Прощёное воскресенье

морозно, но ощущалось, что Весна уже где-то близко. Павлик попрощался с бабушкой, сел в санки, и они покатились по дорожке вдоль дома, за калитку, мимо гаража тети Зины и дяди Вали, по узкой дачной боковой, улице по направлению к аэродрому и старому заброшенному летному полю, которое теперь напоминало огромную заснеженную полярную пустыню.
    Санки тащились на веревке за отцом. Мать шла сзади, так как тропинка в снегу была протоптана в один след, и санки балансировали на гребнях по бокам, иногда проваливаясь в глубину сугроба и зачерпывая легкий снег носом, напоминая вездеход.
Они дошли до Ярославского шоссе. Потом до архива погранвойск КГБ СССР. Дальше дорога шла лесом. 
     В сосновом лесу было уже темно и немного страшновато. Деревья, заваленные снегом, в полумраке казались гигантскими чудовищами. Выглянула луна, и длинные сизые тени легли между стволов. Однако отец уверенно шел вперед, и можно было спокойно смотреть по сторонам и вверх.
     Небо было высокое и ясное, глубокого темно-синего цвета, первые звезды умиротворенно мерцали сквозь заснеженные кроны сосен. Павлуша теперь хорошо знал эту дорогу через лес. Спускалась ночь. Санки легко катились по пушистому чистому снегу. Легкий мороз обжигал щеки и нос. Шарф и шапка вокруг лица покрылись белым инеем. Вот уже они вышли из лесополосы. Небо рассыпалось крошечными звездочками, и когда Павлик смотрел на них долго-долго, они лучились маленькими тонкими лучиками в разные стороны.
Небо было огромным-преогромным, и маленький мальчик думал, что где-то там живет Бог:

   "Интересно, какой он, и как он может дать хлебушка, как об этом просила бабушка? Небо такое огромное, звезды так высоко-высоко. Где Он там живет? И слышит ли Он все то, что мы тут на земле говорим?" Так думал Павлик сидя в санках.

  Вот уже пошли навстречу пятиэтажки, город, укрытый снегом, грел и светил окнами отдельных квартир. Деревья вдоль улиц стояли все укутанные морозным серебром. Желтые и синие фонари сопровождали их по пути до дома.
Вот знакомая улица. Двор с хоккейной коробкой. Подъезд, третий этаж, хрущевская «двушка» с балконом. 44 кв. метра...
Уже ложась спать Павлик все думал:

    "Интересно, куда деваются люди, когда они засыпают, если им не снятся сны? Ведь мы ничего не видим, когда спим, и даже не чувствуем себя. И хорошо, если завтра утром я опять проснусь, и все будет так же хорошо, как сегодня. Но если я засну вот прямо сейчас, а потом утром уже не проснусь, то куда я денусь? Куда денутся взрослые, и вся эта жизнь? Вдруг засну только я? И куда-то денусь! А они все останутся здесь, под этим небом. Тогда как же они будут без меня? И что, я больше никогда не узнаю, что будет завтра!?"

  И ему вдруг очень-очень сильно захотелось, чтобы мама срочно крепко обняла и поцеловала его еще раз.
Ну так, на всякий случай...

  На память...