Я пишу всё это, чтобы хоть как-то разнообразить свою скучную и однообразную жизнь. А толкнуло меня на это случившееся вчера в нашем городе происшествие, о котором я накануне прочитал в «Капитал Хилл Таймс». Это происшествие напомнило мне моё прошлое, мою научную деятельность. То было время, когда я был счастливым человеком: любил, занимался интересным делом и не предполагал, что в итоге, благодаря этой самой науке, окажусь в полном одиночестве.
Начну, пожалуй, с любви — с неё-то всё и началось. Отношения с женщинами — мой второй больной вопрос. Я не могу любить, как все нормальные люди, не могу радоваться семейной жизни. Нет-нет, я здоров, всё у меня в порядке (если вы подумали об этом), просто тут всё намного сложнее…
Хотя, чего я забегаю вперёд. Начну с любви и с того момента, когда я на себя накликал беду, изучая — полтергейст.
В тот тёплый майский вечер, три года назад, мы сидели на скамейке в городском парке. Мы были знакомы всего лишь двенадцать дней, но их хватило нам для того, чтобы полюбить друг друга. На тот момент наши отношения имели чисто дружеский характер: никаких поцелуев, никакой близости. Ограничивались мимолётными встречами где-нибудь на улице или в ресторане. И всё шло хорошо, если бы не её навязчивое желание со мной переспать.
— Котик, ну давай хоть одну ночь, хотя бы полночи проведём вместе. Проверим, что будет. Если что — я убегу, — настаивала она, при этом мило улыбаясь. — Сколько можно встречаться на улице?
Ей было смешно — мне не до юмора.
— Я же говорю, Кэй, это может плохо закончиться, поверь. Человек во сне себя не контролирует, понимаешь. Иногда во сне со мной что-то происходит. Не всегда, конечно, но несколько раз такое происходило. Ты пойми правильно: в такие моменты я себя не помню. — Я погладил её голову. — А вдруг я тебя случайно…
Она ни капли не испугалась моих предостережений, потому как не раз я говорил об этом. Но она не придавала серьёзного значения моим словам.
— Ты маньяк?
— Да нет же, нет. Говорю же, во сне со мной иногда что-то происходит. Помнишь, я рассказывал, что занимался в прошлом наукой, изучал полтергейст.
— Ну так и что?
— Мои нервы, по-видимому, пошатаны. Иногда я теряю самоконтроль.
Не думаю, что она хотела понять меня: мои слова её не пугали, а смешили. Кэй ничего не хотела слушать, считая, что я чего-то стесняюсь, и требовала от меня невозможного.
Кэй мне нравилась. Мало того, я полюбил её (хотя не понимал, за что) и всем сердцем желал. Мне нравилась её незаурядная детскость в поведении, — эдакая взрослая девочка. И в тот тёплый майский вечер она, всё-таки, соблазнила меня и уговорила пойти к ней домой.
— Но прежде, Кэй, давай условимся: я немного тебе расскажу о себе. С самого начала. С того момента, когда у меня всё это началось. Может тогда тебе станет понятнее, о чём я пытаюсь тебе сказать. Ты согласна?
— О, мой котик, ну конечно же я согласна! — обрадованная Кэй захлопала в ладошки, по-детски хихикая.
Солнце медленно тонуло в листве деревьев, вечер постепенно превращался в ночь. Детей и молодых мам, стариков и старушек в парке постепенно сменяли молодые влюблённые пары. Пора было уходить и нам. На квартиру к Кэй.
— Только запомни, Кэй, если я усну, и со мной будет происходить что-то странное, ты сразу убегай. Не пытайся меня успокоить, остановить. И не зови меня, я, скорее всего тебя не услышу. Просто беги, и всё. Поняла? — объяснял я, когда мы поднимались в её квартиру.
— Не переживай ты так, милый. Как только ты мне расскажешь то, что хочешь, я тебе сделаю так, что ты каждую ночь захочешь проводить только со мной. — Кэй открыла входную дверь, мы поцеловались и вошли в её «города́».
Поначалу мы расположились в гостиной. Кэй сварила кофе и приготовила закуску.
— Угощайся, а потом расскажешь, о чём хотел. — Она подвинула ближе ко мне блюдце с нарезанным сыром. — Надеюсь, рассказ будет недолгим, а то я, сам понимаешь, нетерпеливая.
— Эх, Кэй! Ты даже не представляешь, как всё это для меня важно. — Я отпил глоток кофе, представляя себе картину, как она отвергает меня после того, о чём я ей расскажу. — Наши отношения могут прерваться после того, что ты услышишь. Но для меня это будет лучше, чем увидеть тебя … нет, я не думаю, что до этого дойдёт, но всё же, я хотел бы видеть тебя живой и невредимой.
— Ой, котик, ты говоришь такие странные вещи, что мне и впрямь не захочется ни о чём слушать. — Испугалась Кэй, но тут же на её лице появилась знакомая детская улыбка, которая как бы говорила «не стоит меня пугать, я давно уже не ребёнок, чтобы верить в вампиров».
