Давненько мне не приходилось бывать в Алма-Ате. Так она называлась в моей молодости, когда еще считалась столицей Казахстана. Теперь ее переименовали, но смысл, заложенный в новое название, сохранился – всё тот же «Отец яблок».
Да и вообще! Многое с тех пор в мире раскололось, и только мои воспоминания о прошлом сохранились безупречно. Воспоминаний много – у меня когда-то была завидная память на всё, происходившее со мной и вокруг меня. Автоматически запоминались чужие и свои слова, мысли, запахи, цвета, вкусы, радости, обиды, прочие ощущения и события. Я и теперь помню свои чувства, возникавшие во мне по любому, даже самому незначительному поводу. Помню все всплески собственных эмоций.
Я-то знаю! Моя память – это годами нажитые мной сокровища. Воспоминания – хорошие и плохие, радостные и тяжелые – все вы мне бесконечно дороги. Они – моя прошлая и настоящая жизнь, биологически запечатанная в мой мозг. Память еще прочна, но однажды исчезнет вместе со мной, никому не нужная. А пока я могу ее листать, как хочу. И если даже не собиралась это делать, что-нибудь да всплывает.
Вот и теперь, под звук объявления в Домодедово, мне вспомнилась моя Алма-Ата. И из тех лет на меня вдруг нахлынуло, вспомнилось с удивительной четкостью, в мельчайших подробностях...
Что уж скрывать! В 70-м году я была наивной пятнадцатилетней девчонкой, но считала себя, прямо-таки, пупом Земли, хотя даже до получения паспорта мне не хватало целого года.
И всё же родители, решив наилучшим образом организовать моё шальное лето, отправили меня самостоятельно к бабушке в Одессу, что, само по себе, было чудесно и для них, и особенно для меня. Они же знали, как я люблю это прекрасное одесское Черное море!
И я полетела…
Подросткам разрешалось летать и без паспорта. Было достаточно свидетельства о рождении или ученического билета, заказываемого по необходимости в школе.
Нельзя сказать, что родители за меня не волновались. Еще как волновались! Отец для подстраховки даже нашел кого-то из попутчиков, приятную семейную пару, которых попросил присмотреть за мной, словно за ребенком.
Вот и все родительские предосторожности! Если не считать вечных наставлений: «не заплывай, не задерживайся вечером, не транжирь деньги, слушайся бабушку во всём и тому подобное»!
В общем-то, на моем воздушном пути ничего страшного не предполагалось. Главной потенциальной опасностью считалась транзитная посадка в Минеральных Водах. Мало ли что там? Но и на этот счет родители меня строго-настрого проинструктировали: «Помни номер своего рейса; держись этих людей, не отходи никуда, не разевай рот; слушай объявления о начале регистрации и посадки; с незнакомыми в контакт не входи; документы, деньги и билет из рук не выпускай; в Одессе не забудь получить свои вещи, они не в самолете, талон на них не потеряй!» И многое иное, что я стократно от них слышала одним ухом, выпуская всё через другое!
В конце концов, проводы в аэропорту закончились, и я, всхлипывая, всё-таки оторвалась от плачущей мамы и под началом симпатичной стюардессы в общем потоке пассажиров устремилась к красивому белому самолету с четырьмя крохотными двигателями на хвосте.
Посадочная суета и размещение согласно номерам билетов, неприятный запах лизола, непременно ощутимый в самолетах Ильюшина, поднос с традиционными конфетками «В полёт» перед взлетом – всё это скоро настроило меня на другую волну.
И тогда, наконец, я поверила, что впереди настоящее лето! Впереди – море! Моё море! И я заранее приходила в восторг от маячившего впереди счастья!
Я не ошиблась! И по истечении двух месяцев, при подведении личных итогов перед убытием из Одессы, убедилась, что мои лучшие надежды на прекрасное лето оправдались с избытком. Всё прошло прекрасно!
