...Был вечер, город шумел своей жизнью, наступала осень, и маленькая семья решила отпраздновать окончание романа в одном из ресторанов, что расплодились на Невском, как опята.
Они вышли на проспект и, не спеша, двинулись в сторону Казанского собора. Там, на пересечении Невского проспекта и канала Грибоедова, когда-то, был небольшой ресторанчик «Чайка». В детстве родители водили Александра, в праздники, именно сюда, где в уютных уголках, за небольшими столиками, они подолгу засиживались, а выйдя на проспект, шли домой пешком, и это были прекрасные времена, не говоря уже о блюдах, что готовили повара, этого маленького приюта спокойствия и вдохновенья.
Но сегодня этого ресторана уже не было; на его месте открыли «Пивной ресторан», а тот, знаменитый, на Грибоедова 14, растаял в морском тумане, поскольку его интерьер отвечал полностью морской тематике и был для маленького Александра тем загадочным местом, которое напоминало об Алых парусах, что, однажды, появятся в его жизни.
Алые паруса появились совсем недалеко от этого ресторана, в образе Маргариты, и забрали в совсем другую жизнь, которую он опишет в романе, и эту жизнь они закончат на берегу небольшого острова в огромном океане, где океанская вода соединялась с далёким горизонтом, а сам горизонт – с бесконечной Вселенной.
Они остановились на Казанском мосту, долго любовались каналом, туристическими корабликами, храмом Спаса-на-Крови и решали: в какой ресторан они пойдут.
Но тут взгляд писателя упал на «Дом книги», и он, просто утащил жену в магазин, чтобы посмотреть издательства, что печатали самые читаемые книги сезона.
В литературном отделе они брали книгу, открывали на последней странице и выписывали издательство, затем вторую, третью, и, минут через десять, подошли к прилавку, где продавали календари, на которых красоты города сияли на весь магазин.
Они стали листать настенные календари, обсуждать, выбирать для дома, когда чья-то рука легла на плечо Александра.
- Узнав, что роман окончен, решил навестить святое семейство и отблагодарить за труды!
Александр и Маргарита обернулись и увидали Валаама.
- Не стоит выписывать издательства, - продолжил гость, - для Вас это не актуально. Издательство, что напечатает Ваш роман, только рождается. Так что, не спешите, всё ещё впереди. Видите ли, меня попросили пригласить Вас на банкет, по случаю выхода романа в Свет. Конечно, теперь Вы разошлёте его по всей стране, и его прочтут десятки редакторов и рецензентов. Но никакой пользы от этого не будет. Вы только потратите время зря, а время, в жизни писателя, – это главное. Оно, либо сделает его известным, либо он так и не дождётся признания. А признание после смерти, не так уж и интересно для его самоутверждения.
Что касается лично Вас, Александр, то в качестве автора приказано писать – Гений. Ваше имя станет известно, только на всех последующих произведениях.
Это главное условие издания. Но не расстраивайтесь, в Небесах роман уже читают, и читают с огромным интересом.
Насколько я знаю, муж хотел пригласить Вас, Маргарита, в ресторан «Чайка». Вы расстроились, что его уже нет? Это дело поправимое. Прошу, нас там уже заждались.
Они вышли из «Дома книги» и увидели, на противоположной стороне канала вывеску: Ресторан «Чайка», канал Грибоедова 14!!!
Троица подошла к ресторану, где услужливые швейцары проводили их в зал и передали официантам, а те, усадили гостей за большой овальный стол, который ломился от всевозможных блюд, кои описывать я не буду.
Я не Пушкин, не Дюма, не Чехов и не Булгаков.
Правда, алкоголь отсутствовал!!!
Александр осмотрелся вокруг, вспоминая интерьер бывшего ресторана, вспомнил всю эту красоту, но большого стола здесь никогда не было.
- Это я попросил поставить большой стол, поскольку, мы будем не одни. Скоро придут наши гости, я их пригласил, чтобы обсудить Ваш роман. Это будет очень полезно для начинающего писателя.
