Слушая это, я впервые почувствовал себя… э-э, не очень умным. Потому лишь выдавил из себя:
- Это был очень глупый человек.
- А потому, что варианты диаметрально противоположны, вот он и кажется глупым. А существует множество промежуточных вариантов, нелегко понять, как правильно поступить в том или ином случае.
- Нужно хорошенько подумать, прежде чем что-то делать. А он не подумал.
- И сие верно, молодой человек. Только в жизни зачастую трудно отличить правду от её двоюродных, троюродных и более далёких родственников. Пусть даже всё кажется простым и ясным, как утверждение, что дважды два – четыре.
- Но ведь дважды два – всегда четыре!
- Соглашусь, это так. Хотя какой-то оригинал, и уже давно, «доказал», что дважды два – пять.
- И как же он это сделал? – удивился я.
- Извини, молодой человек, давно читал, и позабыл цепочку его доказательств, потому умолчу. Давай возьмём другой пример мнимой очевидности. Как ты думаешь, какую форму имеет Земля? Ну, наша планета? Какая она?
- Это все знают, наша Земля имеет форму шара, - не медля ответил я.
- В общем и целом это верно. Но и неверно. Дело в том, что наша планета не совсем шар, она немного похожа на грушу, чуть приплюснута в некоторых местах, в других, наоборот, чуть более выпукла. Словом, ни на что не похожа. Вот и решили назвать такую форму геоидом. Богиня Гея в греческих мифах – Земля. Вот и получилось, что Земля имеет форму… Земли, а не шара. Геоид!
Снова я почувствовал себя не слишком умным.
Александр Алексеевич продолжил:
- Скажи, молодой, человек: куда впадает Волга?
В вопросе я почувствовал подвох, потому ответил не слишком уверенно:
- В Каспийское море.
- Опять в общем и целом правильно. Это почти правда…
- «Почти» правда?
- Да. Во-первых, Каспийское море правильнее именовать озером. Но сие мелочь, я упомянул это просто так, для сведения… Во-вторых, по пути к нему Волга впадает в Каму. Обычно в подобных случаях река носит имя той, которая больше. Кама куда полноводнее Волги, потому далее река должна именоваться Камой. Она и должна впадать в Каспийское озеро… В-третьих, в Каспийское озеро-море впадает не сама река, а множество её протоков, рукавов и мелких речек, общим счётом до полутысячи. Некоторые из них носят свои имена – Бузан, Бахтемир, Старая Волга, Камызяк, Болта, Кигач и другие. Помню лишь эти. Некоторые называют ещё и Ахтубу, но она впадает в Бузан, а не в Каспийское озеро. Кстати, эти две реки – Ахтуба и Буза – настолько велики, что вполне судоходны. Между прочим, дельта Волги – самая большая речная дельта в Европе, а в мире она восьмая. Лишь семь превосходят её по своим размерам.
Слушая Александра Алексеевича, я в очередной раз почувствовал себя, честно говоря, дурачком, если не полным дураком. Это же надо как на самом деле всё сложно! А кажется совсем простым!
Он же продолжал:
- Не буду говорить про известную иллюзию того, что по небу движется солнце. На самом деле это вращается вокруг своей оси Земля. Хотя солнце тоже движется в пространстве вместе со всей Солнечной системой, а она, в свою очередь, движется вместе со всей Галактикой, которая движется со всей Метагалактикой и так далее…
Раздался тактический кашель со стороны, и мы заметили, что в дверях давно стоит папа и слушает нас. Вернее, слушал Александра Алексеевича, который преимущественно и говорил. Я лишь подавал реплики.
Папа пригласил гостя к столу. Я испытал странное чувство. С одном стороны было очень приятно, что прекратилось моё пребывание в роли дурачка, ничего не знающего, а с другой – хотелось продолжения беседы, ведь я узнал немало интересного. Всё сказанное я хорошо запоминал, как говорит папа, мотал на ус, решил при случае рассказать это друзьям, удивить их своими познаниями и умом.
Позже папа рассказал, что Александр Алексеевич – человек энциклопедических познаний, почти академик. Скоро станет таковым. Имеет много наград. А по виду он мне показался самым обычным человеком. Сказал это папе и в ответ услышал:
- Не всё золото блестит…
Как это понимать, не объяснил. Александр Алексеевич же не золотой и не блестит.
Глава 12. «Консультация» профессора
В последующие дни я реализовал свои замыслы, и при случае в школе или на улице с друзьями заводил речь про форму Земли, спрашивал их, куда впадает Волга, а затем излагал то, что услышал от «почти академика» Александра Алексеевича. Конечно же, они мне прямо об этом не говорили, но я видел, что слушатели оказывались в схожем с моим состоянием, когда я слушал эту аргументацию. Моя репутация рванула к небесам. Каким-то образом сие дошло даже до учителей, и они стали поглядывать на меня заметно более уважительнее.
Я наслаждался приобретённой славой. И тогда стал чаще обращать внимание на гостей в нашем доме, знакомился с ними, порой подслушивал из соседней комнаты разговоры взрослых, надеясь подчерпнуть от них новую толику мудрости. Увы, ничего такого не узнал.
И вот однажды услышал, что папа пригласил очень известного в Самаре профессора медицины Сумашкова. Я про себя воскликнул: «Ого-го, к нам придёт профессор! Я обязательно послушаю, что он говорит. Несомненно, услышу что-нибудь такое, чем потом поражу своих друзей. Он же – светило медицинских наук, как сказал папа…»
Когда папа сообщил о визите гостя маме, то та всплеснула руками: оказывается, она днём случайно повстречала свою школьную подругу Нину Кашляеву и пригласила её к себе именно в этот вечер. Та должна придти с супругом.
