Глава тридцатая. Ultima ratio regum
Прыг, ласточка, прыг, прямо на двор;
Прыг, ласточка, прыг, в лапках топор.
С одной стороны свет; другой стороны нет.
Значит, в нашем дому спрятался вор.
Жизнь канет, как камень, в небе круги.
Прыг, ласточка, прыг - всюду враги.
На битву со злом взвейся сокол, козлом,
А ты, ласточка, пой, а вслед не беги.
БГ
Все на свете знают: последним доводом королей являются пушки. Бомбарды, коронады, мортиры гаубицы. Заряжающиеся с дула и казнозарядные. Гладкоствольные и нарезные. Береговые, морские, корабельные и железнодорожные. Зенитные и противотанковые. Батальонные, полковые, дивизионные и стратегические. Всякие. Чем больше пушки, тем законнее власть.
Самый образованный, демократичный и либерально настроенный, монарх, рано или поздно кричит во всю августейшую глотку:
-- Артиллерия – вперед!
И становится императором Франции Наполеоном Первым. На десять лет, с хвостиком.
Или:
-- Полковник Сухозанет! Заряжайте картечью, Иван Онуфриевич! Темнеет уже!
И становится императором России Николаем Первым. На двадцать пять лет. Без хвостика.
Или:
-- Артиллерия придает величие тому, что иначе было бы вульгарной бойней!
И становится королем Пруссии Фридрихом Великим на сорок шесть лет. Философ, историк, эстет, музыкант и архитектор, Старый Фриц отменил в королевстве цензуру. Но пушечный парк, за время его правления, вырос в три раза.
Cвоевременные адекватные меры пресечения, эффективны всегда и везде. Во Франции, в России, в Индии, в Китае, в Южной Африке и Северной Америке. Главное – не промедлить с доставкой картечи, пороха и гуманизма. Палить следует прямой наводкой и засветло. Тогда, ультиматум будет понят и принят, в единстве, согласии, и благоговении. Не следует забывать о дистанции в триста метров. Превышение законного расстояния существенно снижает убедительность и глубину королевских обращений. Особенно -- последнего королевского довода.
Добро, сообразно своей природе, обладает исключительным ресурсом терпения и прощения. Оправдывает свое бездействие правилами, моральными нормами, законами, славными устоями, древними традициями, и современными веяниями. Без тридцати трех последних предупреждений никак не начать. В спину – ни в коем случае. Ниже пояса и в поддых – упаси Бог. Лежачего не бьют. В межсезонье не воюем. Трое на одного – не благородно.
Зло не знакомо с такими условностями и ограничениями. У него одна цель и один принцип – уничтожение. Сначала всех и всего вокруг. Следом – самого себя.
Когда до Воинов Света и Защитников Истины, доползает израненная весть о том, что защищать больше нечего, и мир снова лежит во тьме… Ну, и что тут делать? С чего начать? Правильно! Придушить несчастную, с вручением посмертно звания Благой Вести. После всенародного оглашения и обращения, можно приступать к основной части.
Последний довод королей никто не отменял. Ну, а кто будет императором, в общем-то, не важно. Кто быстрее выкатит на прямую наводку, тот и сподобится помазанию на царство.
Главное, чтобы правитель оказался человеком добрым и нравственным. Ну, а ежели, кто старое помянет, того трижды вон!
По бескрайним просторам Атлантики, неизменным курсом, строго на юг, двигался последний довод человечности и добра. Четыре котлотурбинные группы, мощностью в пятьдесят тысяч лошадиных сил каждая, без отдыха, выходных и дней рождения, толкали семьдесят тысяч тонн легированной корабельной стали навстречу главному приключению сезона.
Эра милосердия ежечасно приближалась на двадцать узлов. Неумолимо днем, и неуклонно ночью.
Авианесущий крейсер конвоировали корабли, гуманностью пониже – два линкора, два эсминца, три вооруженных ледокола, два корабля снабжения с десятикратным боезапасом всего на свете, неповоротливый танкер и субмарина, поднимавшаяся из океанских глубин полночью. В самую отчаянную и темную полночь, когда, до суицидной дрожи, хочется глотнуть воздуха и увидеть звезды на небе.
Бриллиантовый Южный Крест в черном бархате.
Под стальной палубой стояли в ангарах новенькие, прямо с завода, самолеты. Двадцать Мигов и двадцать Су. Пять вертолетов Камова с двойным винтом. Машины были выкрашены по эскизу матушки Заячья Капуста, которая умела делать все. От носа к хвосту, оранжевый цвет переходил в ярко-алый. Элероны и рули высоты полыхали языками пламени. Носовой обтекатель радара пронзал пустоту матово-черным пчелиным жалом. Солнце Антарктики бывает весьма ярким и отраженные лучи слепят пилота. Глубокая чернота умеет впитывать свет. Впитывать насовсем.
