дочка-малышка; а что уж про детство говорить! В детстве ожидание и наступление выходного мамы для меня были сравнимы с ожиданием и наступлением праздника. И когда этот праздник наступал, наконец, то я, как мышь, могла тихонько проникнуть в мамину спальню, заползти к ней под одеяло и оставить на её плече лёгкий, едва ощутимый поцелуй. Если мама лежала ко мне лицом, я могла на нём увидеть полусонную улыбку кошки, которая во сне налопалась сосисок и прибывает в сытом блаженстве! Я не говорю о том, что мама, улыбаясь и потягиваясь, издавала почти кошачье мурлыкание. Она не спала, а просто лежала с закрытыми глазами, ожидая моего прихода и этого лёгкого и спокойного поцелуя, чтобы потом, прижав меня к своей тёплой груди, поцеловать в ответ, погладить по спине, назвать меня котёнком или солнышком… Помню, однажды, вот так лёжа с мамой и получив от неё поцелуй, я ей сказала:
– Знаешь, мамочка, если бы было можно, я бы сейчас сдёрнула с себя ночнушку и подставила б тебе свою спинку для поцелуя.
– Зачем это? – удивлённо спросила меня мама. Я ей отвечаю:
– Затем, что каждый твой поцелуй тёплый, как лучики солнца летом – и хочется этого тепла везде!
– Фантазёрка ты моя любимая! – смеясь, сказала мама и поцеловала меня в обе щеки. – Потерпи немножко – скоро уже лето придёт и мы погреемся с тобой на солнце!
Можно сказать, что всё это было своего рода нашим ритуалом выходного дня, когда никуда не надо спешить и можно вместе понежиться в кровати, сколько влезет! А влезть в нас могло часа два свободно! Причём мы могли или просто молча лежать вместе под одеялом, или о чём-нибудь тихонечко мурлыкать. Но и в том, и в другом случаи нам было хорошо!!!
В тот день мы с мамой решили поехать на озеро, чтобы позагорать, покупаться и вообще отдохнуть. Как сейчас помню, на маме был цветастый сарафан, обнажавший её красивые, округлые плечи, и такая же косынка на голове, в то время, как я нацепила купальник и влезла в закрытое голубое платье с коротким рукавом и с золотыми рыбками, а на голову напентерила белую дырчатую шляпу с голубой лентой и голубой розой. И это платье, и эту шляпу я любила больше всего!
Вот мы приехали. На озере была тишь и благодать! Мы с мамой, найдя себе удобное место не далеко от машины, стали располагаться. Постелив любимое своё полотенце с огромным, весёлым дельфином и сдёрнув с себя платье, я повернулась к маме, чтобы попросить её приютить его у себя в большой сумке, потому что думала, что у неё ему будет лучше. И тут я обалдела: моя мама, человек интеллигентный и образованный, стояла передо мной совершенно обнажённой. Я реально была в шоке!
– Мама! – крикнула я в удивлении. – Ты что, будешь голой загорать и купаться?
– Да, буду, – сказала спокойно мама, как будто ничего и не сделалось. – А ты не хочешь раздеться?
– Нет! – резко ответила я, шлёпнулась на полотенце и, положив на ноги сложенное платье, опёрлась на него и надулась.
– Аня, зайка, что случилось? – с тревогой спросила мама.
– Я не хочу, чтобы нам с тобой было стыдно перед боженькой, – сказала я со слезами в голосе.
Мама давно стала приучать меня к той мысли, что боженька всё видит с неба, что за плохие дела он рассердится и накажет, а за хорошие и тебе что-то хорошее сделает. Вот почему и поступок мамы, и её предложение, чтобы я сделала тоже, что она, огорчили меня.
– Анечка, голубушка моя любимая, послушай меня, пожалуйста! – опустившись ко мне, попросила мама. Я повернулась к ней в слезах. – Я ни в коем случаи не хотела и не хочу тебя обидеть или сделать тебе плохое, – продолжила мама. – И, тем более, я не хочу того, чтобы и мне, и тебе перед боженькой было стыдно. В том, что я тебе предлагаю, нет ничего плохого! Наоборот – у тебя будет красивый, ровный загар. Ты же хочешь красивый и ровный загар?
