На балу

здесь я видела нечто подобное. Пойдём, поищем.
Они, дурачась, на цыпочках, вышли из зимнего сада.
                     Княгиня незаметно наблюдала за молодыми, и короткий разговор капитана с генералом не ускользнул от её внимания. Она вздохнула, так как была единственной женщиной, из находящихся здесь, которая знала о грядущих событиях. Князь, недавно вернувшийся из столицы, рассказал ей, что война неизбежна. Она понимала, что этот молодой офицер, как и тысячи других, попадёт в самую гущу событий. Но теперь этот молодой человек перестал быть просто одним из тысяч военных. На него пал выбор её дочери. Зная Наташин характер, да и как женщина, она понимала, что всё серьёзно. Но война предполагала разлуку, тревожные ожидания и страдания, которые непременно коснуться её дочери. И как мать, она этого не хотела, но что-либо изменить было не в её силах.
                     

                      Со дня рождения княгини прошёл месяц. Саша с Наташей не могли видеться слишком часто —  того требовали правила приличия. Но она стала выходить в свет и часто, к удивлению отца, напрашивалась его сопровождать. Князь терялся в догадках о причине этих странностей. Но более сведущая жена быстро всё ему объяснила. Князь был не против. Молодой человек ему нравился. Он даже научился понимать, что капитан Дворжецкий где-то рядом, стоило ему только увидеть перемены в лице дочери. А перемены эти сложно было не заметить. Лицо девушки начинало светиться ослепительной улыбкой, как только она замечала своего избранника. Иногда им удавалось остаться наедине. Для неё это были счастливейшие минуты. Саша сначала отнёсся ко всему настороженно. Но постепенно тяга к этому прелестному созданию стала непреодолимой. И, в конце концов, он влюбился. Страстно и безоговорочно.
Но, к сожалению, эта идиллия длилась не долго. Как и предполагал генерал Ковалёв, персы развязали боевые действия. Вестовой доставил пакет в дом Дворжецких.
Саше было предписано в недельный срок явиться в Карабагскую провинцию, в крепость Шуши, под командование генерала-майора Мадатова. Уезжать надо было срочно, но как об этом сообщить Наташе, Саша не знал. Просто заявиться в дом князя он не мог. Выручил случай.
К дому Дворжецких подкатила богатая карета. Из неё вышел князь в сопровождении дочери. Дворецкий открыл перед ними дверь.
– У меня срочное дело к господину Дворжецкому Сергею Павловичу, – торжественно произнёс князь.
Удивлённый Дворжецкий старший вышел на звук голоса.
– Сергей Павлович, у меня к вам безотлагательное дело. Где мы можем поговорить наедине?
– Прошу вас в мой кабинет, князь, – всё ещё удивлённый, произнёс Сергей Павлович.
Князь обернулся к Наташе:
– Наташенька. Подожди меня здесь. Наша беседа займёт минут... – он сделал паузу, оглядевшись, словно ища кого-то, – минут пятнадцать, может чуть больше, – договорил он нарочито громко и проследовал в кабинет за Дворжецким-старшим.
Всю эту картину Саша наблюдал из-за приоткрытой двери, не веря своим ушам и глазам. Только много позже он понял, что никаких дел у его отца с князем на тот момент не было и быть не могло. Просто чета Разбегаевых не нашла другого способа, как дать молодым людям попрощаться, соблюдая приличия.
И как только князь узнал, что капитан Дворжецкий уезжает, они с женой решили схитрить.
