Долина Смерти

         

                                            «Попытка понять Вселенную – одна из
                                        очень немногих вещей, которые чуть
                                        приподнимают человеческую жизнь над
                                        уровнем фарса и придают ей черты
                                        высокой трагедии».
                                                                    Стивен ВАЙНБЕРГ.

                                            «… стоит чуть пошевелить мозгами, как
                                        весь мир поменяет ценности, время                                           
                                        потечет по-другому… Все будет, как я
                                        захочу».
                                                                    Харуки МУРАКАМИ.

                                              «Писатели безответственны, они не
                                        отдают себе отчета, что некоторые могут
                                        поверить в их бред».
                                                                          Бернард ВЕРБЕР.

                                               
Часть первая

                                                  I

                                                                                                                                                                     
Что это?! Мозг тут же блокируется, а страха нет. Чего бояться, если ЭТО сильнее ВСЕГО. Ты под прессом – невообразимо  необъятного, неизбежного. Вернее, ты в кольце, оно не давит, из самых глубин Земли НЕЧТО хочет прибрать к себе все вокруг.  А человек, он же букашка, так, мелочь, пыль – он ли может противостоять неведомым доселе силам? Он нутром чувствует вокруг, везде некую пустоту, невидимую пропасть, зияющую Дыру… И в самом себе пустота. Вдруг словно наяву увидел он это Нечто, и, наконец-то, обуял его первобытный ужас. Зияющая бездонная Дыра. Бесконечный тоннель, зовущий куда-то вниз, к неведомым глубинам? Эта земная Черная дыра?
А вот и Земля, плывущая по бескрайним просторам Вселенной. Плывущая в никуда, она в вечном плену у Бесконечности. Вокруг пустота. Это только иллюзия, мы не одни. По сути, в Космосе бардак. Любой осколок, «камушек» может случайно задеть путницу. А случайно ли это? Может быть, даже банальный метеорит Кем-то запрограммирован? Чья-то шутка? Необъятное нам не обнять, умом его не понять. Небо далеко, а Космос для нас нечто иллюзорное. Он есть, и его для нас будто нет. Мы сами по себе, он сам по себе. Удобно? А Космос-то везде. Микрокосмос тоже бесконечен. Сверхмалые частицы тоже не предел. Мы где-то посередине бесконечной линии. Мы всего лишь точка. Точке нет дела до бесконечности. Ей и своих проблем хватает. Суета порой спасает – зачем ломать голову, если все равно нам ничего не понять. Смысл Бытия в бессмысленности?
Этого не может быть! Не может и все. Это всего лишь иллюзия.
Время неумолимо несется вперед. Настоящее всего лишь миг, прошлое не в счет, есть только будущее? Не может же все пройти бесследно, исчезнуть навсегда. Бесценный опыт человечества должен же где-то храниться. Он может быть закодирован. Это у нас в крови. Поэтому, рождаясь, человек тотчас же ориентируется во времени и пространстве, в какой бы эпохе он ни родился. Он всегда появляется вовремя и продолжает эстафету жизни. Память человечества заложена в каждом. Не может же родиться первобытный в наше время. У современника нашего усовершенствованная программа. И это не предел. А где предел?.. Эстафета продолжается.
