Мои воспоминания о войне.

  Я  родилась 08.1938года  в  Москве  в  Сокольническом  районе  рядом  с  парком  Сокольники.  Район  наш  фабричный  в  нём  было  3  фабрики:  Макаронная  фабрика,  обувная  фабрика «Буревестник»  и  фабрика  Бабаева – это  конфетная  фабрика,  а  так  же  рядом  была  «Митьковская»  железнодорожная  станция.

  Когда  началась  война,  мне  было  3  года,  старшему  брату  7  лет  и  младший  брат  родился  в  27  ноября  1941 года.
Меня и брата с детским садом от Макаронной фабрики вывезли в город  Горький,который тоже бомбили. У меня в памяти осталось воспоминание, как немецкие самолёты разбомбили мельницу, и мы смотрели на зарево от пожара в окна.
  Отец мой был столяр и стекольщик и он приезжал, наверно, вставлять стекла, вылетавшие от бомбёжек.

Были мы там до Нового года или чуть больше. Мама упросила отца нас  привезти, так как очень боялась за нас. Уж не знаю каким образом отец нас привёз в Москву. У меня есть стихотворение "Детские воспоминания" об этом периоде. http://www.stihi.ru/2019/10/07/6920

Так как  район  наш в Москве  был  фабричный,  то  он  очень  часто  подвергался  бомбежке.  Я  в  свои  три  года  помню,  как  нас  бомбили.
  Люди  после  объявления  о налёте вражеских  самолётов  бежали  в  парк  Сокольники,  где  были  вырыты  траншеи,  чтобы  укрыться.  Мы  не  могли  бегать  в  парк,  так  как  были  малы. 
Жили  мы  на  1  этаже  5  человек  в  комнате 9м2 в 2-х этажном деревянном доме.  Отец  для  нас  под  окном  вырыл  погребок,  чтоб  мы  там  прятались во  время  бомбежек.

Сейчас я думаю, что он не подумал, что дом могут разбомбить и мы навсегда останемся под обломками дома в этом погребе.

    Однажды,  когда  нас  бомбили,  бомба  попала  в  колонку,  из  которой  весь  переулок  набирал  воду, для  нас  детей  была  радость,  появился  каток,  а  для  взрослых  теперь  я  уже  думаю,  была  мука,  где  взять  воды.    Ведь  в  домах  не  было  никаких  удобств,  всё  удобства  были  на  улице. Стояла  зима    было много снега и его, наверно,  использовали  для  воды.

    Я  вспоминаю  войну  как  большой  голод.  По  весне  1942г  мы  с  братом  ходили  в  парк,  чтоб  нарвать  травы теперь  я  знаю,  что  это  была  лебеда,  крапиву  мы  не  могли  рвать,  её  рвали  взрослые,  она  нам  и  не  доставалась,  да  мы  и  боялись  её  рвать,  ведь  она  кусалась.  Из  этой  травы  и  крупы,  что  получали  по  карточкам,  мама  варила  нам  еду.  Однажды  брат  пришёл  и  говорит  маме,  что  у  его  приятеля  делают  солянку  из  подорожника,  и  мы  стали  собирать  подорожник.

    По  рассказам  мамы  зимой  она  ходила  на  помойку  к  воинской  части,  которая  стояла  рядом  в  школе,  и  там  собирала  очистки  от  картошки  и  верхние  листья  капусты. С добавлением  крупы  из этого готовилась  нам  еда.  А однажды она приходит, а солдат мочится на эту кучу, больше она туда не ходила.

  Помню, как мама  сшила  брату  мешочек,  дала  совок  и  маленькую щеточку и  брат  со  своими  приятелями  стал  ходить  на  железнодорожную  станцию,  где  из  пустых  вагонов,  в  которых  везли  муку для Макаронной фабрики,  они  сметали,  то,  что  просыпалось  и    всё    это,  то  же  шло  в  пищу.

Был ещё для нас детворы праздник, когда тетя, работавшая кочегаром на паровозе один раз принесла жмых, а другой раз мешок капустных кочерыжек, это был корм для лошадей, мама мыла и чистила кочерыжки и мы с удовольствием всё это поедали.

    Весной  в  апреле 1943 или 1944г  в  Сокольниках  около  рвов  вывалили  кучи  мёрзлой  гнилой  картошки  в  глине.  Я  это  хорошо  помню.  Мы  с  мамой  и  целой  толпой  людей  в  мёрзлой  воде,  что  была  в  траншеях,  отмывали  эту  картошку  и  собирали,  а  запах  гнилой  картошки  стоял  ужасный,  этот  запах  преследовал  меня  очень  много  лет.  Из  неё  тоже  готовилась  еда.

В 1943 или 1944г  мама сильно заболела цингой, видно от голода, так как старалась кормить нас. Врачи отказались её лечить и мама была в очень тяжёлом состоянии, почти при смерти. И только благодаря одному старичку, который посоветовал папе, сказав "У вас же Сокольники, сходи нарви хвойных иголок, отваривай их и пои этим отваром  жену". Так папа спас маму от смерти.