Наташа была удивлена не меньше, чем Дворжецкие. Папа поймал её в коридоре и сказал, что он уезжает по делам и хотел бы, чтобы она поехала с ним. Это было удивительно тем, что инициатива обычно исходила от неё. Но она молча согласилась, чувствуя, что это неспроста.
Саша, дождавшись, когда за отцами закроется дверь, выбежал в холл. Они обнялись и Саша, ничего не говоря, увлёк Наташу за собой в соседнюю комнату. Она не выдержала и взмолилась:
– Сашенька, милый, не томи, не то я прям сейчас сознание потеряю.
Он взял её за руки:
– Только не волнуйся. Мы оба знали, что это рано или поздно случится. Время пришло, мне пора ехать.
– Когда?
– Завтра, рано утром.
Она сникла.
– Да, я знала, но не думала, что так скоро… – У неё на глаза навернулись слёзы.
Саша бережно прижал её к себе:
– Ты не должна. Если ты будешь плакать, я тоже начну. И представь, кому нужен такой солдат.
Он пытался хоть как-то её успокоить. Она с трудом улыбнулась:
– Не буду, если ты обещаешь мне исправно писать.
– Обещаю.
В холле послышались голоса. Саша поцеловал мокрые от слёз глаза любимой, и они вышли из комнаты. Князь и Дворжецкий-старший сразу замолчали, словно заговорщики.
– Я думаю, нам пора, – произнёс князь, глядя на заплаканную Наташу, – А вам, молодой человек, удачи и...  Мы будем за вас молиться.
Саша кивнул головой, почему-то вытянувшись по стойке «смирно».
– Сергей Павлович, не забудьте наш уговор.
– Ну что вы, Фёдор Михайлович.
Старшие раскланялись и Разбегаевы вышли. Наташа до последнего момента во все глаза смотрела на Сашу.
– Сынок, почему я в последний момент узнаю, что у тебя есть девушка?
Саша неопределённо пожал плечами:
– Прости пап, так получилось.
                 Ничего необычного в этих словах не было. С тех пор, как умерла Сашина мама, отец и сын почти не общались. Нет, они не поссорились, не отдалились друг от друга, просто каждый переживал утрату по-своему. Саша старался проводить дома, где всё напоминало о маме, как можно меньше времени. Отец, напротив, превратился в затворника, перестав появляться на людях. Одно было общим – им обоим было тяжело. Татьяна Афанасьевна была душой этого дома. Эту добрую женщину любили все. Она дарила дому уют, и какой-то размеренный покой. Если она что-то не успевала, начатое дело подхватывала Ксения, её помощница. Эта женщина, средних лет, жила в их доме. Саша привык видеть её всегда и везде, с мамой и без, утром, днём и вечером. Но она никогда с ними не обедала, и не участвовала в решении каких-то сугубо семейных дел. После смерти жены Сергей Павлович её уволил, назначив ей немаленькое содержание. Она не обиделась, понимая причину такого поступка. Не обиделась, потому что Саша, спустя некоторое время, вновь увидел её в доме. Она занималась бумагами отца и ездила с его поручениями. Такая обстановка сложилась в доме Дворжецких на данный момент. Так что «прости пап, так получилось», было сказано скорее из уважения к отцу, чем для объяснения происходящего. 
Карета Разбегаевых подъехала к дому. Отец с дочерью вышли и поднялись на крыльцо. Наташа прижалась к отцу и прошептала:
– Спасибо вам с мамой. Я вас очень люблю!
Растроганный князь, погладил дочку по голове, тихо повторяя:
– Всё будет хорошо, всё будет хорошо...
                                                             