Дьявол повернулся к входной двери зала и выкрикнул:
- А вот и первый гость! Лев Николаевич, проходите, это я Вас пригласил!
Старческой, но твёрдой походкой в зал вошёл сам Лев Толстой!!!
Вот это был сюрприз!
Все встали, поздоровались, пожали руки. Лев Николаевич сел рядом с Александром, и в этот миг стали заходить остальные гости: Василий Макарович Шукшин, Николай Васильевич Гоголь, Антон Павлович Чехов, Алексей Максимович Горький, Александр Иванович Куприн, Фёдор Михайлович Достоевский, Михаил Евграфович Салтыков-Щедрин.
Чуть позже вбежал Михаил Афанасьевич, конечно, Булгаков.
- Ну, что же, все гости в сборе, - начал Валаам, - думаю, сначала надо представить наших гостей друг другу, а уж после, начнём беседу.
Здесь присутствуют писатели разных поколений и разных веков. Надеюсь, графа Толстого, Фёдора Достоевского, Александра Куприна, Николая Гоголя, Антона Чехова, Салтыкова–Щедрина и Максима Горького представлять не надо. Этих людей знают все присутствующие. Для Николая Васильевича Гоголя скажу, что все, кто родился значительно позже Вас, - это великие русские писатели, как и Вы.
Ну, а из молодых – Михаил Булгаков – автор романа «Мастер и Маргарита». Автор, чей роман Вы будете обсуждать, перед Вами, зовут его Александр. И русский писатель Василий Шукшин, которого очень многие, считают совестью русской нации.
Вместе с Александром присутствует его жена – Маргарита.
Как видите, Михаил Афанасьевич, в их жизни нет любовников. Они муж и жена. Это новое поколение русских, и сдаваться без боя они не собираются.
Думаю, всё, что нужно, я сказал, позвольте откланяться. Роман Вы прочитали, так что, сами разберитесь с автором, а любая критика будет только полезна для молодого и начинающего литератора.
Приятного Вам вечера.
И заказчик банкета вышел из зала.
Александр, не вставая, обратился к присутствующим:
- Уважаемые гости, если говорить правду, то и мы с Маргаритой здесь тоже в гостях. Нас пригласили в ресторан, которого уже давно нет, но разрешили посидеть, испробовать ушедшие в прошлое блюда и поговорить о литературе. Поэтому, угощайтесь, общайтесь, задавайте вопросы, и мы все вместе будем искать на них ответы.
Вот так начался этот вечер выпускников позапрошлого, прошлого и настоящего веков, чтобы высказаться о потусторонних моментах романов, разница между которыми составляла более семидесяти лет.
Официанты просто кружились вокруг приглашённых, чувствуя их величие. И хотя в начале двадцать первого века уже миллионы молодых людей не прочитали ни одной книжки, жизнь в столице Российской Империи позволяла догадываться о том, кто сидит за этим праздничным столом. Их имена навсегда вошли в названия улиц и проспектов, станций метро и памятников на площадях и в скверах. Их фамилии сияют на афишах театров. Телевидение крутит фильмы по их произведениям.
И даже, если не учитывать приказ хозяина, а кто был хозяином этого ужина, мы знаем, гостей обслуживали на самом высоком уровне.
Правда, ни сотовых телефонов, ни бесконечных съёмок знаменитых гостей здесь не просматривалось.
Табу и только табу. Всё, что происходило в ресторане, было потусторонним, а значит, - никаких следов не должно остаться от этой тайной вечери!!!
Гости стали потихоньку осваивать кушанья, официанты подсказывали, что и где находится в том или ином блюде. Подавали, меняли приборы, рекомендовали, советовали; в общем, делали свою работу профессионально и ненавязчиво.
Так прошло минут десять.