Я закурил. Посмотрел на неё, на ту, в которую влюбился и которую ни за что на свете не хотел бы обидеть. Но тогда, когда мы пришли в её квартиру, я ещё не подозревал, что это последний наш совместный вечер.
— Я всё расскажу, Кэй, как бы тебе этого не хотелось и как бы не пугало. — Мои губы от волнения сохли, и мне приходилось их облизывать. — Лучше знай всё как есть.
Она села удобнее, поедая меня глазами.
— Началось всё с детства, когда я учился в средней школе. Именно тогда у меня зародилась мечта увидеть своими глазами тот разум, который живёт среди нас, увидеть неведомый и невидимый мир, в котором есть жизнь, обладающая разумом, во много раз превосходящий наш, и энергией, способной творить чудеса. Я жил мечтой открыть и проникнуть в то измерение, в котором живёт гуманоид, в котором существует полтергейст. Я хотел раскрыть все эти тайны и рассказать об этом человечеству.
На окончательный выбор профессии повлиял ещё и случай, который произошёл в районе, где мы жили. Одной женщине кто-то постоянно стучал в окно. Когда она подходила посмотреть, там никого не было. Такое продолжалось несколько дней, пока она не обратилась в полицию. Те обнаружили снаружи странные следы на отливе, что подтверждало слова женщины. Так и осталось загадкой: кто стучал с улицы в окно. К тому же жила она на шестнадцатом этаже. В отличие от большинства моих сверстников, я не испугался, а, наоборот, заинтересовался этим случаем и увлёкся темой аномальных явлений. Как раз в те годы научное мировое сообщество принимает решение причислить науку по изучению аномальных и паранормальных явлений к области естествознания. Открывается первый в истории научно-исследовательский институт по изучению паранормальных явлений в Чикаго.
Так, к своему совершеннолетию я определённо точно для себя решил, что моя будущая профессия — уфолог. И я им стал спустя пять лет, когда закончил институт. После окончания переехал в Детройт, в самый престижный на то время филиал института, которым руководил Роберт Дэвисон. Его место впоследствии занял я…
— О, так ты был директором института? — удивилась Кэй.
— Да, к несчастью я им был. Но произошло это позже. — Я потушил окурок в пепельнице. — Начав работу младшим научным сотрудником, я поднялся до должности руководителя филиала чикагского института по изучению аномальных и паранормальных явлений в Детройте. Естественно, я никак тогда не предполагал, что пять будущих моих исследований полтергейста повысят меня в должности, возвысят моё положение в обществе и поднимут мой авторитет в науке. Но я также никак не предполагал, что когда-нибудь возненавижу свою работу и такое ужасное явление природы, как полтергейст. То, к чему я раньше относился спокойно и с большим любопытством, позже превратилось в кошмар. Ты не представляешь, Кэй, но я стал бояться исследуемых объектов. Как какой-нибудь ребёнок боится страшилок. К своим тридцати шести годам я стал регулярно посещать кабинет невропатолога. В это трудно поверить, но все мои беды свалились на мои нервы из-за некогда любимого занятия, которое было, можно сказать, частью меня.
Кстати, вот на чём хочу заостриться. Во время работы я обнаружил у себя, если можно так выразиться, некую способность, что ли, — я предвижу явления аномального характера. В особенности это касается полтергейста. Хотя, это может просто банальное совпадение.
— Мне становится интересно, котик. — Кэй закурила. — А как ты всё это предчувствовал?
— Да ничего особенного вроде… Просто снились непонятные сны, иногда со страшным сюжетом, а чаще просто абстрактные картинки, от которых я просыпался и больше не мог уснуть. Наутро, как правило, поблизости происходило какое-нибудь происшествие, связанное, в основном, с полтергейстом.
Мой первый случай произошёл, когда я учился в институте, в общежитие кампуса. С него-то и начались мои исследования. Я проснулся ночью и услышал на этаже кричащие голоса девушек. Как выяснилось, в одной из комнат произошёл полтергейст, который и напугал их. Это был безобидный эпизод. Картина типичная: взорвались лампочки освещения и разбилась посуда, которая стояла на столе. Единственное, что было новым, это странный детский смех, который слышали девушки. А для себя я отметил деталь: выпавшие из вазы на пол цветы, которые расположились в странной конфигурации — бутонами в сторону окна.
Вот так я первый раз открыл в себе предчувствие, которому тогда никакого значения не придал. Но по мере того, когда в дальнейшем происходило поблизости очередное паранормальное явление, и я неожиданно просыпался в какой-то тревоге, меня этот факт постепенно настораживал.
Прошло несколько лет, прежде чем я снова столкнулся с полтергейстом. В этот период затишья я продолжал изучать другие мировые случаи аномальных и паранормальных явлений. И понятно, ждал своего, так сказать, случая, своей встречи с полтергейстом или НЛО.
Способности мои заметили, когда я написал исследовательскую работу о загадочных явлениях, об НЛО и пришельцах. В основе научной работы лежали мои гипотезы, факты и доказательства того или иного случая. Я использовал архивные документы и фотографии, ссылки на исследовательские материалы других уфологов с мировым именем.
[justify]Примерно тогда произошёл сенсационный по тем временам
