Нередко книги М.М.Пришвина, начиная с самой первой, были иллюстрированы его фотографиями.
Друзья!
Из Сети.
"...4 февраля 1873 года в селе Хрущёво-Лёвшино родился один из самых влюбленных в искусство и мир деятелей - Михаил Михайлович Пришвин (1873 - 1954).
Сегодня, отмечая 151-летие со дня его рождения, предлагаю ознакомиться с пятью самыми интересными фактами о его жизни и творчестве.
1. ФОТОГРАФ
Пришвин известен не только писательскими талантами, но и талантами в фотографии. Нередко его книги, начиная с самой первой, были иллюстрированы фотографиями - собственного производства. Острый глаз охотника помогал Пришвину отыскать и запечатлеть столь почитаемую им красоту природы. Он фотографировал паутинки, Дождевые капли, почки на деревьях, мелкие детали на лице природы, а также пейзажи, с которыми сталкивался в своих походах.
Кроме иллюстраций к своим книгам, Пришвин также создавал самостоятельные фотоальбомы, снабженные комментариями. Благодаря этому ему удалось получить разрешение на получение немецкой фотокамеры “Лейка”, которую ему выписал немецкий журнал об охоте, с которым сотрудничал Пришвин.
Во время Второй мировой войны 67-летний Пришвин делал фотопортреты жен и детей солдат, живших в окрестных деревнях, для посылок солдатам на фронт.
2. ОХОТНИК
Пожалуй, самый известный аспект жизни и творчества Михаила Пришвина - его страсть к охоте. Охоте не простой, но наполненной самой глубокой любовью и уважением к природе. Охоту Пришвин считал не только простым средством пропитания, но способом общения с природой, понимание ее путей.
Рассказы писателя насыщены живой силой и почти физически ощутимыми свойствами, как если бы читатель сам оказывался в этих местах, настолько они были достоверны.
3. АВТОЛЮБИТЕЛЬ
Те кто был в мемориальной усадьбе, доме-музее Михаила Пришвина, знают, что в нем стоит автомобиль - “Москвич-401”. Это еще один малоизвестный факт о Пришвине - его любовь к автомобилям, постоянному увеличению поздних лет жизни.
Первым автомобилем писателя был списанный фургон производства Горьковского автомобильного завода, переделанный в дом на колесах. Этот автомобиль, прозванный им “Машенькой”,стал одним из главных героев рассказа “Дом на колесах" - истории путешествия писателя по стране.
Тяжелейшей душевной травмой для Пришвина стала авария, случившаяся летом 1946 года.
«Гроза и дождь. По пути в Москву, около Перловки, один из группы ребят, Петруня, резким движением бросился мне под машину. Ни тормоз, ни поворот влево не помогли. Фара ударила его в голову, а правое крыло сбросило его на обочину. В больнице врачи определили положение тяжёлым, а нянька сказала: «Не выживет». Весь день прошёл в оформлении дела. И к вечеру без шофёрских прав я вернулся в Пушкино».
Через неделю Пришвина признали невиновным в ДТП. Права вернули, он долго переживал случившееся.
А в 1930 году он приобрел "Москвич", который в идеальном состоянии до сих пор стоит в его доме-музее.
4. ДИССИДЕНТ
У Пришвина были долгие и сложные отношения с советским правительством, которые лучше всего характеризуется случаем, происшедшим с писателем при публикации повести “Мирская чаша”. Троцкий признавал ее “очень талантливым произведением, не вписывающимся, тем не менее, в рамки советской идеологии”. Повесть напечатали спустя почти 60 лет после этого. Множество произведений, за вычетом охотничьих рассказов и очерков Пришвина, вышли уже задолго после его смерти.
Главным трудом жизни Пришвин называл “Дневники”, они были напечатаны лишь в 1991, через 35 лет после его смерти.
Но и по сей день творческое наследие Михаила Пришвина продолжает жить, вдохновляя новые поколения, прививая им безграничную любовь к природе и искусству".
https://dzen.ru/kabanov
...Други!
Конечно, согласен!Сам пишу с детства о природе!
