Этюды о Восточном Казахстане. Этюд № 13

Степь… Степь… Степь…
Плоская, как ладонь сухого казахского старца, много повидавшего на своём веку. Даже глазу уцепиться не за что. Настолько кажется всё одинаковым. Клочьями вспыхивающие то тут, то там островки скудной травы и жёлтые шары перекати-поля,  невесть каким ветром занесённые сюда из пустыни.
Сначала кажется, что нет здесь никакой жизни, да и быть не может.
И вдруг, откуда ни возьмись, будто сгустившееся степное жаркое марево, - городом, прилепившийся к обоим берегам  неширокой речки.
Это – Аягоз, районный центр. В лучшие времена население в нём чуть переваливало за сорок тысяч человек. Сейчас, наверное, и того нет.
Одни говорят, что слово «Аягоз» переводится как «река рода ай». Другие, стремясь, видно, сделать это место более поэтичным, утверждают, что перевод иной  – «прекрасные глаза».
А Ботакоз  знаете, как переводится? «Верблюжий глаз». Так зовут девушку-казашку, с  которой я сейчас говорю. А сама Ботакоз…   это я думаю сейчас, слова выбираю, что рассказать вам о ней…   потому что о таких нельзя говорить просто словами.
О них нужно петь. Причём, петь только итальянским бельканто, чтобы Бог на небе слышал этот гимн человеческой красоте.
Она нежна… как роза? Слишком просто для Ботакоз. Лилия? И эти нежные цветок и слово всё равно не воспоют её красы в полной мере. Она – шёлковый тёплый ветер, под вечер дохнувший из степи и принесший с собою все ароматы всех трав земли. Брови её – причудливо изогнутые монгольские луки – почти повторяют абрис невозможной красоты миндалевидных глаз, мерцающих, словно все ночи, когда Шахерезада рассказывала свои сказки.
Мужчинам смотреть в такие глаза нельзя, ибо они тогда – пропали, утонули, перестали быть вообще и готовы на любое безумство только ради того, чтобы она ещё раз, хотя бы мельком, обратила свой взор на них. Женщины же, видя такие очи на лице другой, стыдливо опускают свои глаза и завистливо прикусывают губы.
Каждое движение Ботакоз словно балетное па – плавно, совершенно и абсолютно уместно. Когда же она начинает говорить, то звук её голоса – шелест всех прекрасных дерев земли, голоса всех горных ручьёв и звон всего серебра мира. Вот как прекрасен её голос.
А ещё Ботакоз – умница. Она совсем недавно окончила Московский Государственный Университет имени М.В. Ломоносова и стала дипломированным специалистом в области компьютерных технологий.
Поэтому приглашают её на работу в нескольких российских компаниях, да и на родине с нетерпением и некоторой даже ревностью ждут. А вчера получила она письмо из Германии: тоже зовут к себе, чтобы поработала… и украсила собою Европу…
… А она мне сказала, что поедет в свой Аягоз.
Когда я прокричал – выдохнул свой недоумённый вопрос «Почему?!!», удивительно спокойно и просто ответила:
- В школе, которую я окончила, уже три года нет учителя информатики. А почему  же мой Аягоз, дети, там живущие, менее достойны знания, чем те, кому довелось родиться и жить в Москве или Берлине?..
… Мне показалось в этот момент, что в Горних Высях Ангелы запели хором  гимн во славу величия человеческой души…