Ну и пропасть! Это нечто непонятное, необъяснимое. Оно будто манит, зовет, а где же страх и ужас? Можно спускаться все ниже и ниже… Становится все легче и легче. Свобода! Как будто ты растаял, растворился, ты уже не чувствуешь самого себя. Или уже умер? Душа же тянется к свету. Свет зовет тебя наверх, ввысь, а внизу, в глубинах тебя ждет только Тьма. Пусть тьма, лишь бы остался жив. Ты уже привыкаешь к новому состоянию, Тьме. А как же свет, он какой-то несерьезный, ненастоящий. Тьма она более существенна, близка и реальна сейчас. Нечто непонятное, странное. Ты уже во власти…    Тьфу, ты! Всего лишь сон. В который раз он его видит? Как заснет, будто что-то другое включается. И кина не надо, все в тебе самом.
- The end! – ну, вот и все, начинается новый день.
Новый день – это целая жизнь! Есть шанс начать опять все с нуля. Это же новые надежды, перспективы и… куча проблем. Ему ли печалиться, притом с утра - это же его время, его жизнь! Космос да Вселенная вместе с Бесконечностью его не касаются. Реально лишь то, что рядом, что можно потрогать, пощупать.
Все у него получается. Просто надо уметь жить. И что все ругают жизнь, ноют, что все плохо? Неудачниками не рождаются, все зависит от самого себя. Он всю жизнь учится, и сейчас кандидатскую пишет. Может, кое-чем и пожертвовал, но время еще есть, наверстает упущенное. Маршрут его известен – работа да библиотека, но изредка выходит и в свет. Он  свою, на первый взгляд, серую жизнь ни на какую веселенькую карусель праздности не поменяет. Знать чего ты на самом деле хочешь, иметь цель конкретную – не это ли счастье? Сам себе хозяин, знаешь, чего хочешь – так жить одно удовольствие. Наверное, таких, как он, считают «золотым фондом» нации. «Ты есмь тварь, пылинка» - Космос ему не указ. Он – венец Природы, шедевр…
Вот так каждое утро – хвала себе любимому. Это заводит, бодрит. Здравствуй, новый день! Это не в счет, что он пока только жалкий аспирант, тусующий чужие мысли. Столько он прочел, вызубрил, а от себя нечего добавить. Отсебятина ныне не пройдет, все до тебя открыли, по полочкам разложили. Вот тебе и свое время. Тщеславному ученому надо было чуть раньше родиться, и свобода его иллюзорна – он пленник чужих идей. Гоняться за призрачной целью утомительно. У него каждый день расписан по минутам, заранее им самим же запрограммирован, и с этого пути не сойти. Прожить впустую день для него преступление. Минута дороже любых денег, страстной любви и всего остального. Сегодня денег нет – завтра найдутся. Нет любви – дождешься, а время не вернешь. Может быть, от него и только от него зависит исход эстафеты (хотя, какой исход, если она бесконечна).
Его за глаза называют ботаником. Пусть! Что ему остальные? Наверное, поэтому друзей-то у него почти нет. На друзей нужно время. И что даст ему дружба? Самого себя достаточно. Словно выпущенная стрела несется он мимо всего. Некогда болеть, падать духом. Такого и хандра не возьмет.
Ну вот, уже завелся. Внимание, сейчас стартует человек-часы. Дел у него как всегда полно, а на улице холодно. Календарная зима, с ней не поспоришь. Наш неприкаянный легко одет, осень ли, зима ли, ему без разницы. Пока дошел до института совсем замерз.
- Ыч-чуу, ычча! – Ну и дубак.
В такой холод и голова плохо варит. Обычно он пока не дойдет до работы, все обдумает, разложит, ни минуты покоя – вот его девиз. Однако скоро декабрь. Что ему до смены времен года, когда манит Космос (о, уже перестроился), когда сама Вечность дышит в затылок. На что ему мы, его современники? Он уже не здесь. Он не видит разницы между прошлым и будущим, а настоящее совсем игнорирует, наверное. Он хоть и саха, считает себя гражданином мира. Да что мира, ему Вселенную подавай. Он у нас историк. Тоже мне наука, уж шибко все там запутано. Неточная наука, ничего не скажешь. Все остальное суета, но и в ней есть сладость. Ему это неведомо. Ну и бывают же на свете разные чудики.
