Лисса

рекой от первых лучей солнца. Я прислонился щекой к ее щеке, чувствуя струящееся от нежной кожи тепло.
Но... Если кому-то веришь – то веришь до конца. А я верил своей кошке, как никому другому в этом обманчивом мире.
И знаете, что я понял в ту минуту? Что нет никакой разницы, кого ты любишь – человека или чей-то сон. Человек может уйти. А спящий – проснуться, и сон развеется, будто его и не было. А твоя любовь останется с тобой, пока ты сам ее не прогонишь. Но и тогда она остается, воспоминанием, письмами, забытыми вещами, самодельной дочкиной куколкой, притаившейся на полке. И когда-нибудь ты осознаешь, чем бы все ни закончилось – ты стал на одну любовь богаче. А это главное.
Пять долгих, счастливых лет прожили мы втроем – я, моя любимая и Лисенок. И за все это время Лисса ни разу не спросила у меня: «Почему твоя кошка все время спит?» Но иногда смотрела на нее задумчиво и странно, немигающим лунным взглядом.
Она никогда не спрашивала: «Как зовут твою кошку?» Но однажды, роясь зачем-то в моих вещах, наткнулась на ее старый ветеринарный паспорт. Полистала... и молча протянула мне.
Когда-то мои родители делали Лисенку всякие прививки от кошачьих болезней. Для котят это важно. Она ведь и на улицу раньше выходила, гуляла во дворе, за гаражами. Ела травку и грелась на солнышке. Когда-то мы дали ей кличку – официальную, ту, что потом забылась, сменившись ласковым прозвищем. А сейчас я держал ее ветеринарный паспорт, в который черным по белому было вписано имя: «Лисса». Так вот как ее на самом деле звали. А я – все Лисенок да Лисенок...
А кошка Лисса спала. За эти годы она совсем состарилась, даже можно сказать, одряхлела. И почти не просыпалась. Мне с трудом удавалось скормить ей две-три ложки супа в день. А отощала она так, что превратилась в скелетик, обтянутый рыжей шкуркой. Я накупил Лисенку целую гору разноцветных мячиков и рыбок, и смастерил несколько прекрасных когтеточек. Но ей ничего уже не было нужно.
Я с ужасом смотрел, как из ее тщедушного тельца уходит жизнь, и понимал, как хрупко и мимолетно мое счастье. Когда Лисенок умрет, моя любимая исчезнет, уйдет в небытие, в страну волшебных сновидений, откуда она и явилась.
А может... может... думал я иногда с надеждой, уснув вечным сном, кошка Лисса будет и дальше грезить, творя мой мир и мое счастье?
Может быть, я и сам – всего лишь чей-то сон?
Иногда, возвращаясь пешком с работы, я поднимаю взгляд к небу и вижу, как молочной рекой текут в бескрайней синеве облака, и вдруг среди них замечаю – острые уши, огромную голову, подсвеченную теплой желтизной заходящего солнца, мягкий белый хвост. Гигантская кошка мирно спит, свернувшись клубком в вышине. Потом ее облачное тело расплывается и редеет, расползаясь на туманные белые куски. Но я понимаю, что она все еще там.
Она грезит реками и долинами, и лугами, полными цветов, лесами и городами, канареечными рассветами и огненными закатами, черным грозовым океаном и бирюзовыми прибоями. Она дремлет и тихо дышит через нос, отчего у нас внизу, на земле, поднимается ветер. А если проснется – ведь ни одна кошка не может спать вечно – то что будет с миром? Что будет со всеми нами? Я не знаю. И, наверное, не хочу знать.