– Хочу, – сказала я, ещё плача. – Только Бог всё видит.
– И пусть видит! – сказала мама. – Мы перед ним ни в чём не виноваты, поверь мне! Мы будем загорать, купаться и играть, а каких-либо безобразий у нас не будет. Да и наконец, Бог и тебя, и меня на эту землю послал голышами – так что он нас с тобой за то, что мы вот так загораем, не заругает.
– Правда? – спросила я, утирая глаза.
– Конечно! – казала мама.
Я как-то несмело сняла купальник, будто бы ещё не до конца уверена в словах мамы, отдала его и платье ей, и легла голой на полотенце. Первое время мне было неловко, будто на нас кто-то смотрит, а мы в чём нас мать родила. Помню, я, как собака, вокруг озиралась, боясь, что нас реально застукают.
– Лежи ты Христа ради спокойно! – сказала мама, поняв моё беспокойство. – Всё будет хорошо! Место тут тихое, мне его дядя Броня подсказал – он тут рыбачит. Отдыхай и не бойся ничего! В конце концов, даже если нас нечаянно кто-то увидит – так с тобой ничего не украли и никому плохого не делаем, а просто загораем. – рука мамы легонько проползла по моей спине. – Помнишь, ты хотела, чтобы я тебе расцеловала спинку, говоря, что мои поцелуи тёплые, как лучики солнца? Вот пусть тебя солнышко сейчас и целует, а ты отдыхай!
Надо сказать, что последняя фраза мамы мне понравилась. А верно, почему-то хочется иногда сказать про солнце, что оно тебя целует. И поцелуи эти тебе кажутся такими тёплыми и нежными, что подумаешь в какой-то миг, будто это боженька тебя, дитя неразумное, поцеловать пожелал от любви к тебе большой, потому что он, как всякий из нас к своим детям, строг, но при этом добр и нежен. Возрадуйся этой его отцовской нежности и прими её с благодарностью!
Вопреки моим ожиданиям, никого на озеро тогда не принесло – и я расслабилась так, что вообще забыла про свой вид; и вспомнила о нём, когда мама подала мне купальник. А так мы с мамочкой от души наплавались, назагорались, наигрались в разные игры – от Морского боя до Бадминтона… и наговорились. Да, нам обеим было весело и хорошо и очень не хотелось уезжать; но мама пообещала, что мы сюда ещё приедем. И мы приезжали, и приезжаем поныне, уже втроём; и хочется верить, что этот поцелуй солнца будет далеко не последний…
15 03 2016г.
День нудиста
Начиная этот рассказ, или лучше назвать это моим воспоминанием, почему-то тянет перефразировать Женю Лукашина из «Иронии судьбы»: каждый год, в один из жарких дней июля (а именно 13-го!) мы с моими одноклассниками съезжаемся на моей даче, где, раздевшись догола, купаемся в бассейне, загораем, играем в волейбол, жарим шашлыки, общаемся… Словом, отдыхаем! Это наша традиция, или, как бы я это ещё назвал, наш день нудиста. Правда, бывает, он иногда съезжает то влево, то вправо, в зависимости оттого, кто как занят. Да нам и не столь принципиально календарное число, а было бы желание просто раздеться и отдохнуть. А собраться можно в любой день!
Сперва мы это делали чисто мужским коллективом из пяти человек давних друзей: не то, чтоб мы что-то скрывали, хотя и было опасения, что нас могут не так понять наши родные (что отчасти так и вышло кое - с кем из нас!), а нам просто хотелось отдыхать так, как нам удобно, а не так, как принято в приличном обществе. А после, поняв, что одним слегка скучновато, мы всё же рискнули приобщить к нашему отдыху наших девушек, а ныне жён. Кто-то, как моя Настя, или Наташа, жена Коли Самоварова, как-то легко это приняли, и им раздеться догола ничего не стоило, а кто-то, как Галя, жена Юры Квашнина, Яна, жена Вити Смоленко, и Аня, жена Макса Плаксина, первое время всё-таки стеснялись, и ходили раздетыми до трусиков. Хотя перед тем, как перейти к коллективному раздеванию, мы с ними это всё проделали одни. Однако, постепенно привыкнув, и они начали раздеваться полностью, а там и наши дети к этому пристрастились. Молодыми были – устраивали этот «дикий» отдых на каком-нибудь тихом озере, а когда у нас появились дачи – перебрались туда: там как-то более спокойно. Что касается нас с Настей, так мы на своей даче умудряемся совместить приятное с полезным: и позагораем голышом, и поделаем что-нибудь, благо, наша дача в тупиковой зоне – и никто к нам не лезет.
