Посвящается T.S. и воспоминаниям автора
об исполнении Шестой симфонии Малера
Хансом Кнаппертсбушем 25 октября 1965 года
Das Ei will klüger sein als die Henne *.
Hans Knappertsbusch
Шли-шли две девочки и свалились в яму. Сидят и недоумевают: как они могли в ней оказаться? Шли по морю на трёхвесельном ялике, курсом норд-норд-ост шли, никого не трогали, и вдруг – раз и в яме!
– А правда, как они там оказались?
– Не перебивай! Слушай дальше.
Ну вот. Сидят они в яме, день-другой сидят, захотели есть. Отрезали по ломтю ржаного хлеба на брата, круто посыпали солью, сорвали зелёного луку и давай перёжевывать. Потому что и вкусно и против цынги профилактика. Знаешь, сколько мореходов от скорбута этого самого умерло?
– Не знаю…
– И не сосчитать – вот сколько. Не меньше.
Ну вот. Посидели они ещё, посидели, а тут наступила ночь. А ночью всегда тянет пофилософствовать. Решили девочки узнать, у кого из них голова больше. А как узнать? Рулетки-то с собой нет! Она в шлюпке осталась. Взяли они тогда, друг другу головы отпилили, положили на весы – чья перевесит, та и больше.
– И чья перевесила?
– Перевесила голова Груши.
– Это кто?
– Это – одна девочка. А другую звали Аграфеной.
Ну вот. Узнали они, значит, чья голова больше, приклеили их обратно, и решили попить чаю, потому что после хлеба с солью уж очень жажда их замучила. Да не тут-то было! Только чайник поставили, вдруг Ёлка и говорит…
– Какая ёлка?
– Девочка.
– А там ещё одна девочка была?
– Нет, это одна из прежних.
– А их же Грушей и Аграфеной звали.
– Груша… Ёлка… Какая разница… Слушай дальше и не задавай глупых вопросов.
– Ладно, не буду. Давай, рассказывай.
Ну вот. Говорит Ёлка: «Вот что, Аграфена, а я знаю, в какой яме мы сидим!» – «Да ну?» – удивляется Аграфена. – «Да! Представь себе! Это – потенциальная яма!» – «Вот те раз! – захлопала глазами Аграфена. – Вот уж никак не думала! Ну и ну!».
А надо сказать, что Аграфена была крайне скверной ученицей. Все уроки прогуливала, кроме рисования. Да и рисование – тоже прогуливала. И вообще, она в школу не ходила и состояла на учёте в комиссии по делам несовершеннолетних. Её и в плавание-то отправили в целях перевоспитания новейшим методом – помещением в искусственно созданную экстремальную ситуацию.
– А что такое экстремальная ситуация?
– Это… Например, когда попадаешь в яму и не можешь оттуда выбраться.
– А если не в яму? А если, когда змея укусит?
– Да. И это – тоже… Сколько раз тебе было сказано – не перебивай!
– Хорошо, хорошо!.. А что дальше было?
– Дальше?.. Да так... Ничего существенного. Вероника направилась за ягодами, и в лесу встретила волка.
– Вероника – это Ёлка?
– Правильно. Ёлка... Ну, или Белка...
Встретила она в лесу волка и говорит ему: «Здравствуй, волк!». А волк только махнул хвостом и дальше побежал – левосторонний флюс его замаял, некогда ему было возиться с девчонками.
Идёт Вероника дальше, смотрит: лежит под кустом их баркас, только вверх дном лежит, а не так как раньше. Кликнула Вероника Аграфену и обратилась к ней с предложением коллективными усилиями перевести транспортное средство, столь чудесным образом обретённое, в надлежащее положение. Аграфена не раздумывая откликнулась на призыв, тем более что пребывание в яме было весьма скучным и в ближайшей перспективе не предвещало каких-либо трансформаций в сторону значительного увеличения занимательности. А тут – намного интереснее!
Итак, вдвоём они приступили к захватывающему процессу…
– А что такое процесс?
– Это сложно объяснить... Как-нибудь после... В последний раз тебе говорю, если будешь задавать дурацкие вопросы, я вообще ничего рассказывать не стану!
– Не буду, не буду!
– Тогда слушай дальше.
Сели они в карбас, надели варежки, чтоб руки не намозолить, и двинулись дальше на юг. Едут, едут – никаких изменений! Словно на месте стоят. Но тут дверь открывается, входит в трамвай контролёр и говорит…
– Руки вверх!
– Нет. Контролёр говорит: «Добрейший всем вечерок! Предъявим, товарищи, билетики…»
А у девочек билетов-то с собой и не было! Всё – было. Кроме билетов. Подумали они и решили прикинуться мёртвыми. С мёртвых же билетов не требуют, они бесплатно катаются.
Ну вот. Закрыли они глаза. Дышать перестали…
И правда, контролёр мимо них прошёл, билетов не спросил, подошёл к борту, ногу над ним занёс, перемахнул, кувырк – раз, и утонул! А девочки глаза открыли. Смотрят, а вокруг них такое привольнее поле ромашковое раскинулось, что полная красота и никак не меньше!
Побежали они, чтоб ромашек нарвать и венков наплести. Куда там! Ромашки как начали от них прятаться. «Э! Что за дела? – говорит Аграфена. – Эй, ромашки! Вы где? Вылезайте немедленно, а то все башки вам поотрываю!».
Но ромашки пригнорировали её требование. У них был перерыв на обед и все они по своим делам ушли. Аграфена орала, орала до хрипоты, но так ничего и не выорала.
Плюнули Аграфена с Грушей, сели обратно в яхту свою и двинулись дальше.
Плыли они, плыли, долго продвигались – целый год! Канарейка их уж все песни перепела и даже успела окочуриться в течение этого промежутка времени. Немало всякого-разного повидали девочки за годы странствия. Один раз на них альбатросы напали и начали рыбу отбирать, но девочки с ними быстро управились. Зря, что ли, они гранатомёт с собой взяли!
Но, как бы то ни было, наконец добрались они. И – прямо на Мадагаскар! Прямо в берег мадагаскарский их корвет носом ткнулся…
– А мы тоже поедем на Мадагаскар?..
– Та-ак… Было предупреждение, что если будут дурацкие вопросы, то не будет рассказа?
– Было… Но…
– Ну, вот и не жалуйся теперь. Всё!
– Нет, ну а мы поедем на Мадагаскар?
– Поедем… Но не сегодня…
– А когда? А на чём? А где мы, а мы там…
Ваш абонент не отвечает
__________________________
* Давши слово, держись (нем.). – Перев. автора.
Не доросла я ещё до Вашей прозы...
