Руины

агентстве, но и перехватывал пару раз занятия по заклинаниям! Словом, Ричард у нас у всех получился настолько замечательный, что даже его преступление, названное ныне «оплошностью» следовало признать как высшую форму чуткости к ближнему!
Но Магистр всё-таки вынес решение: Ричард внесёт на счёт Академии штраф, и ещё целый год не будет участвовать в крупных магических решениях, и три года не покинет этот город. А в остальном? Да свободен, чего уж!
***
–Как дела твои, дитя? – профессор Карлини перехватывает меня сразу после того, как я торопливо пытаюсь покинуть Магистрат. Приговор вынесен, Ричард отделался мелким понижением в правах и штрафом – чудеса! А с меня хватит. Хватит с меня крутых и крупных дел, пойду топиться в своих, мелких и ничтожных.
–Честно? – профессор Карлини всегда ко мне был добр. Могу ли я его обманывать? – Паршиво, профессор. Вы знаете, это ведь не он…это я  психанула.
–Знаю, – признаёт профессор, – и рад, что на том месте не вы. У вас, прямо скажу, мало было бы шансов отделаться так легко. Очень уж вы таитесь!
–Знаете, глупо появиться среди своих, да и вообще заявлять о себе, когда ты полная неудачница.
–Вы, дитя, совсем не полны, напротив, весьма худы, – Карлини смеётся. Он всегда верил в меня, и я не могу понять почему, ведь даже я в себя давно не верю – не заслужила!
–Но неудачница.
–Вы просто выбрали не ту стезю. У Ричарда хорошо получается делать деньги и налаживать связи. Но он всегда был таким. Помните, он в последний год не принёс мне ни одного домашнего задания, которое было бы сделано им самим!
Не надо было и зеркала, чтобы понять, что я краснею. Откровенно говоря, я полагала, что профессор Карлини так и не понял, что это был лёгкий трюк. Очень часто его домашние задания были выполнены мной, причём благодаря магии я меняла даже почерк. А оно вон что…
–Извиняться поздно? – вопрос потонул в безнадёге.
–За что? – удивляется Карлини, – все студенты хитрят одинаково. Не у всех, правда, это выходит виртуозно, но ничего – попытка обмана – это, как правило, попытка интеллекта обойти положенное. Я считаю, что за обман нельзя ругать или наказывать.
Молчу. За обман нельзя наказывать – это верно. Какое наказание со стороны может быть хуже собственного? Ричард отряхнётся через три года и вернётся ко всему положению, если не раньше! А я? Я-то всегда буду знать, что я истеричка, которая пять минут веселилась, совершая преступление и подставляя Ричарда, а оставшиеся годы мне на память о свершённом.
–Магрит, вы всегда были талантливой ученицей, – голос Карлини серьёзнеет,  и я цепенею. Не нравится мне эта серьёзность от старого профессора, ой как не нравится! – Это правда. Я преподаю в Академии уже полторы сотни лет и видел многих магов и ведьм. У вас всегда были данные, особые данные, но вы почему-то наотрез игнорируете это.
А я вообще всё игнорирую. Здравый смысл, потребность во сне, дружбу…
–Зашли бы как-нибудь в гости, поболтали бы. Знаете, у нас профессор Моркенс такую наливочку готовит! Всё своими руками, исключительно из свежих ягод и фруктов, вы бы оценили.
Ну что ж, профессор Моркенс всегда была весёлой на это дело. Бывало, что и не приходила на занятия, изрядно хлебнув накануне. Тогда её заменяли. Может и Ричард её заменял? Но Академия почему-то держала её при себе. Может от того что она наливочкой делилась?
–Зайду, профессор, – почему-то стало легче. Мне давно нужен совет. Или пинок. Или пощечина. Я как будто во сне и не могу и не хочу просыпаться. Профессор Карлинги вправил мне мозги в детстве, может и сейчас вправит? Надо зайти, надо! Это ради меня, а я должна выбирать себя. Я же ведьма, а ведьма всегда выбирает себя.
–Чудно! – Карлини заговорщически подмигивает, точно в самом деле рад моему ответу, – но я пойду, Магрит, а вас ждут. Заходите, только обязательно!
