Только с должности третьего секретаря дипломату положены двести фунтов в год. Двести в год, по полфунта в день. Как хочешь, так и крутись. Такие правила, давно и не нами установлены…
Даже во время летних отпусков Керр не забывал о зубрёжке, удивляя серьёзностью всех родственников. Родовой дом в Инверчепеле, невысокие шотландские горы, озера, леса – это великолепные места для весёлых игр, рыбалки и охоты. А он не расстаётся с книгами.
«Сегодня я немец». И всё, что юноша видел перед собой, он описывал вслух на немецком, весь мир укладывал в тяжёлые рамочные конструкции. Повторяя сложные правила предпрошедшего времени, думал только о своем светлом будущем. Думал, естественно, тоже по-немецки.
Назавтра он уже француз. Бродил среди скал и слушал, как эхо отвечает ему, раскатисто картавя. На третий день брал лодку и на середине озера во всё горло пел неаполитанские песни – под возмущённые крики чаек. И так день за днём, по кругу. Ему всего двадцать, но в выбранном пути он не сомневался. Ни тогда, ни потом, в течение следующих сорока лет.
Наконец Арчи решил, что готов бороться за место в дипломатической службе. В начале 1905 года он участвует во вступительных экзаменах, победителям которых будет предложена работа в Форин офис. Провалился… Точнее, не добрал баллов. Не вошёл даже в пятёрку лучших. Обидно было до слёз.
– Ничего, Арчи, – успокаивала его мать. – Ты всё делаешь правильно, и обязательно победишь.
На следующий год мест было четыре. Керр вошёл в первую тройку. В марте, прямо к его дню рождения, почтальон принёс в их дом долгожданный конверт из министерства иностранных дел. Дважды почтальону стучать не пришлось.
«Вау!» Это было первое слово, которое прошептал Арчибальд, войдя в главное здание Форин офис на улице Короля Чарльза. Было от чего ахнуть. Потолок вестибюля – этот шедевр архитектуры, удивительно похожий на творение великого Микеланджело в Ватикане, – эти фрески, лепнина, колонны, люстры… Нет, великая честь – быть на службе Его Величества короля Эдуарда VII, представлять Британию в заграничных миссиях.
Впрочем, до заграничных миссий было ещё далеко. По крайней мере, полгода – обязательный срок до первой зарубежной командировки.
Обязанности младших клерков были на удивление лёгкими. Рабочий день с одиннадцати до часу, потом с пяти до семи. Большая часть времени уходила на второстепенные дела: регистрацию и сортировку телеграмм, отправку писем в кабинет министров на Уайтхолл, копирование документов, набор текстов и прочее «принеси-подай».
Письма конфиденциального характера поступали в специальных зеленых конвертах, их запрещено вскрывать, клерки отвечали только за их регистрацию.
Простые секретарские обязанности, тут главное – быть внимательным, не ошибаться. А когда в департаменте появились две молоденькие секретарши, делать вообще стало нечего.
Керр первым пошёл с ними знакомиться. Обе милашки-милашки, Мария – блондинка, Элизабет – черненькая. Вопреки викторианскому этикету, Арчибальд сам представился им. Даже пошутил про шотландское происхождение и предложил помощь. Девушки ответили хором:
– Если вы хоть в чём-то поможете, у нас самих не останется работы!
Контакт был установлен.
– Милые леди, доброе утро! – так он теперь начинал свой рабочий день, заглядывая прежде в секретариат. Вёл с девушками короткие лёгкие беседы, подшучивал над собой и над ними, угощал конфетами. Милашки с огромным удовольствием кокетничали с ним. В глазах обеих по очереди Арчи читал шальную надежду на нечто большее, не очень этикетное. И то правильно – сезон бальных знакомств в Лондоне всегда начинался в апреле.
Как-то днём он проходил мимо секретариата и, разумеется, заглянул. Приёмная была пуста. «Обедают», – догадался Арчи. Но на обратном пути чуть не столкнулся в коридоре с Элизабет.
