреагировала не так, как хотелось, а как-то совсем жалко, совсем беспомощно.
–Да какая уж там лучшая! Простите.
Молодец, Магрит! Мало того что ни тьмы не добилась, ещё и истерить начала.
–А что тебя не устраивает? – поинтересовался Карлини серьёзно. Казалось, он пришёл за этим. А может и впрямь? Я ведь общаюсь с Ричардом, а тот знает, что у меня дела не очень, и, может быть, слух дошёл до Карлини?
–Вы только меня не жалейте! – я сдалась, но всё же предостерегла напоследок, – не жалейте, профессор! Вы сделали всё, что было в ваших силах и даже больше. Я ведь знаю, что не все профессора хотели ставить мне высшие оценки после третьего года…знаю, вы их упрашивали, потому что я не могла бы заплатить. Вы всегда относились ко мне с теплом, возлагали такие надежды, от  того мне так стыдно перед вами.
–Стыдно? В чём, Магрит?
–Я работаю на людей. И даже это я делаю не очень. Вон, Ричард, помните его? развернулся. А я? С трудом свожу концы с концами, ещё и все принципы нашего общества предала, услаждаю потребности людишек, навожу порчи, привороты, смотрю в будущее, очищаю дома… что, похожа на лучшую ученицу?
–Ты об этом! – профессор Карлини рассмеялся, – Магрит, дорогая! Я уже испугался, честное слово! Сейчас такое время, тяжелое. Не знаешь где оно там правильно. Но в любом случае, попробовать тебе никто не запрещает. Ошибиться тоже. Ошибки творят нам пьедестал величия. Ты работаешь с людьми, которые ещё тридцать лет назад жгли ведьм. Это прогресс. Тебя они не жгут, в тебе они нуждаются!
Под этим углом я на ситуацию не смотрела.
–Да не во мне они нуждаются, профессор, а в магии. В мелких услугах, большую часть которых могут получить если приложат немного ума и терпения, трудолюбия и…
–Если все будут умны, терпеливы и трудолюбивы, нам просто всем станет скучно. Что это будет за общество, Магрит? Представь, что все вдруг стали носить белые одежды – маги, ведьмы, людишки…все! но улицы остались пыльными. И там, где проходят поезда и проложены шоссе, пыли, конечно, больше. И те люди, которые вынуждены быть рядом с этими местами, с этой пылью, больше унесут её на своих одеждах. Магрит, я всегда объяснял всё на самых простых примерах. И тебя тому же учил.
–Объяснять так, как будто все идиоты, – кивнула я,– ну спасибо, профессор!
–Потому что самые сложные вещи всегда по-идиотски просты, – сказал Карлини. – Ты не знаешь где правильно, а где нет, ты выбираешь это каждый раз сама для себя. Если всё было бы плохо, ты бы бросила оказывать услуги людишкам, закрыла бы своё агентство и подалась бы…
–В Академию?
–А хоть бы и так! тебе бы там место нашлось. Всегда найдётся. Но ты этого не делаешь. Почему? Веришь? Тебе нравится? Или ты научилась мириться с пылью на одежде? Ты зарабатываешь за счёт людских слабостей. Но всегда ли к тебе приходят те, чья просьба к тебе лишь блажь?
–Ну нет, – признала я. – Иногда я помогаю. Например, у одной женщины были проблемы с жилплощадью, она никак не могла её продать. Я помогла. Оказалось, что злая сила была на человеке, что показывал дом.
Карлини торжествующе развел руками, мол, чего ещё тут говорить?
Я хотела возмутиться, продолжить дискуссию, но подходящих аргументов не нашлось. Карлини всегда как-то мог объяснить так, что совесть и сердце приходили на какой-то момент в гармонию. Мне даже вроде бы вздохнулось легче, хотя, может это Габи в приёмной открыла форточку, и меня догнало сквозняком.
Но всё же доля истины в его словах была. Если кругом продаётся алкоголь, это же не значит, что все вокруг должны быть алкоголиками? Или покупать одно сладкое, если оно повсюду? Не значит. Так почему я должна нести на своей душе камень чужих решений? Да, я даю средства для разных дел, да, я на многое воздействую магией, но я никого к себе не зазываю, значит, я не виновата!
«Виновата, просто потому что ты знаешь последствия, а людишки зачастую не знают про карму, что их настигнет. И тебе не верят. Или ты их плохо убеждаешь. А ещё – к тебе приходят люди с болью, а ты плохой целитель и даёшь им яд. А они тебе верят!» – внутренний голос разрушил краткий миг гармонии.
Но мига покоя мне хватило, чтобы понять, что