–Как это «не знаю»? – возмущалась Эстер. Если дети могли просто отказаться приезжать, то домоуправу оставалось только в окно сбежать, но этаж был третий и рисковать не хотелось. Приходилось терпеть. – Вчера же этого не было!
–Откуда я знаю? – справедливо вскинулся домоуправ. – Может это у вас всегда здесь было? Может вы обои так поклеили. Может у вас там мышь…
Эстер нервно дёрнулась. Мышей она боялась.
–Я у вас в гостях не бываю, – домоуправ уже был раздражён. От несчастья, конечно, с самого утра его атаковали все самые невыносимые жильцы дома. Во-первых, конечно, госпожа Богичевич, которая жаловалась в очередной раз на запах из мусоропровода. И бесполезно было ей объяснять, что мусоропровод давно заварен на всех этажах, доступа к нему более нет и выкидывать мусор теперь можно только лишь в мусорный уличный бак. Потом был перехват возмущения от господина Венцо. Тот утверждал, что над его квартирой кто-то всё время ходит ночью. И бесполезно было утверждать и доказывать, что квартира опечатана, и никто в ней на данный момент не живёт. И вообще уже полгода не живёт. Затем был чета Церских – она – пышная и шумная кричала что-то о том, что опять подняли тарифы, а он – тонкий и писклявый поддакивал. И этим тоже бесполезно было объяснять, что тарифы устанавливает не домоуправление, а управляющая компания и вообще – жалуйтесь, пожалуйста, граждане, туда.
Теперь ещё эта чёртова вздувшаяся стена!
–Вскройте ко всем чертям, – посоветовал в раздражении домоуправ. – Может у вас с обоями неладное. И вызовете мастера!
Эстер, чувствуя, как ускользает добыча, выворачиваясь из её цепких ледяных крючковатых пальцев, разразилась монологом о том, как она их всех скрутит в бараний рог, да пустит на кровянку! Как она напишет жалобы на всех и вся, и как этот чёртов домоуправ ещё на коленях к ней приползёт и сам будет переклеивать ей обои или штукатурить стену, или что там ещё…
–Да пишите вы куда хотите, несчастное создание! – домоуправ уже не церемонился и вывернулся с откровенной грубостью, как же он ненавидел это утро!
Эстер осталась одна, кипеть, раздражаться, ненавидеть. В безумии схватилась за телефон. Её контакты не насчитывали и десятка человек, и то – часть из них была для служб почты и больницы. А надо было, надо было срочно вылить всё кипящее, всё несчастно скопившееся в груди на кого-нибудь, чтобы жалели, чтобы все пожалели о том, что оскорбили, обидели её.
–Мама, мне некогда, пиши сообщение! – выпалил Стефан и положил трубку. У него в разгаре было совещание по видеосвязи.
Кристина поступила ещё проще – она не взяла трубку.
–Ненавижу! – сказала Эстер, сказала громко, чтобы услышали её эти самые дефектные стены и обои. Чтобы не осталось никаких сомнений в том, что она испытывает по отношению ко всем неблагодарным предателям, которых воспитала и которые имеют работу только из-за того, что она соизволила здесь приобрести своё жильё.
Эстер заметалась. Ей требовалось излить свой гнев на что-нибудь, на кого-нибудь, но никто не отзывался в пустоте комнат. Впрочем, нет. Кое-что отозвалось.
Зашелестело в стене, прошло по ней извилистой змеино-шипастой рябью, свернулось уродливым комком, заскреблось за обоями и вдруг проклюнулось.
***
Присмиревшая, посеревшая от ужаса Эстер беспомощно наблюдала за тем, как разрываются куски обоев, как падают, поднимая коричневую клеевую пыль, куски со стены, срываемые…
Эстер не знала что это. Что-то живое. Что-то длинное, умеющее сворачиваться в шипастую чёрную тварь с клешней, страшно скрежетащее, с маленькой головой – не змеиной даже, а какой-то насекомообразной. Оно срывало обои, висело на шипеах своего тела на самой голой стене, и сидя на этой стене, открывало себе путь наружу.
–Боже…– у Эстер охрип голос. у Эстер бешено билось сердце. Она очнулась, отгоняя морок, переступила подальше от опасной твари и та вдруг замерла, услышав её движение, подняла свою уродливую голову, повернуло её, как бы вглядываясь или вслушиваясь…
Хотя ни глаз, ни ушей, ни чего-нибудь Эстер не могла видеть в черноте шипастого сильного тела.
–Помо…– у Эстер не было сил даже для вскрика. Она дёрнулась ещё – дёрнулась и тварь, по-паучьи перемещаясь по стене вниз. Сильное шипастое тело змеиными толчками продвигало её вперёд, перестукивала клешня – маленькая, но по звуку как из железа.
–Я не…нет, – Эстер дёрнулась ещё, потеряла равновесие, упала. Под руку попался мобильный телефон, дрожащей рукой Эстер набрала номер, номер дочери. Тварь приближалась. Она всё больше походила на змею, только на какую-то очень уж уродливую, как какое-то чудище из сказки, вот только без самой сказки.
