Глава третья «ВЕЧЕР»
8
Эту часть истории девушка так и не решилась рассказать Алексу…
– Нам пора возвращаться домой, – сказала Мария-Луиза, крестная девушки, – уже вечереет. Они стали медленно удаляться от озера по еле заметной тропинке вглубь леса. Подходя к дому лесничего, они почувствовали сильный запах гари, а потом увидели и само пламя, охватившее маленькое деревянное строение…
Родителей Дивы они обнаружили недалеко от горящего дома. У отца были связаны руки и ноги и, судя по всему, его, прежде чем убить жестоко пытали. Мать лежала недалеко от него на животе, в огромной луже крови… Дива увидев страшную картину, осела в обмороке на землю.
Мария-Луиза привела в сознание девушку, а потом принялась развязывать спутанные руки и ноги лесничему. Она невольно обратила внимание на горло мужчины – оно у него было прокушено в нескольких местах…
От посеребренного луной черного массива леса отделились две тени. Приближались они к горящему дому соблюдая особую осторожность. Когда отблеск огня осветил их лица, дочка лесничего узнала в них слуг карлика. Огромный Гобб держал в руке топор с засохшей на нем кровью, а Добб, сверкая своими стальными зубами, гадко улыбался им окровавленным ртом.
Крестная выпрямилась и, достав из маленького мешочка белые лепестки, стала шептать заклинание: – …Забери с собой зерна росток… Береги его от бед и мук…
– Ты что там нашептываешь, ведьма? А?! – прорычал Добб.
Мария-Луиза не обращая внимания на убийц, продолжала нашептывать загадочные слова. Звезды на небе померкли, луна исчезла во мгле. Вдалеке раздался страшный гром, расколовший небо пополам вспыхнувшей молнией. Стал подниматься сильный ветер, постепенно переросший в рев какого-то дикого раненого зверя. Вековые деревья стали угрожающе раскачиваться.
Перед Дивой возник светящийся желтый шар, который быстро вращался вокруг своей оси.
– Хватаем их! – прохрипел Гобб, – а то уйдут!
– Вспомни то, что ты видела в озере, – прокричала женщина своей крестнице, – закрой глаза и думай только про то, что ты видела…
Из желтого шара стали появляться белые лопасти, похожие на лепестки ромашки. Половина из них стала загибаться к земле, другие стали выгибаться в сторону темного неба. Поднялся смерч, в центре которого оказалась девушка.
Гобб ринулся, преодолевая сильные порывы ветра к Марии-Луизе, занося над собой топор. Добб побежал в направлении дочки лесничего…
«Прощай, дитя мое», – услышала Дива сквозь порывы ветра голос крестной матери, и вслед за этим раздался хлесткий удар. Девушка почувствовала, как вихрь стал ее поднимать над землей. В это время Добб подпрыгнув из всех сил, вцепился зубами ей в плечо но, не удержавшись, упал на землю…
Потеряв сознание от полученного укуса, девушка больше не могла видеть, как бешено вращающийся вихрь уносил ее все выше и выше в небо. Желтый шар, неотступно следуя за парящей в воздухе Дивой, вытянул и накрыл ее со всех сторон своими огромными лопастями - лепестками. Замерев на огромной высоте и уловив ритм сердца девушки, огромный цветок стал пульсировать, переливаясь всеми цветами радуги. Внутри него стало появляться яркое белое свечение, лопасти стали дымиться и отпадать от шара. Девушка, уже находилась внутри прозрачного шара, словно желанный ребенок в утробе матери…
Мария-Луиза лежала на земле и смотрела в темное небо. Из ее груди в темную высь уходил тонкий огненный луч. Вокруг нее лежали исполинские, вырванные из земли с корнем деревья… Остатки деревянного дома были разметаны ураганным ветром в разные стороны и продолжали тлеть, иногда возгораясь слабым огнем.
Там, высоко в небе, вспыхнула звезда и сразу погасла. Тонкий луч, выходящий из груди Марии-Луизы, до этого пылавший огненными красками, приобрел вид замершей на морозе воды и осыпался на землю мелкими, словно битое стекло, осколками. «Я, все-таки успела ее спасти», – подумала женщина. Из ее рта стала вытекать тонкой струйкой кровь. Закашлявшись, она тяжело вздохнула и, вздрогнув, замерла навсегда.
Стоя над ней, Гобб с изумлением смотрел в ее широко открытые и уже мертвые глаза: в них все еще продолжал искриться свет от исчезнувшей на небе звезды…
***
Маркиз Амон Валл-Геллиус – горбун со злым лицом, сидел на богато отделанным слоновой костью и находившемся на возвышенности кресле, подперев рукой лысую голову. Его кривые ноги покоились на небольшом, оббитым черным бархатом, стульчике. У карлика был огромный, загнутый к низу нос, утыканный рыжими волосками. Перед ним, на каменном полу, валялись пустые подносы, фрукты, тяжелые бронзовые светильники, которыми он в порыве ярости бросал в слуг. Среди разбросанных предметов лежал также его кинжал, инкрустированный золотом и драгоценными камнями. Немного успокоившись, вельможа прошипел: – Дармоеды! Не смогли справиться с одной девкой! Жуки навозные! Смотреть противно на вас после этого! На свинарник отправлю работать, убогие!
Стоявшие поодаль Гобб и Добб стали оправдываться:– Все шло хорошо, пока не вмешалась эта ведьма! Она применила магию! Мы ничего не могли поделать, Ваша Светлость!
Маркиз подался вперед: – Что за ведьма?
Добб несмело приблизился к хозяину: – Похоже, она была одной из тех, кто умеет ткать полотно Жизни. По всей видимости, эта старуха пряла нить судьбы Дивы!
Валл-Геллиус задумался. – Гобб, подай огня!
