Как это ни удивительно, но, похоже, одно из самых грубых русских ругательств, а именно: оскорбительное обращение «уе...ан» (где буква «Б» в середине слова пропущена из уважения к лучшим чувствам особенно впечатлительных читателей) пришло к нам, вероятнее всего, из... испанского языка. И именно в хрущевский период существования «одной шестой части суши»...
Вполне естественно, отследить происхождение некоторых нецензурных слов в языке не только трудно, но, вероятнее всего, невозможно. Поскольку большинство лингвистов стараются обходить тему обсценной (а именно: нецензурной или матерной) лексики стороной. То ли из-за условной «неблагодарности» самой темы, то ли из-за пренебрежения к ней. А, возможно, и из-за собственного воспитания и некоего «социального фона», которые не позволяют им (лингвистам) опускаться до подобных «вульгарностей».
Увы, явление матерной лексики всегда было и предположительно всегда будет существовать в любом языке, включая русский. И, как бы не хотелось кому-то максимально «согнуть скрепы» и «завернуть гайки» всевозможных «традиционных ценностей», огромная часть «глубинного народа» нашей многострадальной отчизны не только периодически использует в речи нецензурные выражения, но, более того, говорит исключительно на них. Лишь для связки вставляя в речь иные выражения, чтобы хоть как-то «скрепить» свою речь в единый и стройный поток, понятный всем остальным носителям русского языка.
Посему, раз явление обсценной лексики существует в языке, как объективная реальность, оно вполне заслуживает того, чтобы обратить на него хотя бы поверхностное «лингвистическое внимание». И, как минимум, попытаться понять происхождение нецензурных слов, а также их влияние на социум... который - "увы" или "к счастью" - и формируется благодаря тем самым языковым средствам, которыми он оперирует...
Впрочем, данный короткий очерк не претендует на объективность «в последней инстанции» и выдвигает всего лишь одну из версий происхождения вышеуказанного слова в русском языке. Слова, наиболее близким синонимом которому будет выражение описывающее «ленивого, неприятного и не особенно умного человека». И уже на усмотрение вдумчивого и всегда имеющего своё несгибаемое мнение читателя останется: верить ли данной теории или усомниться в её «легитимности».
В испанском языке слово «huevo», значит «яйцо». И пусть не спешат смеяться над самим словом благодарные читатели, плохо знакомые с испанским и прочитавшие слово «с листа» по буквам...
Буква «H» (в испанском буква называется «Аче») никогда не произносится и пишется исключительно по традиции и не более того. Звук же выражаемый буквой «V» (в испанском буква называется «Убэ») в русском отсутствует, но более всего он похож на нечто среднее между русскими звуками, выраженными буквами «Б» и «В». В разговорной же испанской речи этот звук больше всего напоминает сильно смягчённый русский звук «Б».
Посему, слово «huevo» для русского слуха прозвучит, скорее, как «уэбо».
Для обозначения же недалёкого, трусливого и ленивого человека в испанском существует производное от того самого «уэбо», которое пишется, как «huevon», что для русского слуха будет звучать, как «уэбон».
Естественно, можно допустить и версию происхождения этого слова от неоднозначного, а — точнее — многозначного русского глагола «еб...ть». И эта версия также будет иметь право на существование (хотя, даже на первый и поверхностный взгляд, она уже кажется откровенно притянутой за уши). Но это будет «уже совершенно другая история», как говорилось в знаменитом советском мультфильме...
Возвращаясь же к «нашей» версии этимологии данного понятия, стоит сказать, что слово «уе...ан» в русском языке вообще не имело хождения до второй половины 20-го века. И лишь с кубинской революцией в конце 50-х годов ХХ-го века под предводительством Фиделя Кастро, Че Гевары и иже с ними, имевшей явный социалистический характер и ориентирующейся на социальное и политическое устройство СССР в первую очередь, испанский язык начал занимать прочное место в жизни Советского Союза.
Благодаря тому, что Куба стала для СССР единственным явным испаноязычным союзником и сателлитом по идеологии в Западном полушарии, испанский язык начал повсеместно изучаться в советских школах. А огромное количество социальных, культурных, военных и политических связей на всевозможных уровнях отношений между СССР и Кубой, лишь добавили популярности испанскому языку в частности и испаноязычной культуре в целом у советского населения.
Вряд ли есть открытая статистика относительно точного количества советских людей, которые «прошли» через Кубу только в 60-х годах прошлого века. Но даже по самым скромным оценкам на «Острове Свободы» в длительных командировках побывало несколько сотен тысяч советских граждан (также «вполне естественно» для того времени, подавляющее большинство из них были военными). И каждый по возвращению на родину привозил с собой нематериальную частичку испаноязычной культуры в виде воспоминаний и минимального набора иноземных слов (среди которых отчего-то лучше всего и буквально без исключения всегда запоминаются выражения нецензурные). Культуры, которая ценилась тем больше, что едва ли не для каждого первого командированного (а, как известно, выездного туризма в СССР фактически не существовало вплоть до окончания пресловутой горбачёвской «перестройки») это был, вполне вероятно, единственный в жизни выезд за границу Советского Союза, а, значит, и самое яркое воспоминание на годы вперёд...
Вероятно, именно во второй половине 20-го века в русский язык и вошло то самое понятие «huevon», которое с минимальными фонетическими изменениями (удобными для русской артикуляции и фонетики) стало типично русским ругательством, которое и в наши дни можно услышать едва ли не ежедневно, как от принципиальных носителей «традиционных скреп», так и просто от представителей «глубинного народа» в той или иной степени общающихся на русском...
И описанная выше версия лишний раз доказывает, что в современном мире невозможно полностью и искусственно изолировать отдельно взятый язык насильственным введением соответствующих законов, «ратующих» за «традиционную чистоту языка». Ибо на любой человеческий язык всегда и безо всяких исключений будут влиять другие языки, дополняя и обогащая его (как минимум, количественно) новыми явлениями и понятиями...