– О, Лиз, как я рад видеть вас!
Брюнеточка смотрела на него почему-то нерадостно.
– Арчи, вы очень милый. Но я не должна стоять с вами. Нехорошо получится, если Мария увидит нас вдвоём. Она же моя подруга…
И ушла. «Значит, я всё-таки выбран блондинкой Марией», – подумал Керр. Буквально на следующий день он издалека увидел её, спешащую куда-то по пустынному коридору.
– Мария, постойте, пожалуйста, я вам должен что-то сказать!
Она подождала его. И странно – вдруг приложила палец к губам.
– Тише, Арчи, тише! Вы очень милы. Но я не должна стоять с вами. Нехорошо получится, если Элизабет увидит нас вдвоём. Она же моя подруга…
«М-дааа, – только и смог протянуть в уме Керр. – Девушки вообще-то уникально созданы, в каждой из них может биться два сердца сразу».
Он уже реже появлялся в приёмной. Старался забыться в работе. Как-то набросал проект важного письма. Думал, его похвалят, понёс начальству. Получил по носу: чтобы писать письма самостоятельно, нужно быть старше тридцати лет, а не двадцатипятилетним, и не надо бежать впереди лошади…
А вот спортом заниматься можно, это приветствуется. И когда начальство исчезало, в коридорах младшие клерки играли в крикет – рулоны бумаги вместо клюшек.
Поощрялись плавание, верховая езда, фехтование, стрельба в тире. Подразумевалось, что молодые дипломаты Британского королевства не только безупречно воспитаны, но и физически крепки.
Однако спорт теперь его мало радует. Большую часть своего времени Арчи бездельничает, а потому несчастлив и одинок. Этот сплин накрыл бы его с головой, если бы вовремя не вспомнил наставление отца:
– Во дни сомнений и тягостных раздумий надень килт, вспомни о родной Шотландии – и сразу придут силы и уверенность!
Так и сделал. Так и явился на службу. И надо ж такому случиться – ни позже, ни раньше, шёл навстречу министр с незнакомым гостем в форме американского капитана. Выговор Керру был обеспечен. Если бы не гость, который вдруг заорал на весь коридор:
– Арчи! Малыш, ничего себе ты вымахал!
Американец кинулся его обнимать. Керр мигом узнал его: встречались в Европе и даже однажды были соседями в каком-то отеле. Американца звали тоже Арчибальд. Лейтенант Батт был старше Керра лет на двадцать и тогда служил на Филиппинах. А сейчас…
Глаза министра чуть не вылезли из орбит: почётный гость, главный военный советник американского президента Теодора Рузвельта, обнимает какого-то младшего клерка?! Да кто он такой, этот парень в клетчатом килте?
Они, два Арчибальда, просто были добрыми друзьями. И неизвестно, как сложились бы их отношения дальше, если б майор Батт в апреле 1912 года не ступил на палубу «Титаника». Говорили, он до последнего помогал женщинам и детям. Тело его не нашли…
Надо ли говорить, что через неделю после этой встречи в министерстве Арчибальд Керр получил должность третьего секретаря. С этого дня жизнь его стала стремительно меняться. Девушки-секретарши, Мария и Элизабет, поздоровались с ним первые:
– Доброе утро, сэр! Как ваши дела? Нет ли каких указаний?
Словно не было ещё недавно между ними некой душевной близости и озорных переглядов и намёков. Словно стал он другим человеком. А он, как и раньше, угостил их конфетами и наказал всегда оставаться такими же ослепительно красивыми. Две милашки – одна чёрная, другая белая – обе сразу, весело кинулись исполнять…
Глава 3. Берлинское танго с ароматом греческой смоковницы
Истекли шесть месяцев его испытательной службы. Первая зарубежная командировка обозначена – Берлин. В Форин офис считали, что британская миссия в Германии – самое важное и ответственное место. Соперничество обеих стран растёт, никто не хочет уступать, а военная мощь немцев и их агрессивность всё сильнее и сильнее.