Издана моя книга-двухтомник "Песнь и плач Матери-Земли!" в эл. и бумажном форматах.www.uralizdat.ru
Но лучше, чем Михаил Михайлович, мне о живом мире ПРИРОДЫ не сказать!
Вл.Назаров
*********
1.Рассказы о животных, о природе
Михаил Пришвин совсем и не думал целенаправленно писать произведения для детей. Просто он жил в деревне и был окружен всей этой природной красотой, вокруг него постоянно что-то случалось и эти события легли в основу его рассказов о природе, о животных, о детях и их взаимоотношениях с окружающим миром. Рассказы небольшие и легко читаются не смотря на то, что автор далеко не наш современни
Ёж
Раз шёл я по берегу нашего ручья и под кустом заметил ежа. Он тоже заметил меня, свернулся и затукал: тук-тук-тук. Очень похоже было, как если бы вдали шёл автомобиль. Я прикоснулся к нему кончиком сапога — он страшно фыркнул и поддал своими иголками в сапог.
— А, ты так со мной! — сказал я и кончиком сапога спихнул его в ручей.
Мгновенно ёж развернулся в воде и поплыл к берегу, как маленькая свинья, только вместо щетины на спине были иголки. Я взял палочку, скатил ею ежа в свою шляпу и понёс домой.
Мышей у меня было много. Я слышал — ёжик их ловит, и решил: пусть он живёт у меня и ловит мышей.
Так положил я этот колючий комок посреди пола и сел писать, а сам уголком глаза всё смотрю на ежа. Недолго он лежал неподвижно: как только я затих у стола, ёжик развернулся, огляделся, туда попробовал идти, сюда, выбрал себе наконец место под кроватью и там совершенно затих.
Когда стемнело, я зажёг лампу, и — здравствуйте! — ёжик выбежал из-под кровати. Он, конечно, подумал на лампу, что это луна взошла в лесу: при луне ежи любят бегать по лесным полянкам.
И так он пустился бегать по комнате, представляя, что это лесная полянка.
Я взял трубку, закурил и пустил возле луны облачко. Стало совсем как в лесу: и луна и облако, а ноги мои были как стволы деревьев и, наверное, очень нравились ёжику: он так и шнырял между ними, понюхивая и почёсывая иголками задники у моих сапог.
Прочитав газету, я уронил её на пол, перешёл в кровать и уснул.
Сплю я всегда очень чутко. Слышу — какой-то шелест у меня в комнате. Чиркнул спичкой, зажёг свечу и только заметил, как ёж мелькнул под кровать. А газета лежала уже не возле стола, а посредине комнаты. Так я и оставил гореть свечу и сам не сплю, раздумывая:
— Зачем это ёжику газета понадобилась?
Скоро мой жилец выбежал из-под кровати — и прямо к газете; завертелся возле неё, шумел, шумел, наконец, ухитрился: надел себе как-то на колючки уголок газеты и потащил её, огромную, в угол.
Тут я и понял его: газета ему была как в лесу сухая листва, он тащил её себе для гнезда. И, оказалось, правда: в скором времени ёж весь обернулся газетой и сделал себе из неё настоящее гнездо. Кончив это важное дело, он вышел из своего жилища и остановился против кровати, разглядывая свечу-луну.
Я подпустил облака и спрашиваю:
— Что тебе ещё надо? Ёжик не испугался.
— Пить хочешь?
Я встал. Ёжик не бежит.
Взял я тарелку, поставил на пол, принёс ведро с водой и то налью воды в тарелку, то опять волью в ведро, и так шумлю, будто это ручеёк поплёскивает.
— Ну иди, иди, — говорю. — Видишь, я для тебя и луну устроил, и облака пустил, и вот тебе вода...
Смотрю: будто двинулся вперёд. А я тоже немного подвинул к нему своё озеро. Он двинется, и я двину, да так и сошлись.
— Пей, — говорю окончательно. Он и залакал. А я так легонько по колючкам рукой провёл, будто погладил, и всё приговариваю:
— Хороший ты малый, хороший!
Напился ёж, я говорю:
— Давай спать. Лёг и задул свечу.