  Ещё  я  помню,  как в  военные  так  и  после  военные  годы, весной  и  летом  мы  добывали  себе  разные  сладости  и витамины.  Рвём  очень  аккуратно  травинку,  чтоб  её  хвостик  был  длинный  и  его  откусываешь,  а  он  сладкий.  Или  когда  цветёт  акация,  то  в  каждом  цветочке капелька  нектара  и  он  сладкий.  Были  какие-то  растения,  когда  они  созревали,  то  получалась  лепёшечка  из  семян. Были ещё чёрные ягодки, росли во дворах, их тоже ели, в них бала какая-то сладость,  это  тоже  было  наше  лакомство.  Теперь  я  таких  растений  нигде  не  вижу.
    А  самое  большое  лакомство  было,  когда  мама  давала  четверть  или  половинку тоненького кусочка  чёрного  хлеба  чуть-чуть  смазывала  растительным  маслом  и  посыпала  солью -  это  было  что-то.  Съедался  этот  кусочек  всегда  во  дворе  на  зависть  подружкам,  иногда  я делилась  с  подружками,  для  нас  это  было  самое  лучшее пирожное.

    Ещё  я  помню,  как    военные  женщины  ходили  по  нашему  переулку  и  носили  большие  воздушные  заграждения  против  самолётов,  а мы  всегда  пристраивались  к ним  и  ходили  рядом  с  ними.
  Помню,  как  после  взятия  каждого  города  в  Москве  был  салют,  в  Сокольниках  на  аллее  выстраивалась  целая  батарея  пушек  и  мы  дети  бегали  к  этим  пушках  смотреть,  как  запускают  салют,  глохли  от  грохота  батареи,  но  не  уходили.
  И  конечно  помню  салют  в  День  Победы,  такой  красоты  я  не  увидела  за  всю  мою  жизнь.  Всё  небо  было  перекрещено  лучами  прожекторов,  и  на  этом  фоне  били  салют.
Люди  смеялись,  плакали,  радовались  и  обнимались. Это  был  праздник.

  Я  не  рассказала  об  очередях  за  продуктами,  это  рассказывала  мне  мама.  Мама  не  могла  ходить и  стоять  в  очередях.  У  неё  был  грудной  ребёнок,  а  за  продуктами  по  карточкам  ходил  мой  брат.  Мама  будила  его  рано,  нужно  было  занять  очередь, а  так  как  мальчишки  8-9  лет долго  стоять  не  умеют,  то  через  какое-то  время  она  будила  меня,  что  бы  я  помогла  брату,  очередь  потерять  было невозможно,  останешься  без  продуктов.  А  ещё  мама  рассказывала,  что  хлеб,  полученный  по  карточкам,  она  резала  на  тоненькие  кусочки  и  посылала  брата  торговать  этим  хлебом,  чтобы  на  эти  деньги  купить  картошки,  картошка  была  сытнее.
  Ещё хочу рассказать, как мы дети войны развлекались.
Собиралась из нескольких домов детвора и начинались игры. Летом у нас было очень много игр: салочки, шандр, разрывные цепи, прыгалки, классики, на златом крыльце сидели, телефон, это когда рядом сидящему говоришь слово, а он следующему, то в конце цепочки говорилось совсем другое слово, много было смеху.  У мальчишек были свои игры, конечно войнушка, казаки-разбойники, ножички, игра в монеты. Пристенок и вышибалочка и другие, уж и не вспомню.
  Но вот прятки были особенные. Дома у на деревянные, двухэтажные с 2-мя входами с улицы и двора. Двери в квартиры никогда не закрывались. И играя в прятки мы забегали в любую квартиру, проносились через кухню, если в кухне кто-то был здоровались и выбегали в другую дверь.
Я не помню, чтоб нас кто-то не пустил или ругал. Люди были добры к нашим играм.
  Зимой мы забирались на сараи, у каждого жильца был свой сарай, так как дом имел печное отопление, и с этих сараев прыгали в сугробы, которые дворники наметали к сараям. Или катались на коньках (фигурки, гаги), которые приворачивали веревками к валенкам.
Я ни чего не написала об отце. отец работал на макаронной фабрике стекольщиком. Во время бомбёжек, вылетали стекла и он их вставлял. На улице в 41 году мороз был до 40 градусов, а в цехах под плюс 30, он простудился от голодной жизни, простуды, переживаний он заболел туберкулёзом легких. Никто тогда не лечил, да и лекарств не было, а работать приходилось. Харкал коровью, а всё равно работал. Так как только у него была рабочая карточка, мама была с нами малышней, не работала. Отец умер от туберкулёза в 56 лет.
Вот и всё, что я помню о голодной войне.


 

Ну, вот  и  всё,  что  я  могла  вспомнить  из  своего  военного  детства

      29.08.2016 г.