–Да кто меня…– я разворачиваюсь, но ещё до разворота понимаю, кто меня ждёт.
Ричард. Поганец решил всё-таки меня добить. Ну понятно. И не удивляюсь даже тому, что Карлини и след простыл.
–Рада, что тебя не низвергли, – я скрещиваю руки на груди, отгораживаюсь. Мне надо сначала понять мотив – Ричард ко мне с дружбой или войной?
–Рад, что ты не сказала лишнего, не думал, что ты сможешь, – отзывается он и тепло улыбается. Ясно, он с дружбой.
–Прости меня, – я опускаю руки, – я зря так сделала. Очень зря.
–Извинения – это слова, – отзывается Ричард. – А словам я не верю.
Ну началось!
–И чего ты хочешь? – от Ричарда можно ждать всего и мне останется только решить насколько мне надо, чтоб меня простили.
–Проводить тебя можно? – спрашивает он неожиданно спокойно.
Проводить? Так легко? Это точно Ричард, а не какой-то его двойник?
Киваю – на всякий случай осторожно.
***
–Надеюсь, тебе больно, – слова Ричарда полны усталой насмешки.
Разумеется, я поняла не сразу. Я потеряла бдительность, и это стало очередной моей ошибкой. И даже когда я увидела смутную толпу из людишек, и даже когда увидела обугленные чёрные развалины, и когда увидела среди них плачущую Габи, я ещё не понимала…
–Магрит! – она бросилась ко мне как к спасению. Бедная девушка полагала меня всемогущей. Не владея магией, Габи думала, что уж я-то всё смогу!
Но всё что я могу – это бесконечно ошибаться.
Я ничего не понимала, не желала понимать, против воли сползая коленями на почерневший от пепла асфальт. Я ничего не понимала, пока Ричард не произнёс с усталой насмешкой:
–Надеюсь, тебе больно.
Больно?  Я стояла коленями на поганом людском асфальте и смотрела на чёрные обломки своего агентства. Единственного моего вложения. Чернота, слепящая из уцелевших окон, осколки, обломки…
Обломки моей жизни. Моё агентство сожжено. Вместе с моими артефактами, моими зельями, моими делами, моей базой данных, вещами. Конечно, что-то там могло уцелеть, прихваченное защитным заклинанием, но большей части явно нет. Ричард всё уничтожил. Просто потому что мог. И ещё потому что я не предвидела этого.
–Видишь ли, – Ричард склонился надо мной, – понижение в правах ничего не значит, когда у тебя этих прав нет. Тебе не понять всего унижения что я пережил. Если бы не просьба Академии, я бы тебя сдал. Но мне велели молчать и я был покорен. Но вот не мстить тебе они мне не велели.
Его слова были просты, словно говорил он об обычных вещах. Впрочем, для нас они и были обычными. Сколько мы сотворили в своих кругах? Сколько мы подставляли друг друга? Раньше боролись все больше с людьми, а теперь?
А теперь у меня нет агентства. Нет моих сбережений. Нет моих вещей. Большей части их точно нет. Зато Ричард был в своём праве мести.  И что я могу сделать? Могу сдаться. Могу заплакать и могу его ударить. Но поможет мне что-то? Не поможет. Я сама во всём виновата. Я заслужила всё это. Я заслужила руины.
Я ремонтировала это здание. Я наполняла его простенькой, купленной на развалах мебелью, я выискивала средства на аренду, свет и воду. И всё для того, чтобы теперь зреть черноту. Чернота не в улице, чернота растекается во мне.
Странно, что глаза остаются сухими. Я думала, что в минуту горя и потери, я буду рыдать и истерить, что на меня и без того слишком много свалилось. Но нет, почему я стою? Почему я стою на коленях и глаза сухие? Почему я просто смотрю на черноту, которая ширится по всей улице, гонимая ветром, что весело выхватывает из уничтоженного здания обгорелые листы и лоскуты?
–Больно, да? Унижение за унижение, – Ричард отстранился от меня, и я краем глаза заметила шевеление. Габи всё услышала. Или поняла. Ричард не взял её в расчёт – она ведь неприкаянная, ненужная нам и людям, вот он и не посчитался с тем, что ломает не только меня, но и всё её забирает.