На бортах и вертикальных рулях синим выведены, от первого до сорокового, бортовые номера аэропланов. Не доставало только эмблемы нового авиадивизиона. На вечернем собрании, генерал Край рассказал о ночных ведьмах, летавших вместе с тихоходами У-2 женского полка Евдокии Давыдовны Бершанской. Сорок шестого гвардейского бомбардировочного. Таманского Краснознаменного и ордена Суворова.
Пока звучал его голос, слушатели сидели, не шелохнувшись. Когда история была досказана, поднялись и склонили головы. Погрустневшие ведьмы, развязывали черные магические банданы, и вытирали ими слезы. Матушка Заячья Капуста вывесила эскиз, и стало слышно, как в машинном отделении, глухо и равномерно, постукивают топливные помпы.
На небесно-голубом щите, диагональным крестом, расположились двухлопастной деревянный пропеллер и растрепанная метелка.
-- Предлагаю дополнить композицию, -- глотая горький спазм в горле, заговорила Госпожа Северный Ветер, — вот здесь, в верхней части, полагаю необходимым разместить изображение золотой короны, в геральдике называемой «Королевской» … кстати, заодно, обращаюсь с просьбой присвоить гоночному скутеру имени «Бесконечность» и нанести на носовую часть символ в виде горизонтальной восьмерки.
-- С короной – выглядит как претензия на элиту… а мы еще не записали ни одной победы, -- не согласилась сестрица Вереск, командир Второй эскадрильи.
-- А если корона будет знаком, напоминающим о Королевской Горе, месте, дорогом для памяти? – нашла выход Анастасия, -- ведь это же правда!
-- Хорошо, лейтенант-стажер! – просветлел лицом генерал, -- давайте, так и оставим! И восьмерка тоже к месту, пусть будет.
-- Еще вопрос! Девочки просили нарисовать цветы… вот здесь, под фонарями кабин, -- Заячья Капуста показала на чертеже место, -- с обеих сторон, конечно! Обычно, тут помещают имя пилота и государственный флаг, но лучше будет, как тех ночных ведьм. Только цветок. Я сделаю, я умею…
Иван Иванович переглянулся с Госпожой Северный Ветер. Они едва заметно кивнули друг другу и решение было принято:
-- Рисуйте, матушка.
Младший брат всего живого Иннокентий, доселе задумчиво перебиравший струны своего волшебного «фендера», вступил в разговор:
-- Предлагаю соединить цвет и звук! Сейчас покажу.
Вся кают-компания повернулась в его сторону. Даже молодая рысь Митрофания замерла на вдохе, придерживая лапой расшалившегося Стая.
-- Анна Герман…, -- Иннокентий вылез из дальнего угла и, переступая чьи-то ноги в летных сапогах, шлемы, планшеты, пробрался в центр зала, -- так вот, Анна Герман записала эту песню в семьдесят первом году,… вы все ее знаете, только подзабыли немного… кто помнит слова – пойте, не стесняйтесь! Впрочем, некоторые фразы придется изменить…
Преподобный перекинул через голову ремень гитары, приосанился, прицелился взглядом в неизвестную точку за горизонтом. Вздохнул и негромко заиграл на четыре четверти:
Светит незнакомая звезда,
Снова улетели мы от дома,
Снова между нами города,
Взлетные огни аэродрома.
Здесь такой мороз, не приведи,
Здесь полгода темные рассветы,
Здесь на неизведанном пути
Ждут необъяснимые сюжеты...
Исполнитель на ходу менял слова, посвящая строчки их неустроенной, кочевой жизни. Бесстрашные ведьмы-пилотессы снова потащили из рукавов, карманов и корсажей черные батистовые платки, расшитые черепами и магическими монограммами. С некоторыми дамами случился приступ молниеносного насморка, еще до припева. Не заметили, как допели до конца:
Снова, между нами, города,
Жизнь нас разлучает, как и прежде...
В небе незнакомая звезда
Светит, словно памятник надежде.
Молчание нарушил майор пограничной стражи Сергей. Бережно выбравшись из клубка своих питомцев, он подошел к эскизу и указал точку, чуть выше короны:
-- Сообразно тексту, надо завершить эмблему, явно метящую в гербы. Вот здесь нужна сияющая многоконечная звезда, над королевским венцом. А полк можно назвать «Пилоты Незнакомой Звезды». По-моему, красиво и со смыслом!
-- Быть посему! – закрыл обсуждение Иван Иванович, -- полчаса на обед, полчаса на отдых… а дальше – летать!
-- Как – летать? И так уже ни сна. Ни отдыха. – Северный Ветер, в самом деле, выглядела, не на шутку, усталой, -- а ну, как я, прямо за штурвалом, окажу благосклонное внимание пану Храповицкому?
-- Ведьмушки и ведьмаки… э-э-э… потенциальные! Послушайте несколько цифр, в качестве мотивации, -- генерал вскипел, но сдержался. Лишь глаза стали злые-презлые:
-- В Северо-Американских штатах, программа переучивания сухопутного пилота в палубного занимает пятьдесят восемь недель.
