Машина времени. Серый человек.

Я уже говорил вам о болезненных ощущениях и спутанном восприятии, которые сопровождают путешествия во времени. И на этот раз я сидел в седле не так, как следует, а боком и неустойчиво. В течение неопределённого времени я цеплялся за машину, пока она качалась и вибрировала, совершенно не обращая внимания на то, как я двигаюсь, и, когда я заставил себя снова посмотреть на циферблаты, я был поражен, обнаружив, куда я прибыл. Один циферблат записывает дни, другой тысячи дней, третий - миллионы дней, четвёртый - тысячи миллионов. Теперь вместо того, чтобы повернуть рычаги в обратном направлении, я потянул их, чтобы двигаться вперед, и, когда я придвинулся, чтобы посмотреть на эти индикаторы, я обнаружил, что стрелка тысяч движется так же быстро, как секундная стрелка часов, — в будущее. 

Очень осторожно, ибо я помнил свое прежнее стремительное падение, я начал замедлять ход машины. Всё медленнее и медленнее двигались вращающиеся стрелки, пока тысячная не стала казаться неподвижной, а ежедневная перестала быть простым туманом на её
шкале. Ещё медленнее, пока серая дымка вокруг меня не стала отчетливее и не стали видны смутные очертания волнистой пустыни.

Я остановился. Я находился на унылой вересковой пустоши, покрытой редкой растительностью и серой от тонкого инея. Был полдень, оранжевое солнце, лишённое своего сияния, задумчиво маячило в зените в уныло-сером небе. Только несколько чёрных кустов нарушали монотонность происходящего. Огромные постройки декадентов, среди которых, как мне казалось, я был так недавно, исчезли и не оставили никаких следов, даже насыпи не отмечали их положения. Холмы и долины, море и реки — всё под воздействием дождя и мороза растворилось в новых формах. Несомненно, дождь и снег уже давно размыли туннели морлоков. Пронизывающий ветер обдувал мои руки и лицо. Насколько я мог видеть, не было ни холмов, ни деревьев, ни рек: только неровный участок унылого плоскогорья.
Внезапно из болота поднялась темная масса, что-то сверкающее, как зазубренный ряд железных пластин, и почти сразу же исчезло в ложбине. 

И тогда я заметил несколько бледно-серых тварей, окрашенных почти точно в цвет обмороженной почвы, которые щипали тут и там скудную траву и бегали туда-сюда. Я увидел, как одна из них внезапно прыгнула, а затем я заприметил их, может быть, с десяток. Сначала я подумал, что это кролики или какая-то мелкая порода кенгуру. Затем, когда одна из них прыгнула рядом со мной, я понял, что она не принадлежит ни к одной из этих групп. Она была стопоходящей, её задние ноги были несколько длиннее передних; она был бесхвостой и покрыта прямой седой шерстью, которая вокруг головы сгущалась в гриву скай-терьера. Поскольку я понял, что в Золотой век человек уничтожил почти всех других животных, пощадив лишь некоторых из наиболее декоративных, я, естественно, заинтересовался этими существами. Они, казалось, не боялись меня, а паслись, как кролики в месте, не посещаемом людьми; и мне пришло в голову, что я мог бы, возможно, поймать опытный экземпляр.

Я вышел из машины и подобрал большой камень. Едва я это сделал, как одно из маленьких зверьков оказалось в пределах досягаемости. Мне посчастливилось ударить его по голове, и он тотчас же перевернулся и упал неподвижно. Я сразу подбежал к нему. Он оставался неподвижным, почти как убитый. Я был удивлен, увидев, что у этого существа было по пять слабых пальцев как на передних, так и на задних лапах — передние лапы действительно были почти такими же человеческими, как передние лапы лягушки. Кроме того, у него была круглая голова с выступающим лбом и обращенными вперед глазами, скрытыми прямыми волосами. В голове промелькнуло неприятное предчувствие. 

Когда я опустился на колени и схватил свою добычу, намереваясь осмотреть её зубы и другие анатомические точки, которые могли бы показать человеческие черты, металлический предмет, о котором я уже упоминал, снова появился над гребнем в болоте, приближаясь ко мне и приближаясь ко мне со странным лязгающим звуком. Тотчас серые звери вокруг меня начали отвечать коротким, слабым визгом, словно от ужаса, и рванули в сторону, противоположную той, откуда приближалось это новое существо.

Должно быть, они спрятались в норах или за кустами и кочками, потому что через мгновение ни один из них не был виден.

Я поднялся на ноги и уставился на это гротескное чудовище. Я могу описать его, только сравнив с многоножкой. Он был около трех футов в высоту и имел длинное сегментированное тело, возможно, тридцати футов в длину, с причудливо перекрывающимися зеленовато-чёрными пластинами. Казалось, он шёл на множестве ног, изгибая свое тело по мере продвижения. Его тупая круглая голова с многоугольным расположением черных глазных пятен несла две гибкие извивающиеся роговидные усики. Он двигался, насколько я могу судить, со скоростью около восьми или десяти миль в час, и у меня было мало времени для размышлений. Оставив своего серого зверька или серого человека, кто бы это ни был, на земле, я отправился к машине. На полпути я остановился, сожалея об этом отказе, но взгляд через плечо развеял всякое сожаление. Когда я подобрал машину, чудовище было всего в пятидесяти ярдах от меня. Это определенно не было позвоночным животным. У него не было морды, а рот был окаймлен сочлененными пластинами темного цвета. Но меня не интересовало более близкое свидание с ним.

Пройдя ещё день, я снова остановился, надеясь найти исчезнувший колосс и какие-нибудь следы моей жертвы; но, насколько я могу судить, гигантская многоножка не оставляла даже костей. Во всяком случае, они исчезли вместе с многоножкой. Слабое человеческое прикосновение этих маленьких существ сильно озадачило меня. Если подумать, то нет никаких причин, по которым выродившееся человечество не должно, наконец, дифференцироваться на такое же количество видов, как потомки иловых рыб, от которых произошли все наземные позвоночные. Я больше не видел никаких колоссальных насекомых, каким, по моему мнению, должно было быть сегментированное существо. Очевидно, физиологический изъян, из-за которого в настоящее время все насекомые остаются маленькими, наконец преодолён, и этот тип животного царства достиг долгожданного господства, которого заслуживают его огромная энергия и жизненная сила. Я предпринял несколько попыток убить или поймать еще одного сероватого паразита, но ни один из моих снарядов не был так успешен, как мой первый; и после примерно дюжины разочаровывающих бросков, от которых у меня болела рука, я почувствовал порыв раздражения из-за своей глупости, зайдя так далеко в будущее без оружия и снаряжения. 

Я решил продолжить путь, чтобы хоть раз заглянуть в ещё более отдаленное будущее, один раз заглянуть в более глубокую бездну времени, а затем вернуться к вам и моей собственной эпохе. Я еще раз переустановил машину, и снова мир стал туманным и серым.