Глава двадцать девятая. Полковник Романов.
Вот и сбывается все, что пророчится.
Уходит поезд в небеса -- счастливый путь!
Ах, как нам хочется, как всем нам хочется
Не умереть, а именно уснуть.
Итак, прощай. Звенит звонок.
Счастливый путь! Храни тебя от всяких бед!
А если там и вправду -- Бог,
Ты, все же, вспомни, передай ему привет.
В. Высоцкий
Настя держала на руках неподвижное тело кота Стила, и размышляла о цикличности происходящих событий. У начала просыпающейся Снежной войны, во дворе, с размягченным жарой асфальтом, тоже стояла девочка Настя. Только та Настя была совсем маленькая. Совсем недавно, она закончила курс наук детского сада. В программу обучения не входило хотя бы отдаленного понимания, о том, какова есть смерть, и чем она отличается от жизни. На руках у нее лежал убитый троллями кот Ганс. Двадцать лет назад, шестилетняя девочка совершенно ясно поняла – какая бы жизнь не была впереди, может, хорошая, может, плохая, не важно. Но это будет совершенно другая жизнь. Жизнь без Ганса. Потом – жизнь без дедушки. Совсем не скоро, но вполне определенно – жизнь без папы и мамы. И, в конце концов, жизнь без Анастасии. Как всякий человек, впервые столкнувшийся с таинством смерти, Настя совершенно не могла представить себе жизнь без себя.
Сказать по совести, по прошествии двадцати лет, изменилось не так уж много. Определяющие моменты повторялись, до изумления, тождественно. Убитый кот у тебя на руках. Просыпающаяся война. И ты бессилен хоть что-нибудь изменить.
Госпожа Северный Ветер разыскала для нее сестрицу Вереск. Ближе человека природа еще не создала. Ведьма прибежала, одетая не по форме, но вряд ли кто-нибудь осмелился сделать замечание норвежке, в глазах которой полыхала сдержанная северная ярость. Юбка-восьмиклинка, с сотней карманов, меховой жилет и кожаная лента на светлых прядях волос. Восстанавливая дыхание, Вереск огляделась и разобралась в сыгранной трагедии. Палуба, расчерченная мелом, револьверы, лужица запекшейся крови, и адмирал Романов, с отчаянно- нищенским выражением глаз. И совсем не сильное, и не ловкое, тело серо-стального кота Стила.
-- Полетим на берег хоронить? Иду за метелкой?
-- Стил просил в воду. Хотел стать морским котиком, -- Настя поменяла местами уставшие руки и Вереск увидела кровь на ее ладонях.
-- Тебя не задело? – в голосе ведьмы сплелись тревога и ненависть.
-- Нет, это кровь Стила. Попроси лодку с веслами, пока коты не проснулись.
-- Попросить?! Вежливо попросить?! Сейчас!!! – Вереск приблизилась к Романову, оставив пару шагов дистанции, -- Ваше Высочество, будьте осмотрительны! Мне срочно понадобилась лодка-однопарка, весла и ваш револьвер. Повторяю – срочно!
-- Почему вы обращаетесь ко мне приказным тоном? Я вам не мальчишка!
-- Так ведь, и я вам не девчонка! – еще полшага назад и каблук, с серебряной шпорой, вычертил изящную дугу, от палубного покрытия, до подбородка седого морехода. Бесчувственное тело кое-как осыпалось на палубу.
-- Револьвер и лодку!
Мыча и рыча, Владимир Алексеевич восстановил приблизительный перпендикуляр к горизонту. У него кружилась голова и звенело между ушами. Адмирал с трудом выудил из кобуры пустой наган и протянул Вереск.
-- У нас был честный… равный поединок.
Ведьма размахнулась, и пистолеты, вращаясь, полетели за борт.
-- У меня, с вами, тоже состоится честный равный поединок. Прямо сейчас!
Норвежская летчица приблизилась, и три мощных, метких удара нашли свои цели. Прямой «цки» в зубы, пушечный «йока гэри» в живот, и хлесткий «уро маваши» в пах.
-- Маленький Принц вылечил тебя, а я терпеть не могу портить хорошую работу. Тем более, такую божественную. Все кости переломаю, но позже! Где лодка?!
-- Ы-ы-ы-ы… правый борт… там штормтрап… лодка привязана внизу… ы-ы-ы-ыыыы!!!
-- Помни, царь-государь, попадешься на моем пути, и у нас тут же состоится честный равный смертельный поединок! Со временем, поединок станет намного честнее и ровнее. Пока я жива.
-- Настасья, беги вдоль штирборта, я догоню!..
-- Штирборт – это который?
-- Туда! – махнула рукой Вереск, -- викинг из тебя никакой, ведьма была бы лучше!..
Сестрица-летчица, собрала с палубы все стреляные гильзы и учебные патроны, и засунула в один из карманов юбки-восьмиклинки. Прислушалась, и рванула, изо всех сил, догоняя Настю. Перескакивая через три ступеньки, сестры спустились к привязанной гичке. Вереск подтянула плавсредство за шкот, Анастасия магическим прыжком перелетела в лодку, норвежка веслом оттолкнулась от стального борта крейсера, вставила уключины, и, сильными толчками, направила суденышко в открытое море.
Утренний ветер замер на границе утренней прохлады и теплого летнего дня. Водное зеркало разгладилось, ладони маленьких волн мокро шлепали по деревянным бортам. Изящную однопарку покачивало, не сильнее, чем уставшая за день, мать качает колыбель спящего ребенка. Ведьма Вереск, уложила мокрые весла вдоль лодки, и спросила Настю:
-- Вместе позовем, или мне посидеть в сторонке?