Ума палата, это про него. Законсервированный ум с умом бы применить, да он у нас немного тормоз. В ученой среде одним умом не пробьешься. Предприимчивые, нагловатые и тут впереди всех. Кандидатская почти завершена. Да вот с защитой, наверное, будут проблемы. Поэтому он  и тянет, никак не может поставить окончательную точку. Были бы деньги, без проблем бы защитился. Хоть ты и гений, без связей и денег ничего не сделаешь, а завистники всегда найдутся.
Вытащить бы его из мира одних категорий и терминов в наш тоже непростой мир. Ботаники же действуют на нервы. Тоже мне гений, мы тоже герои. Жизнь прожить тоже наука.
А истории нет дела до нас, простых смертных. Она не ведает, что творится здесь и сейчас. Ей, видите ли, нужна дистанция, только издалека все четко видно. Да и с прошлым историки делают что хотят. И наш ботаник весь в архиве прошлого, на настоящее ему наплевать. Ему в теории нет равных, а в практике он ноль.
Илка (по паспорту он Илья) с Уучааном (в миру он Руслан) давно плюнули на него. Ну не хочет он быть как все и все тут. У жертвы науки все же есть друзья. А может и не друзья, так попутчики? Они к науке не имеют никакого отношения. Обычные люди, тоже пленники. Пленники сиюминутного. Они вместе еще с детства, однокашники, односельчане, и в город подались все втроем – ума-разума набираться. Эти двое выбрали более практичную специальность, безбедно живут. Как все. Вовремя женились, детей нажили, домом обзавелись. Все у них как у людей, не то, что наш брат-ботаник. А еще есть четвертый персонаж, тоже их однокашник – Бобукка (Вова). Он-то недоучился, в рабочий класс подался, зато лучше них живет. В последнее время с ним редко видятся. Все ему некогда. Всех денег не заработаешь вроде, но друзья тайно завидуют предприимчивому Бобукке. Он еще охотник и заядлый рыболов. За компанию и одноклассники увлеклись охотой. И Бааску берут с собой, в качестве кашевара. Да, нашего героя звать Бааской (Вася). В ученом мире известен как Василий Берестов. Тридцать лет для мужчины разве возраст? Они и живут на полную катушку. Баску наука испортила, а остальные вроде ничего, котируются. Они самые обыкновенные, даже описывать не надо. Таких много, они везде. Но с ними нам еще долго общаться. Придется познакомиться поближе.
Уучаан, он же Руслан, тот еще тип. Живчик, не дай бог что, такие непременно выживают. С широко открытыми глазами более подходит к романтику. Внешность обманчива, романтикой тут и не пахнет. Зато девки от него без ума, особенно от его сияющих глаз. А так он и ростом не вышел, какой-то весь щуплый. Как взглянет, хоть стой, хоть падай. Якутский Лермонтов, скорее прагматик, чем романтик. Да, времена меняются. «Жесткий» интеллигент вам еще не то покажет. Эта жесткость, приветствуемая ныне, порой переходит в жестокость. А Илка? Кирпич, да и только. Бесшабашный сызмальства, ему осталось только до криминала дорасти. Так пригвоздит тебя взглядом, что ты уже парализован. «Черные глаза», увы, не жгучие. Холодные, сразу выдают своего расчетливого хозяина. Такому меркантильному расти и расти бы, да больно задирист. Ему бы лишь кулаками махать. Никак не угомонится. Жена ему не указ, на всех ему наплевать. Бестормозной какой-то. А Бобукка (ну, Вова) само спокойствие. Широкоплечий, мускулистый, просто культурист какой-то. Если бы не оспинки, быть бы ему якутским мачо. Лицо еще шибко смуглое, племенной бык. С такой характерной внешностью в бандиты бы ему податься или на худой конец играть в кино новых якутов. Вова если даже и бык, то покладистый бык. Немногословен, нерасторопен и рассудителен. Берестов в упрощенном и видоизмененном варианте. Хороша была бы троица, да товарищ ботаник портит фон. По характеру он их полная противоположность, и по внешности их антипод. Какой-то он весь чахлый, невзрачный. Худой до невозможности, глиста да и