Арчибальд Керр этой важностью не проникся. В дневнике написал: «Мысль о работе в этом месте наполняет меня самым чёрным отчаяньем». С таким настроением он и прибыл в столицу Германии. С такими мыслями и служил, всё больше замыкаясь и страдая от рутины, всё сильнее мечтая о самостоятельной работе и всё чаще надевая на службу килт.
Посольское начальство в Берлине стало смотреть на него с удивлённым прищуром: не пора ли этому юноше щеголять в смокинге, а не в клетчатом килте? Впрочем, и сам Арчибальд подумывал с первой же зарплаты приобрести фрачный джентльменский набор. Что и было сделано – почти половина из двухсот фунтов ушла на новую одежду и обувь. Таким денди лондонским, при полном параде он прошёл весь путь от Бранденбургских ворот до британского посольства и специально поднимался медленно по широкой лестнице. Дефиле оказалось выигрышным. Через каких-то пятнадцать минут его вызвали к послу.
Керр уже бывал в этом огромном кабинете. Прежний посол водил дружбу с Вильгельмом II, но чем крепче становилась связующая их нить, тем чаще в императоре Германии вспыхивала странная и дикая ненависть ко всему английскому. Кто был тому причиной, неизвестно, но в один прекрасный день ниточка лопнула, и Великобритании пришлось срочно искать замену. Новый посол, как мог, принялся разруливать ситуацию.
Когда Керр вошёл в его кабинет, посол что-то наигрывал на скрипке. Отложив инструмент, он добродушно улыбнулся:
– Доброе утро, Арчи! Спасибо, что зашли. У меня для вас сюрприз! Сестра кайзера Софи приглашает на вечеринку. Раньше это игнорировалось, а я предлагаю вам прокатиться со мной во дворец кронпринцесс и познакомиться с местной элитой. Как вы, не возражаете?..
Другой бы спорил.
Керр, безусловно, был наслышан о принцессе Софи. Внучка английской королевы Виктории, супруга греческого кронпринца, мать уже пятерых детей, она могла затмить красотой любую при дворе немецкого императора. Стройная, гибкая, она обожала великосветские приёмы и весёлые пикники на природе. Софи только что приехала из Афин, и сейчас навёрстывала в родном доме то, что казалось непозволительном при дворе венценосного свёкра.
Арчибальд был представлен принцессе. Он учтиво склонил голову. Софи протянула руку для поцелуя, а когда Керр поднял глаза, её смеющееся лицо оказалось совсем рядом.
– Я очень рада видеть вас, – сказала она по-немецки. – Наконец-то в этом дворце присутствуют настоящие английские джентльмены!
Посол предложил какой-то остроумный тост, все заулыбались, выпили шампанского. Один из великих князей предложил тост за здоровье Его Величество короля Эдуарда VII – снова выпили. Через каких-то полчаса гости уже разбились на островки, где звенели бокалы, звучали отдельные тосты и взрывы смеха.
Керр не мог оторвать взгляда от Софи. Она единственная на этом вечере была в облегающем платье. Суженная книзу юбка без турнюра (в отличие от других дам), воротник-стойка, летящие рукава-кимоно, широкие бёдра, змеиная талия – вся она была похожа на русалку в своём серебристом наряде. Арчибальд стоял пораженный и бормотал про себя: «Я не знаю, что это может означать, и почему я так смущён…»
Серебристая русалка выскользнула из ближнего островка и подплыла к молодому дипломату.
– Надеюсь, вы не скучаете у меня? Мы сегодня собрались специально без музыки. В следующий раз обязательно потанцуем с вами, обещаете?
– Непременно, – он едва сумел выдавить из себя одно слово.
Софи засмеялась, слегка откинув голову. Серые глаза её вмиг стали голубовато-зелёными.
– Вы очень милы. Но напрасно так стесняетесь. У нас всё