Вот не знаю, сколько я спал, слышу: опять у меня в комнате работа.
Зажигаю свечу, и что же вы думаете? Ёжик бежит по комнате, и на колючках у него яблоко. Прибежал в гнездо, сложил его там и за другим бежит в угол, а в углу стоял мешок с яблоками и завалился. Вот ёж подбежал, свернулся около яблок, дёрнулся и опять бежит, на колючках другое яблоко тащит в гнездо.
Так вот и устроился у меня жить ёжик. А сейчас я, как чай пить, непременно его к себе на стол и то молока ему налью в блюдечко — выпьет, то булочки дам — съест.
https://7gy.ru/
***************
2.Пришвин Михаил Михайлович
Времена года -Февраль
Многие любуются природой, но немногие ее принимают к сердцу, и даже тем, кто к сердцу принимает, не часто удается так сойтись с природой, чтобы почувствовать в ней свою собственную душу..
Февраль
Последние морозы
Бывает оттепель перед последними сретенскими морозами, птицы ее принимают за начало весны: рябчики пересвистываются и начинают предвесенние поиски пары.
Тетерев токует во весь дух и так, что человек, услыхав это, тоже вовлекается в обман, и если еще молод и есть время — бог знает, что бормочет.
Снег на ветвях
Невидимые звезды снега теперь спустились сверху, возле нас в воздухе блестят спокойным дождем искр, и остаются на сучках деревьев, и от этого дерево сверкает все от верху до низу каждой веточкой, каждой зимней нераскрытой почкой.
Квартальный столб
Началась весна света, в лесу со всех сторон открылись голубые глаза. Тихо слетают снежинки, и хорошо за каждой следить, куда она сядет. А когда насмотришься, то спрашиваешь себя: отчего все фигурки, создаваемые падающими снежинками, имеют округлую форму?
Не оттого ли, что каждый сучок стремится вверх и каждая снежинка падает вниз, всякое движение в борьбе за низ и верх образует движение по кругу?
Только вот снежинка-то падает, а сучок хотя и стремится вверх, но медленно, и зимой он только показывает наверх, а сам стоит без движения.
Вот хотя бы этот квартальный столб, ровно спиленный кружком сверху, и на ровном кружке падающие снежинки образуют круглую шапочку.
В городе
Сегодня солнечный день и с морозом. Когда солнце зайдет за тучу, мороз пишет на стекле веточки тропических растений и водоросли теплых морей. Когда же солнце опять
мечту свою невозможную о тропиках, плачет и разбегается по стеклу каплями.
Эта игра солнца с морозом окончилась, когда все облака сбежали с неба и солнечные лучи не только высушили на стекле все капли, но даже и нагрели стекло. Морозу не за что было взяться на стекле, и когда солнце село и стало темно.
Тогда пришел к нам гость и, поглядев в чистое стекло с шестого этажа на серые коробки домов, сказал:
— Какой вид!
Март
Весна
Замечаю, что весна в душах людей современных стала раньше наступать, чем в далекие времена, когда жизнь была спокойнее.
Тогда в феврале никто в городе не говорил о весне, а теперь со всех сторон слышишь: весна!
Прогулка
Солнечные дни, голубые утренники, и вечером робкие ручьи, и ночь и утро являются над сухими крышами.
Дом огромный обрывался на улице неотделанной кирпичной стеной, в ней там и тут были печурки: одни для чего-то делались при кладке стены, другие сами сделались после выпадения кирпичей. Теперь в каждой такой печурке сидел невидимый для прохожих воробей и чирикал по-весеннему мерно, безостановочно, как часы.
Но эти воробьи, ликующие в темных печурках, были и вправду нерукотворными часами весны света. Некоторые из прохожих вынимали часы, взглянув, прибавляли шаг. Но другие, напротив — услыхав эти весенние часы, останавливались, долго с улыбкой бродили глазами по стене, всматривались, и, наконец, открыв воробья, светлели лицом и, оглядевшись кругом, радовались голубому сумраку улицы под солнечной крышей.
Грачи прилетели
Вижу везде на снегу грачей, и, видно, им голодно, нечего взять, все
