- Вот скажи мне, малыш, - женщина опустила глаза, задумчиво и ласково поглаживая свой живот, - почему ты решил выбрать именно весну? Знаешь какие здесь красивые клёны в сентябре, и как скользко в феврале.
В последних словах прозвучал едва-заметный шуточный укор, и ладонь Марины Васильевны почувствовала, как ребёнок несколько раз ударил ножкой, отзываясь на нежный мамин голос. Видимо был уверен в своём выборе, а все трудности считал преодолимыми.
- Да, вот именно так, мой хороший, - она улыбнулась на движения малыша и посмотрела в конец аллеи, где уже виднелось нужное здание, - уже завтра наступит весна, а на дворе по-прежнему морозно и повсюду большие сугробы, словно в канун нового года. Ну, не будем терять время, иначе опоздаем.
Марина Васильевна снова вернулась на припорошенную снегом ледяную дорожку и продолжила своё движение. Ситуация осложнялась тем, что ноги у женщины нещадно болели, но она старательно не обращала внимания на боль, и продолжала идти. С проторенной посторонней дорожки вдруг показался юноша. Марина Васильевна осторожно засеменила в сторону, стараясь освободить достаточно места, чтобы прохожий мог беспрепятственно её преодолеть, но произошло нечто совсем неожиданное. Молодой человек целенаправленно и дерзко задел будущую маму, грубо отпихнув её рукой в живот. Гололёд под ногами неприятно проскрежетал, а ошарашенная и испуганная Марина Васильевна рухнула в сугроб. Из глаз у неё тут же потекли слёзы. То ли от досады, то ли от праведного гнева, то ли от боли. А может и от всего вместе сразу.
- Как ты? Ты в порядке? - судорожно и растерянно заворковала женщина, глотая слёзы и трясущимися в мокрых варежках руками проверяя живот, - ты не ушибся?
Бойкий удар изнутри словно подтвердил, что он жив, цел, орёл. Волнение Марины Васильевны немного притупилось, а на его место стала приходить всеобъемлющая, чудовищная ярость. Она так быстро выбралась из снежного плена, превозмогая боль, что, должно быть, в любой другой момент сильно бы удивилась такому трюку, да ещё и с таким ценным, большим грузом. Но сейчас это было последнее, о чём она хотела думать.
- Ты что творишь, выродок? - хрупкая и всегда вежливая, сейчас её было не узнать.
- Могла бы и подвинуться, корова, - нахальства в этом голосе было больше, чем Марине Васильевне довелось слышать за всю её жизнь, - не одна тут ходишь.
Вероятно любая другая бы плюнула на грубияна и пошла бы прочь, но в этот раз скромная и тихая женщина была не в состоянии просто так взять и спустить с рук такой поступок. Проскользив по катку в сторону обидчика, она с завидной лёгкостью схватила его за капюшон и потянула к земле, пока другая рука хаотично и целенаправленно лупила нахала по макушке. Шапка с дурной головы быстро съехала и упала наземь, но Марина Васильевна не останавливалась и лупила до тех пор, пока молодой человек не выгнулся и не занёс руку над головой. Он был значительно выше, поэтому оставалось удивляться как ей в принципе удалось провернуть такую операцию. Понимая, что сейчас самое главное - защитить малыша, Марина Васильевна трезво оценила ситуацию и приготовилась принять удар. Первым делом она закрыла живот и отвернулась. А потом зажмурилась. Холодный воздух превращал её учащённое дыхание в пар, слёзы замёрзли, но всё ещё отчётливо ощущались на щеках. Удара не последовало, но зато послышалась какая-то возня. Марина Васильевна осторожно открыла один глаз, потом второй и повернулась.
- Ты что, скотина, совсем оборзел на беременную руки распускать?!
- Тебя кто воспитывал вообще? Ты откуда вылез, бесявый?
Два крепких мужчины, на пару голов выше обидчика, крутили ему руки, уткнув мордой в снег. Юноша истошно орал, что это на него напали, оскорбили, и что он вообще не причём.
Марина Васильевна с ужасом выдохнула и ещё крепче обняла свой большой живот.
- Девушка, Вы в порядке? Идти можете?
- Да...наверное...спасибо вам, - она выдала это таким дрожащим голосом, что и сама удивилась, как только что ощущалась совершенно иначе, в том числе и для себя самой. Молча кивнув своим спасителям, она развернулась и снова задвигала ножками, но на это раз быстрее. Её основательно трясло, а сердце было готово выскочить наружу, но Марина Васильевна уже видела жёлтое двухэтажное здание и держала перед собой одну единственную цель - добраться до него во что бы то ни стало.
- Ох, какой! - прильнув к животу будущей роженицы акушерским стетоскопом, врач захохотала, - заскучать не даст.
Малыш дерзко стукнул ножкой в то самое место, где оказался инструмент, здорово оглушив тем самым женщину в белом халате. Видимо на сегодня приключений и маминых переживаний ему было достаточно.
- Всё хорошо, да? - тревога в голосе Марины Васильевны была такой сильной, что врачиха даже взяла её за руку.
- Да, он в полном порядке, не переживайте так, Мариночка, всё обошлось.
Мариночка тут же закрыла лицо руками и наконец спокойно, тихо заплакала, выпуская на волю всю эту бурю эмоций, которая держала в немыслимом напряжении до этих желанных слов, несущих настоящее освобождение. Вскоре за ней приехал муж, сначала осыпал поцелуями постарадавший живот, затем крепко обнял жену, заявляя, что больше пешком в такую даль её, упрямую, ни за что не пустит, и вообще одну не пустит. Марина Васильевна тихонько всхлипывала и согласно кивала головой. Уже потом, сидя дома в тепле и уюте, мягко приобняв дом малыша, она оторвала календарный лист, который открыл обзор на первый весенний и многозначительный для всей семьи месяц. Задумчиво глядя на первое число, она вдруг подумала, что два её спасителя в этот морозный февральский день словно выросли из-под земли.
А ведь до этого на заснеженной аллее совсем никого не было...