Но всему приходит конец. Закончилось для меня и здешнее лето. Распрощавшись со всеми, я особенно тепло поцеловала любимую бабушку, которая только и твердила мне сквозь тщетно сдерживаемые слезы: «Свидимся ли еще, внученька, родненькая моя? Дай-то тебе бог счастья!», и направилась к самолету.
Скоро великолепный Ил-62, обязавшийся аккуратно доставить меня в Алма-Ату, на некоторое время присел в «Минводах».
Теперь, на обратном пути, «ответственных» за меня не назначили, но я и без них казалась себе достаточно опытной.
По мере приближения к дому в моей душе бурлило радостное волнение, взбаламученное предстоящей встречей с родителями. Я ведь по обоим соскучилась! Но впереди еще три часа полета, и я обниму их в Алма-Ате.
А пока, после посадки в Минводах, в соответствии с незыблемыми правилами Аэрофлота все пассажиры послушно покинули самолет.
«Местные» направились за багажом, чтобы умчаться в город, а транзитным, в том числе и мне, пришлось слоняться по аэровокзалу, заглядывая от нечего делать, в каждый киоск с газетами и журналами, вычитывать громадное настенное расписание, правила поведения граждан в аэропорту и прочую ерунду. Все ждали приглашения на посадку в свой самолет, обещавший за три часа перенести нас теперь уже в Алма-Ату.
Для этого следовало дождаться нужного объявления по местному радио. Объявляли всегда специфическим, но приятным голосом: «Внимание, у второй стойки начинается (продолжается, заканчивается) регистрация пассажиров на рейс 5058, следующий по маршруту «Одесса-Минводы-Алма-Ата». Повторяю…»
Я знала, чуть погодя, знакомая нам стюардесса пригласит транзитных пассажиров под своё крылышко и без регистрации проведет в самолет. Все займут свои прежние места, на которых всё это время оставались их мелкие вещички. А новые пассажиры зайдут в самолёт после нас и рассядутся по свободным местам.
В общем, мне всё было знакомо и понятно. Хорошо бы ещё не мучила духота плохо проветриваемого здания, которое тогда еще и ремонтировалось, насыщая и без того горячий воздух испарениями краски.
Изнывая от духоты и дурного запаха, я вышла на улицу, рассчитывая и там услышать нужное мне объявление. Ничего страшного в моём порыве не предполагалось! Обычно все объявления достаточно громко дублировались вблизи аэровокзала, и в кафе, и в ресторане, и даже в туалетах… Трудно их было пропустить мимо ушей.
Так или иначе, но случилось самое ужасное и невозможное! Я всё-таки пропустила своё объявление! Причем, конечно же, неоднократное! И на регистрацию, и на посадку! И начало, и конец!
Уже потом мне работники аэропорта внушали, видимо, для самооправдания, будто я чрезмерно увлеклась запахом петуний на клумбах перед аэровокзалом...
Что-то же им оставалось говорить в своё оправдание! Только тех петуний даже не видела! Зато меня основательно тошнило от испарений краски.
А может, меня на короткое время похищали инопланетяне? Ведь в те годы, если судить по частоте разговоров об этих странных существах, они буквально кишели повсюду. Может, и впрямь меня похищали…
А может, даже процесс посадки в мой самолет из-за инопланетян начался раньше обещанных экипажем тридцати минут? И чересчур уж скоропалительно посадка завершилась.
Скажете мне, мелочи? Безусловно!
Скажете, будто это невероятно? Ну, да!
Конечно, невероятно! Особенно если учесть, что в Аэрофлоте, в самой крупной пассажирской авиакомпании мира, невероятные события случались достаточно часто! Вот и мой самолет, улетевший от меня досрочно, поплнил перечень этих невероятных событий!
Вполне возможно, что по каким-то внутренним производственным причинам тот рейс понадобилось выпроводить из Минвод чуть раньше! Такое у них бывает. И для этого все так постарались, что меня слегка забыли!