Папа сначала озадачился, а потом махнул рукой:
- Немного досадно, но ладно. Пообщаемся и с ними.
Мама подбоченилась:
- Почему это тебе – досадно? Я твоих гостей принимаю, а тебе от моих «досадно»! Это ещё почему?
- Извини, это словцо вырвалось случайно. Хотелось побольше пообщаться с профессором, давно с ним не виделись…
- Да, давно, - хмыкнула мама. – Аж с целый год! Я помню, перед прошлым Новым годом он к нам заходил. А я Нинку не видела больше десяти лет!
- Ладно, ладно! Пообщаемся и с твоей Нинкой… То есть, Ниной.
- Да, Нинкой её уже называть нельзя и мне. Неуважительно. И она придёт не одна, а с мужем.
- А кем она работает?
- Нинка… Нина бухгалтер в школе, а муж у неё шофёр. Водит большие машины на большие расстояния.
- А-а, понятно, дальнобойщик.
- Ну и что, много ездит, много видит, много знает.
- Да я не спорю, все профессии нужны, все профессии важны. Все заслуживают уважения.
- В этом ты прав, и на этом остановимся. Нинка… То есть, Нина приходит к нам в гости!
- По имени её звать неудобно, во всяком случае с самого начала, а каково её отчество?
- Подожди, дай вспомнить! Ах да, Васильевна! Нина Васильевна!..
- А как звать супруга?
- Не знаю. Не успела спросить. Узнаем при встрече.
На том мама с папой и порешили.
Я приготовился почаще оказываться поближе к гостям, дабы подслушать чего-нибудь умного, пусть папа ворчит, что «отираюсь» рядом. Главное, узнать что-то новое, чем я могу потом блеснуть перед друзьями. Потому с нетерпением ждал встречи.
Гости меня удивили. Сначала я принял профессора медицины и женщину-бухгалтера за супругов. Они оказались похожи, как брат с сестрой. Оба кареглазые, невысокого роста, лишь немного повыше меня. Полные, круглолицые, с заметным брюшком. Только одежда – мужская и женская – позволяла их отличить друг от друга, а так можно было и спутать. Даже волосы были почти одинакового цвета и длины. Супруг же Нины Васильевны – его звали Захаром Петровичем – оказался высокого роста, очень худым, с морщинистым, словно бы высохшим лицом. Он часто покашливал, прикрывая рот ладонью. Под ногтями его пальцев я заметил грязь.
Нас с братом в комнату не пускали, но я старался держаться поблизости от двери, случая разговоры старших. К моему разочарованию, ничего интересного не узнал.
Заметил, что женщина стала проявлять к профессору повышенное внимание, когда услышала его фамилию. Она её уже знала, потому решила воспользоваться оказией и попросила дать авторитетные рекомендации, как отучить мужа от курения. Он курит слишком много и никак не может даже просто сократить количество выкуриваемых сигарет, а лучше бы – вообще бросить.
К всеобщему удивлению профессор меланхолично ответил:
- Нельзя слишком многого требовать от ребёнка!
- Какой же это ребёнок, уже четвёртый десяток разменял?! – воскликнула женщина.
- Ну и что? – пожал плечами Сумашко. – Все мы – дети. Большие дети. Сначала человек начинает курить, дабы доказать, что он – мужчина, а позже пытается бросить курить, тщась доказать, что он – мужчина. Ежели ваш муж курит, то значит - до настоящего мужчины он не дотягивает – остался, как и был, ребёнком. Пусть себе курит, сколько его вольной душеньке угодно.
- Да как же это так! – заволновалась Нина Васильевна. – В комнате дым столбом, топор можно вешать. Дышать нечем, хоть на улицу беги. Днём с огнём сидим, как в сплошном тумане. Яичницу на ощупь готовлю, куда это годится! Счётчик визжит, надрываясь накручивая киловатты.
- Значит, вам поневоле приходится чаще проветривать комнату или вовсе уходить из прокуренного дома, а свежий воздух вкупе с постоянным моционом – залог самого крепкого здоровья. Вместо яичницы же советую кушать овощи и фрукты сырыми. Это куда полезнее и у вас не будет никакой возни с кулинарной обработкой.
- Одышка меня замучила, - осмелился вступить в разговор Захар Петрович, - на четвёртый этаж с несусветным хрипом в груди поднимаюсь. Ноги руками переставляю.
- Из дома будете реже выходить – станете примерным семьянином.
- И кашляю так, что вся округа просыпается. Толпами жаловаться приходят, чуть ли не поротно и повзводно.
- Видите, как прославились своим кашлем! Кто бы о вас знал без него? Да и от воров кашель – надёжная защита. Любители слямзить-стырить всё, что плохо лежит и валяется, будут испуганно обходить за километр ваш дом. Не дураки же они соваться в квартиру, хозяин которой бодрствует.
- В лёгком врачи обнаружили затемнение, да и сердце пошаливает, - признался мужчина, - а ещё чего, уж и не знаю!
- Узнаете, - заверил профессор, - всё узнаете. Проваляетесь-промаетесь несколько лет по больницам и всё узнаете. Там-то что ни пациент, то эрудит неслыханный, спец по всяким хворям и дока по разным недугам, ходячая энциклопедия медицинских познаний. Просветят вас во всём так, что хоть диплом выдавай. Знакомые за советами ходить начнут, сможете давать платные консультации. Заработаете немало.
- Это когда ещё произойдёт, а сейчас у него на курево столько деньжищ уходит – просто настоящий страх и истинный ужас! – заохала Нина Васильевна. – Посчитайте сами лишь за один год, а