А началось всё тогда, в молодости: мы с ребятами просто поехали на рыбалку. В тот день клёва вообще не было, будто бы удача решила отчего-то нам вместо рыбы подложить свинью. Плюнув на всё, мы уже просто сидели на берегу, курили, пили чай и разговаривали о том и сём: ведь погода славная была, тёплая и солнечная, а на озере тишь да благодать! Чего драпать из-за того, что рыба не клюёт! В какой-то момент стало жарковато – и я сказал ребятам:
– Давайте искупаемся!
– Мысль хорошая, Вася! – ответил мне Юра. – Только у меня ни плавок, ни полотенца нету.
– Делов-то! – отозвался Коля. – Догола разделся – и айда! А полотенцем один раз моим обойдёмся.
– Я тоже своё взял, – ответил я.
В общем, мы все догола разделись, и, как лягушата, попрыгали в воду, где барахтались, кто как умел. После купания нам так хорошо, что одеваться уже не хотелось, и Витя предложил нам так и остаться нагишом, благо, что на озере не было ни души. И мы вот так, в чём нас мама родила, кто-то сидел, а Колька с Максом постелили чехлы с передних сидений своих машин и загорали. Помню, в разговоре именно Макс подкинул нам мысль каждое лето в этот день собираться где-нибудь на озере и купаться голышом. Мы были не против!
19-24-го мая 2021г.
Дачная история
Эту историю мне одна моя знакомая, имя которой, я, пожалуй, утаю, потому что история, в которой она оказалась, мне показалась весьма пикантной. Впрочем, кое-что о моей знакомой я всё же скажу (можно, если угодно, это назвать штрихом к её внутреннему портрету). Знаете, глядя, а особенно слушая её, невольно вспомнишь героиню Мордюковой из фильма «Бриллиантовая рука», а также фразу оттуда: «Я не знаю, как в Лондоне, я там не была; может, там собака – друг человека, а у нас управдом – друг человека». И, правда: она всех норовила приучить к порядку, даже тех, которые к ней отношения не имеют. Сама видела, как она отчитывала в парке, где мы гуляли, молодую парочку – парня и девушку за то, что они целовались в общественном месте. Парень, помню, попытался её послать куда подальше, но девушка умолила его не лезть на рожон, и они ушли. Признаться, мне их было даже жаль.
Однако, речь не о том. Мы повстречались с моей знакомой случайно в продуктовом магазине, и я её позвала ко мне попить чайку и поболтать.
– Я тебя сто лет не видела, – сказала я ей.
– А идём! – ответила она.
Вот сидим мы в гостиной, чаёвничаем, и она мне рассказывает о том, как ездила на выходные к родне на дачу.
– Мы обычно туда сматываемся с вечера пятницы: пока в баньку сходим (благо, папа на пенсии, и с дачи почти не вылезает), пока наговоримся, чая напьёмся… Словом, обычные трали-вали, ничего интересного. Но всё поменялось в субботу утром.
Я ночевала с сестрой наверху, встала, как обычно, рано, и зачем-то стала смотреть в отцовский бинокль из окна. Смотрю – и вижу, как на противоположной даче, что когда-то принадлежала Медведевым, нашим бывшим соседям, хозяйничают молодая женщина и девочка лет семи. И делают они это совершенно голыми. Я так и обалдела! Пошла, рассказала отцу об этом, так как он тоже рано встаёт всегда, и обалдела ещё больше от его спокойной, даже весёлой реакции на это:
– Девочка моя, они же не у тебя по даче так ходят, а у себя.
– Но ведь мать развращает дочь! – не унимаюсь я.
– Чем?! – почти смеясь, спросил отец.