Надо заметить, что с тем злополучным рейсом Аэрофлот действительно оказался не в ударе! Ещё бы! Обычно бортпроводницы тщательно пересчитывают пассажиров. Они делают это до посадки в самолёт, еще раз при регистрации в здании аэропорта, потом на борту, и дополнительно считают не самих пассажиров, а зарегистрированные корешки билетов. Потом подсчитывают и свободные места. Всё должно совпадать!
В случае любых расхождений бортпроводницы непременно и дотошно докапывались до причины несовпадения. Ведь всякое случалось! Кто-то, зарегистрировавшись, не являлся на посадку. Кто-то, зазевавшись, уходил за другой стюардессой к чужому самолету.
Случались и лишние пассажиры. В таких случаях хлопоты бортпроводниц обязательно заканчивались беспрекословным извлечением багажа пассажира, отсутствующего в самолете, независимо от времени, на которое приходилось задерживать рейс. И вопрос был даже не в том, чтобы сохранить чей-то багаж и обязательно вернуть его владельцу. Куда хуже, если бы в самолете оказалось взрывное устройство или еще нечто опасное.
И всё же мой самолет, несмотря на столь строгие меры, сумел улететь без меня, увозя в Алма-Ату и мой чемоданчик. Между прочим, с привязанным к его ручке багажным ярлыком. И, надо добавить, что всем улетевшим без меня очень крупно повезло! А если бы в чемоданчике я действительно оставила маленькую бомбочку, которую не выявил никакой контроль!
Не тогда повезло лишь мне! Без денег и без вещей, никому здесь ненужная, я осталась в аэропорту чужого города, в котором не знала, на кого мне можно опереться! Я почувствовала себя чудовищно беспомощной и беззащитной.
Через короткое время, содрогнувшись от свершившегося, я сбивчиво изложила всё-всё аэропортовскому милиционеру, своим видом вызвавшему у меня безусловное доверие. Он всерьез озаботился моей бедой и чуть ли не за руку отвел к начальнику смены аэропорта.
Для того начальника, озабоченного своими делами, подобные случаи редкостью не являлись – пассажиры часто опаздывали, и разбираться с ним он умел. Но теперь перед ним оказалась транзитная пассажирка, что не оставляло сомнений в вине авиакомпании, значит, и его собственной.
К тому же пассажирка, и это самое неприятное, оказалась ребенком! Начальник хорошо понимал, что в Алма-Ате, пока самолет в воздухе, всё будет тихо. Но лишь пока! На самом деле там уже назревает весьма напряженная ситуация, которая может перерасти в трагедию с инфарктами и инсультами, когда родители не обнаружат свою девочку среди прилетевших пассажиров!
Вообще-то весь тот день у начальника смены выдался чересчур суматошным. С утра его издергали туда-сюда, отвлекая на решение задач, которые валились на него в том огромном количестве, которое он едва мог переварить. Как результат, он, в конце концов, не только зашился, но и слегка обалдел, соображая хуже и медленнее. А тут еще эта девчонка саданула по напряженным нервам! Но всё же пришлось реагировать.
Он распорядился выписать ей новый билет – на ближайший рейс в Алма-Ату, уже завтрашний, и немедленно отвести в гостиницу аэропорта, отдав под присмотр и под личную ответственность директора. Ведь ребенок же! К тому же, имеющий склонность теряться!
Вот только – ну, что за денек! – почему-то об отставшей в Минводах от рейса 5058 пассажирке никто в аэропорт прибытия, то есть, в Алма-Ату, не сообщил. И ведь знали, что следует сообщить, как делали это всегда! И указания от начальника смены получили, но… Так уж вышло!
Хорошо помню, что в тот день, после всего, что пережила, я уже не решилась гулять ни по интересному и незнакомому для меня городу со странным названием Минеральные Воды, ни даже