-- Начни со мной, дальше я одна. Тебе еще назад грести.
Стила уложили на поперечную скамейку и аккуратно накрыли черной ведьминской банданой. Обратились к морю с просьбой принять их скромные подарки, и дать покой храброму воину, расставшемуся с жизнью с оружием в руках. В лапах.
Предусмотрительная Вереск, порывшись в карманах, нашла две подходящие монеты. Не понятно, какого века. Не ясно, с чьим профилем. Совсем не важно, какой империи. Главным было серебро, из которого их отчеканили. Недостойно героя, платить за проезд медными оболами. Честь бойцу воздается драхмами.
-- А кому платить? – спросила Настя. Быть старым лодочником Хароном не хотелось. Совсем не хотелось. Девушки переглянулись.
-- Была не была! Море, вот твое серебро, прими за погибшего воина.
Одна монета полетела за бакборт, другая – за штирборт. Так говорили норвежские морские разбойники, далекие предки белокурой летчицы. По древним обычаям, завершив деловую часть, следовало представить морю викинга с лучшей стороны. Желательно, конечно, полновесной сагой. В крайних обстоятельствах, висами и краткими хвалами. Вереск помнила несколько строк на старонорвежском:
Мужчины Сконе-фьорда, и старые, и молодые,
Работают топорами, рубят стройные сосны,
Сосны с корой янтарной, высокие и прямые.
Валят стволы на землю. Не задают вопросов.
Бревна кладут рядами, одно к одному, накатом.
Веет железом и кровью, морем и кораблями,
Горящими на восходе и тонущими в закатах.
Дымится костер для тризны, тлеет седыми углями.
Норвежка впала в поэтический транс, происходящий от меда Одина. Нужные слова, сами находили друг друга, как в танце, составляя хороводом торжественные строки. Но, как известно, мед – очень странный предмет, вот он есть – и его уже нет…
Лодку, некоторым образом, тряхнуло. Снаружи, за гакаборт, ухватилась мокрая рука. Затем вторая. По всему видно, правая и левая человеческие руки. Причем, женские. Корма чуть ушла в вниз, а, из воды, вынырнула улыбающаяся красавица Варвара Королёва.
-- Привет, девчонки! Что за беда вас пригнала? Среди моря фолк-драйв устроили… что стряслось?
Ничего не говоря, Настя подняла край банданы.
-- Ой-ой-ой! Какой красивый! – Варвара чуть не заплакала.
-- Зовут Стил, хочет быть морским котиком. Возьмешь к себе?
-- Конечно, возьмем! Я сама его научу ловить маленьких рыбок, и держаться подальше от больших. Хороший какой, надо же! Давай его сюда, ко мне, -- Варвара, бережно приняла мертвого кота, и нырнула с ним на руках. Через пару минут вернулась, и продолжила:
-- Вереск – ведь ты же классная ведьма, неужели не чувствуешь, что кота убило то же зло, что и меня?
-- А кто в тебя стрелял? – смутилась норвежка.
-- Темнота в коридоре… -- у русалки обиженно задрожал голос.
-- Ладно, давайте я вас обратно доставлю, держитесь крепче!
Варвара сжала в зубах конец шкота, привязанного к железному кольцу на носу лодки, и скрылась под водой. Девушки не успели ни удивиться, ни испугаться, а до крейсера оставалось рукой подать. Глубоководная красавица на прощание сказала:
-- У нас под водой прошел слух, что сюда, из южных морей, идет огромный корабль. С ракетами, пушками и самолетами. Он не принесет никому победы. Победа не поселились в его трюмах. Авианосец поможет начать еще одну войну.
-- Зло сидит за обеденным столом вместе с вами. Зло смотрит ваши сны и ест ваш хлеб. Зло дразнит ваши недобрые желания и честолюбивые фантазии, пробуждает враждебность и подозрительность. Пока оно с вами, война будет боевыми маневрами, учебной схваткой двух зол. Найдите корень зла и вырвите его, навсегда, и крепко-накрепко. Ну все, прощайте!
-- Варвара, помоги Стилу встретиться с котцом. Ты помнишь коэта Сильвера?
-- Хорошо! Помогу!
Сестрица Вереск и Анастасия, не спеша, поднялись по трапу, и ступили на палубу. Не сделав и пары шагов, волшебницы оказались в окружении бойцовых котов, переполненных сжатой в кулак агрессией. Лохматые крысобои шипели, толкались и не давали пройти. Все, как будто, забыли человечий язык и притащили Злотого, в качестве переводчика. У доктора honoris causa побелел розовый кончик носа и пересохло в горле. Конечно, от страха!
-- Что случилось с нашим командиром? – грозно рявкнул здоровущий черный котище.
Злотый перевел.
-- Стил погиб от руки адмирала Романова. Подробностей я не знаю, -- сестра Вереск привычно вызвала огонь на себя. – одно могу сказать точно – погребен ваш командир, как герой. С воинскими и гражданскими почестями. Согласно обычаям норвежских викингов.
Последние слова пришлись по вкусу крысоловам. Они отошли в сторону, посовещались и черный кот огласил решение. На человечьем языке.
-- Мы остаемся на службе. Но у нас есть одно условие – переведите нас на другой корабль. С человеком «адмиралроманов» мы отказываемся выходить в
|