Великан тут же принялся исполнять желание горбуна. Он поднял с пола подсвечник, зажег свечи и с опаской подошел к маркизу. Колыхающееся пламя осветило красный камзол вельможи, весь расшитый золотыми нитками. При свете огня заискрились бриллианты, которые были пришиты вместо пуговиц. Но богатство одежды только подчеркивало уродство, облаченного в нее человека.
– Ведьма… Как же я мог забыть о ней! – задумчиво проговорил карлик. Он потер лоб: – Можно попробовать… Возможно из этого, что-нибудь да и получится! Амон, приняв для себя решение, улыбнулся: редкие большие зубы выглянули из-под тонких губ. – Собирайтесь в дорогу! Завтра утром отправитесь в ущелье Темной Воды.
Слуги переглянулись: им явно не хотелось отправляться в те, не предвещавшие ничего хорошего, края.
– Я сейчас набросаю пару строк одной милой даме… Зовут ее Эйджин! – он опять обнажил в улыбке кривые зубы. – Она поможет нам найти беглянку! Будете делать все, что она вам прикажет! Добб, принеси пергамент и перо!
Закончив письмо, горбун его запечатал сургучом и приложил к нему перстень. – Перед отъездом дам золото! Это оплата за ее труды! Смотрите в оба! Если, что – шкуру спущу! Перед самым входом в ущелье есть таверна «Дохлый петух». Там вам укажут путь к этой старухе. Все, можете идти! Да, чуть не забыл!
Добб и Гобб опять замерли.
Амон Валл-Геллиус поднялся с кресла, и смешно перебирая кривыми короткими ногами, подошел к шкатулке, находившейся на резном, из черного дерева, столике. Достав из нее шелковый мешочек, возвратился к ожидающим его слугам. – Здесь кольцо, которое я собирался подарить Диве! Эта дрянь даже не соизволила его надеть на палец! – старик от злости скрипнул зубами. – Возможно, этот перстень сможет помочь как-то Эйджин с поиском дочки лесника. Не уверен, но, на всякий случай, возьмите его с собой! Теперь, все!
Слуги поклонились и поспешили покинуть зал, а маркиз еще долго сидел в одиночестве. Он мечтал о встрече с девушкой, которая посмела отвергнуть его!
– Никто мне не имеет права перечить! Пожалуй… я скормлю ее голодным псам, чтобы другим неповадно было! – решил он и сжал пальцы в кулак.
***
Это странное место было окружено девственным ландшафтом первобытного дремучего леса. Деревья, обвитые бесчисленными лианами, плотно обступили речку. Мрачные буро-черные скалы, стоявшие невдалеке, явно не добавляли пейзажу живописности. На берегу примостился перекошенный деревянный дом. Его, потемневшая от времени, соломенная крыша, в нескольких местах просела и сплошь зияла дырами. Если бы не клубившийся из трубы дым и не подвешенный на веревке за одну из балок мертвый черный петух, то можно было бы подумать о полной заброшенности этого, дышавшего на ладан, строения.
Спешившись с лошадей, Гобб и Добб огляделись по сторонам. С речки повеяло прохладой: по земле стал стелиться вечерний туман.
– Подожди здесь! – Добб сунул в руки напарника узду своего коня. – Пойду, осмотрюсь! Поправив ножны кинжала, он с опаской открыл дверь и зашел внутрь дома.
Неожиданно раздался крик какой-то птицы. Гобб вздрогнул и поднял голову: над ним мелькнула чья-то тень. Великан, отпустив лошадей, выдернул из-за пояса топор. Но ничего неожиданного не произошло, кроме одного: пропал, подвешенный за веревку, петух.
– Ты, чего это? – вернувшийся крепыш со стальной челюстью, выхватил нож, увидав, что его товарищ таращится по сторонам с топором в руках.
– Не нравится мне здесь!
– Что случилось? – Добб сошел с крыльца и вопросительно посмотрел на Гобба.
– Нечисть всякая шныряет!
– Успокойся! Это ИХ территория! Так, что, привыкай! Идем, отведем лошадей в стойло и немного передохнем в этой хибаре.
Кроме них, в зале находились еще три посетителя. Люди с лицами явных злодеев сидели в самом углу комнаты и о чем-то шептались. Добб и Гобб уселись за дубовый стол. К ним подошел хозяин таверны – Тихий Полуночник. По крайней мере, так он представился путникам. Им было предложено отведать мясо дикого кабана с овощами и эль.
– Куда путь держите? – поинтересовался он у новых посетителей.
– Мы ищем некую старуху… Ее зовут Эйджин! Слышал о такой?
Полуночник на мгновение замер. – Злая Эйджи… Знаком с ней! Зачем вам понадобилась эта старая зеленка?
– Дело к ней имеется… – Добб пристально посмотрел на одноглазого владельца корчмы, затем достал небольшой кожаный мешочек и, достав из него золотую монету, протянул трактирщику.
– В полночь к берегу пристанет лодка… Вам нужно на ту сторону реки. Там ее найдете! – старик спрятал монету и вытерев об фартук руки и пошел за ужином для гостей.
– Нужно сматываться отсюда поскорей! – прошептал Гобб.
– Сам знаю! Но придется ждать лодку! Ничего не поделаешь!
***
После сытного ужина слуги маркиза неспешно смаковали эль. Троица, до этого тихо сидевшая в углу, поднялась и направилась к выходу. Прежде, чем закрыть за собой дверь, человек со страшным шрамом на лице, мельком взглянул в их сторону.
– Думаю, что нам пора выдвигаться! Скоро полночь, подождем лодку на берегу… – при этом, владелец стальных челюстей достал из ножен кинжал и спрятал его в рукав. Добб, подойдя до двери, приоткрыл ее, и долго всматривался в