                                                                                                             ***

                      Восемнадцатого июля капитан Дворжецкий прибыл в горную часть Карабага, но полномасштабное наступление персов уже началось. Трём ротам егерей, под командованием подполковника Назимки, было приказано идти на подмогу в Шушу. Саша присоединился к отряду, насчитывающему около тысячи человек. После короткой подготовки егеря выдвинулись на переход. Их целью было выйти к переправе Ах-Кара-чай. Горная местность создавала проблемы с обзором, и даже головной дозорный отряд не давал стопроцентной гарантии безопасности.
Так и случилось. Вооружённые всадники появились словно ниоткуда. С криками и улюлюканьем они врезались в боевые порядки егерей, но дружный залп из ружей сильно уменьшил ряды нападавших. По тому, как были одеты всадники, Саша понял, что это местные, сочувствующие персам. С такими он сталкивался на Кавказе и знал, что стойкость духа этих вояк оставляет желать лучшего. Бой был коротким и жестоким. В конце концов дошло до рукопашной, и егеря стали брать верх.
Но тут сзади раздался ещё один залп. Пули валили всех подряд – и нападавших, и обороняющихся. Это были регулярные войска персов, успевших подойти к месту боя. Саша упал, раненый в плечо и в ногу. Два офицера, сражавшиеся рядом были убиты наповал. Вскоре всё стихло. Сознание медленно покидало Дворжецкого. Последнее, что он увидел – как над ним наклонился перс. «Наверное, это конец...» - подумал Саша и закрыл глаза.
Он не почувствовал, как солдаты персы перевязали его и положили на повозку. И что всё это происходило под неусыпным контролем двух офицеров, которые часто повторяли слова «Бехадыран» и «Аббас-мирза». И что один из них обладал удивительно славянской внешностью.

                                                                                                                  ***

                     Наташа сидела в своей комнате и вновь, и вновь перечитывала Сашино письмо, которое он прислал с места своей последней остановки. Он сообщал, что у него всё хорошо, и что он совсем недалеко от места своего назначения. Внизу хлопнула входная дверь, послышались быстрые шаги и наступила тишина. Это вернулся отец. Обычно, после возвращения слышался его голос, отдающий распоряжения прислуге, но сейчас было тихо. Наташа подошла к кабинету отца, и заглянула в приоткрытую дверь. Князь сидел в кресле, подперев голову рукой. Наташа зашла в кабинет. Князь поднял голову и серьёзным взглядом посмотрел на дочь. У Наташи похолодело внутри.
– Что?!
Князь с трудом поднялся с кресла и подошёл к дочери. Язык не поворачивался это произнести, но как человек умудрённый опытом он знал, что слухи, рано или поздно, настигнут и её. И было бы глупо скрывать от дочери правду, какая бы горькая она не была.
– Саша ушёл к Шуши с отрядом егерей. Они не дошли. Отряд пропал.
И тут же пожалел о том, что сделал. Наташа со стоном опустилась на пол. Отец подхватил дочь и громко позвал прислугу.

                     Наташа слегла... Она ни с кем не разговаривала и почти ничего не ела. Ни доктора, ни родители не могли привести её в чувство. Так продолжалось второй месяц и родители были в отчаянии. Князь теперь ездил в столицу регулярно, ссылаясь на дела, связанные с поставками в войска. Но почти в каждой поездке он встречался с генералом Ковалёвым, пытаясь узнать у него хоть что-нибудь о судьбе Дворжецкого. Но всё было тщетно. Сведений не было.
Однажды Наташа встала, оделась, и никем незамеченной вышла из дома. Когда её хватились, прошло уже несколько часов. Князь поднял на ноги всю полицию города. Молодые люди, добровольцы, тоже участвовали в поисках. И когда родители начали думать о худшем, Наташа нашлась. Один из добровольцев нашёл её плачущей в коридоре бального зала, в той самой нише.
Дальше так продолжаться не могло. Супруги Разбегаевы решили, что единственный выход – это сменить обстановку, переехав в столицу. Может быть, переезд как-то повлияет на состояние дочери. Князь, оставив дочь под строгим надзором прислуги и княгини, срочно уехал в столицу. Его не было трое суток. Наконец он вернулся уставший, но довольный. Он купил прекрасный особняк, практически в самом центре. Именно там, где кипела светская жизнь. И даже баснословные деньги, которые попросили за дом, не остановили его ни на секунду. Дочь надо было спасать, и это сейчас было главным.
Пока не было отца, Наташа больше не лежала в своей комнате. Она ходила по дому, помогала маме и даже разговаривала с ней тихим, безучастным голосом. Она была похожа на привидение. И когда родители