Кристина не взяла.
Не взял и Стефан. Тварь приближалась, перестук уже синхронизировался с бешеным ритмом сердца Эстер. Но нужно было бороться, нужно было хотя бы постараться.
Эстер вскочила, она была ещё в силе, хотя и возраст её был солидным. Но сила подняла её ужасом и страхом, а ещё – одиночеством. Эстер схватилась за лампу, вооружение было так себе, но это было хотя бы что-то.
Перестук, приближающееся скользкая дрянь, дрожащие, мокрые от ужаса ладони.
–А-а-а! – Эстер с боевым кличем швырнула изо всех сил лампу в поганую тварь. Тварь свилась в колючий комок, лампа отскочила от её тела, не причинив вреда. Но это было выигрышем во времени!
Эстер бросилась к выходу, по пути захлопнула дверь комнаты за собой. Это ещё время! А дальше…
Она уже представила как выбежит сейчас в подъезд, как поднимет панику, как её спасут и как восхитятся её несчастной смелостью, но все заманчивые образы потонули в новой волне ужаса, когда она вышла в коридор.
Входная дверь разваливалась на глазах, выпуская из своего прогнившего нутра множество таких шипастых чёрных тварей с клешнями. И все они были здесь, подле неё, и все они перестукивались и приближались сильными толчками по стене и по полу.
У Эстер остановилось сердце. Это было спасением. Ужас спас её от того, что ждало, что грозилось и уже вырисовывалось.
Она умерла до того, как чёрные неземные твари окружили её, до того, как разошлась ещё одна стена, обнажая новый вывод этой погани. Она упала на пол замертво ещё до того, как первая такая нечисть укусила её, и до того, как другая, более проворная, поползла к её распахнутому в ужасе и непрозвучавшем крике рту и, лихо свернувшись в маленький колючий комок, юркнула внутрь.
Эстер повезло умереть до того, как за первой, попавшей внутрь тварью, последовала другая, третья, десятая…
Эстер всю жизнь считала себя несчастной, брошенной, ненужной, оставленной, и не знала, что в последние минуты ей повезёт. Страшно, жутко, но повезёт – её хотя бы не сожрут живьём изнутри, будут доедать мёртвую.
***
–А я вам ещё раз повторяю, я не слежу за жильцами! – домоуправ был в бешенстве. Ну что за новое утро? Что за новое несчастье? Ну принесло этих двоих…
–Послушайте, ну вы же должны как-то следить за пожилыми, – Кристина пыталась найти какие-то слова, хотя понимала, что бесполезно. В самом деле, что он мог сделать? Если мама куда-то ушла, и не появляется дома уже несколько дней, то это целиком и полностью вопрос полиции и собственных семейных отношений, а не ведение домоуправа.
–Идите в полицию, – он вздохнул, – вот правда. Она в себе? В своём уме?
–А дверь? – Стефан не успокаивался. – Где дверь?
–Откуда я знаю? – удивился домоуправ. – Меня не поставили в известность. Может она хотела её поменять. Входная-то на месте, а вот перед нею…
Он пожал плечами.
–Не знаю я. Может она решила одну из них снять.
–Зачем? – спросила Кристина, мрачно глядя на домоуправа.
Он с трудом подвали раздражение:
–Это же ваша мать, а не моя!
–А обои? Зачем она рвала обои?
Домоуправ хотел разойтись на монолог, суть которого должна была свестись к простому и изящному: отвалите от меня, идите в полицию искать свою мать!
Но домоуправа спасло появление жильца со второго этажа.
–Господин Овенса? У вас вопросы? – домоуправ был удивлен. Овенса был единственным жильцом, который точно в срок платил аренду и вообще не возникал, не распылялся на какие-либо угрозы.
–У меня вопросы, – согласился господин Овенса. – Я рад, что вы здесь. Я хочу узнать, сколько будет продолжаться этот ночной стук?
–ночной стук? – домоуправ потерял интерес к Стефану и Кристине, всё ещё стоявшим на пороге опустелой квартиры их матери и попеременно звонящих ей.
–Да, с понедельника я слышу ночной стук. Прямо над собой. А сегодня пятница. Я терпел первую ночь, я терпел вторую…хочу узнать, сколько ещё нужно мне терпеть?
Овенса скрестил руки на груди:
–Вы должны разобраться с этим!
Домоуправ разочарованно вздохнул – всё ясно! И этот тоже спятил. Ну какой ночной стук из квартиры, где жиличка таинственно пропала? Из стен, что ли? Замуровали её там? Ох, ну и дом ему достался, не дом, а несчастье!
–Звоните в полицию, – повторил своё предложение домоуправ и жестом пригласил господина Овенса вниз, спуститься для составления жалобы, какой-то там уже двадцатой за этот несчастный, едва начавшийся год…