Первым заговорил лев Толстой:
- Послушайте, Александр, а что Вы читали в молодости, да и сейчас, если расписали Библию, а также, встречу и общение своих героев с Богом? Создаётся ощущение, что ничего другого Вы в руках не держали. Даже Булгаков не позволил своим героям выходить на контакт с Господом. Да, он пишет о Пилате, Иисусе Христе, но эта нить проходит рядом с основным повествованием и ни разу не пересекается с Евангелие.
Все знают мои разногласия с церковью, знают о моём отлучении, а значит, я всегда критически буду относиться к таким произведениям, где Ветхий и Новый Заветы преподносятся, как неоспоримые факты.
На другом конце стола нервно заёрзал Фёдор Достоевский.
- Знаем, знаем, - пробурчал он, - и я всегда был твоим оппонентом в этом вопросе.
- И ещё, - продолжил Лев Николаевич, - каждый творческий человек, обязательно должен учиться у старших товарищей, у классиков. И это относится, как к писателям, так и к художникам, композиторам, поэтам. Вы у кого учились? Какие произведения и авторы стали для Вас творческими наставниками и школой мастерства?
Наш автор был готов к такому повороту беседы и выложил то, что заставило сидевших в зале мэтров от литературы, по-иному взглянуть на молодого и начинающего, но с огромными амбициями писателя.
- Начну с детства. Ещё в школе я увлёкся фантастикой и приключениями. Жуль Верна и Уэллса прочитал на одном дыхании. Беляев, Алексей Толстой, Ефремов, Александр Казанцев и многие другие, стали для меня просто родными. Конан Дойл, Марк Твен, Майн Рид, Луи Буссенар. «Два капитана» Каверина, «Повести Белкина» - великого Пушкина, Александр Грин, Александр Дюма, Роберт Стивенсон, Рафаэль Сабатини, Фенимор Купер, Даниэль Дефо - вот мои учителя в детстве и в юности.
Конечно, будучи верующим человеком, я не просто прочитал Библию, а досконально её изучил. Для моей работы в Зимнем дворце – это необходимо, как и знание мировых шедевров живописи.
А уже в университете я увлёкся русской классикой.
Я учусь на Ваших романах, Лев Николаевич, на романе «Война и мир», о войне читаю у Вашего однофамильца Алексея Толстого.
- Он тоже о Наполеоне писал? – спросил граф.
- Нет, он писал о войне гражданской и не в США, а в России. Вы до неё не дожили всего восемь лет.
Я учился у Шолохова, его «Донские рассказы» просто рвут сердце, а Лавренёв, чего стоят его рассказы о гражданской войне.
Но Михаил Шолохов писал не только о гражданской войне и родном Доне. Он писал о Великой войне с Германией. И это были прекрасные произведения.
В университете я зачитывался О. Генри, Антоном Павловичем Чеховым, Достоевским, Гоголем и Пушкиным, Лермонтовым и Есениным.
Но знаете, мне всегда хотелось узнать, как жили русские люди в царской России. Чехов, Куприн, Александр Островский и Максим Горький убедили меня в том, что особых перемен в отдельно взятой семье, городе или деревне не произошло. Люди остались теми же, что были и сто, и двести лет назад. Любовь, предательство, злость и ненависть, взятки, чиновничий беспредел, разврат и дружба, преданность, вера и служение Родине.
Так что, как видите, я разбираюсь не только в Новом и Ветхом Заветах, но и в современной литературе.
- А что это за война с Германией? – удивился Толстой. – Мы и с немцами воевали?
- Да, воевали, и более страшной войны человечество ещё не знало. Мы победили немцев, как и Наполеона.
- Неужели этот Шолохов так хорошо писал, да, к тому же, и о двух войнах?
- Шолохов – это писатель, удостоенный Нобелевской премии по литературе, дорогой Лев Николаевич, - ответил Василий Шукшин. Вам эту премию не дали. Не дали Чехову и Куприну, как и великим: Менделееву и Александру Попову.