–Ах ты подлец! – Габи где-то позади забранилась, замелькала, пытаясь отстоять уже своё право на месть. Что-то даже схватила.
Но бесполезно. Ричард швырнул её легким магическим пассом рядом со мной, на тот же почерневший асфальт.
–Мерзавец. Подлец. Негодяй! Я тебя…– Габи плакала. Она реагировала как положено. Но она и не была ведьмой. Она была неприкаянной частицей мира.
–Вставай, – Ричард рванул меня вверх, заставил подняться. Я не сопротивлялась. Можно было, конечно, безо всякой магии ему сейчас морду расцарапать и плевать на людишек, что здесь топчутся, и плевать на то, что ногти я обломаю об него – зато хоть какое-то моральное удовлетворение будет.
Но я не бросилась на него. Потому что это будет мигом гнева и потом наступит бессилие. А я не хочу так. Я не позволю ему отделаться расцарапанной мордой! Я его уничтожу. А для этого я должна остаться ведьмой и не поддаваться на эмоции. И не плакать.
Ведьмы не плачут от слабости. Ведьмы не плачут, даже если их мир распался на куски. Ведьмы от слабости умирают или мстят. Но я не хочу умирать и выбирать мне не нужно. Я останусь, Ричард, и горе тебе.
–Считай что мы квиты, – сказал Ричард. – Отстраивай своё агентство, а я буду восстанавливать свою репутацию.
Во мне плескалась сила. Если бы я позволила себе, то сейчас она бы накрыла меня волною гнева. Но это будет слишком просто и это будет слишком низменно.
–Скажешь что-нибудь? – Ричард занервничал. Он тоже ждал что я разозлюсь и брошусь на него. Это было понятной реакцией на то, что он уничтожил мое агентство и разорил меня этим пожаром.
Я заговорила и не узнала своего голоса – слишком чужим он стал:
–Я желаю тебе спокойного сна, Ричард.
Он с удивлением воззрился на меня:
–Спокойного сна? Магрит, ты мне что – мстить собралась? Так это ты зря. Ты уничтожила мою репутацию, я взял на себя твою вину. Не гони волну! Останемся при своём.
–Спокойного сна, Ричард, – повторила я всё тем же не своим голосом.
Он помрачнел:
–Не нарывайся на войну, прошу тебя. Проиграешь ведь. А я не хочу, чтобы это случилось.
Я промолчала. Он кивнул, принимая мой ответ, и исчез, видимо, даже радуясь тому, что может исчезнуть, а не идти по улице как человек. Я смотрела в пустоту. Так было легче, чем смотреть в сторону обугленного здания. Моего здания. Моего агентства.
Что ж, я смогу восстановить стены и окна. Допустим, даже смогу починить магией проводку, если её задело. Но артефакты? Бесценные запасы для зелий? Это всё такие бешеные деньги! Занять? А отдавать чем? Когда? А вся моя клиентская база?
Я не защищала её от пожара. Только от магического воздействия, а пожар – это банальная активность людской невнимательности.
Что делать? Куда податься? Этого не знаю.
–Магрит…– Габи осторожно тронула меня за плечо, – мы справимся, честно. Мы всё поправим. У меня есть немного денег, я скопила. Я дам тебе. Мы всё починим. Сами!
Ей хотелось в это верить. Ведь так она остаётся при своем месте. При работе! Но нет, прости, Габи, нет.  Теперь я одна.
–Не надо, Габи. Деньги тебе понадобятся, – мой голос мне незнаком. – Оставь себе свои купюры.
Она в ужасе. Я чувствую этот ужас спиной.
–Тебе нужнее, – я попыталась улыбнуться, но не вышло и оставалось только порадоваться тому, что Габи не видит моего лица. – Я пойду.
–Магрит? – Габи не верила. Она не верила в то, что я её брошу. Но я поступлю именно так. Я брошу её и брошу своё агентство. Не потому что я не могу его восстановить, а потому что мне это больше не нужно.
Этот пожар оставил руины не от моего детища, а от моей жизни. Но я ведьма и я отстрою свою жизнь заново. А ещё – я не