кому-то влетит.
Мальчики и сами застонали и съёжились, предвкушая серьёзный разговор, а может и порку. Однако, бабушка Семёна, баба Марина, влетев в кабинет, не обратила на внука с другом никакого внимания. Еле дыша, она сходу бросила:
– Беда, Потап! Этот бандюга, чтоб его скрутило! Димку нашего убивает!
– Что?! – подпрыгнул на месте Потап.
Двое здоровых мужиков оттаскивали лысого, чисто одетого, мужчину, тоже не маленьких габаритов, от местного пастуха.
– Я тебя урою, тварь! В лесу прикопаю! – орал лысый.
– Давай, рискни! Я тебе сам пасть порву! – подначивал его пастух, которого тоже старались сдерживать двое крепких мужчин. Однако, в отличие от лысого он не особо рвался в бой, больше работая языком.
Рядом с чистеньким «Лэнд Ровером», блестящим на солнце своими светло-зелёными крыльями, со скрипом тормозов остановился «Бобик», на крыше которого работал синий проблесковый маяк. Потап выскочил с водительского сидения, сразу оказавшись между двух групп мужиков. С пассажирского сидения испуганно спустилась на землю баба Марина, а в окно позади водителя уставились мордочки Кольки с Семёном.
– Что здесь происходит?! – прокричал Потап, стараясь перекричать дерущихся. Лысый, при появлении участкового, сбавил пыл и мужики, его державшие, ослабили хватку.
– Эта паскуда Мишку моего угробила, – сказал лысый со злобным оскалом.
– Сдался мне говнюк твой, – рявкнул пастух в ответ. От этих слов лысый снова завёлся и ринулся в атаку. Но мужики вовремя его успели схватить.
– Тихо! – прокричал Потап. И через секунду снова только тяжёлое дыхание, да пение птиц, где-то в кронах деревьев, нарушали тишину.
– Потап, ты меня знаешь, – затараторил пастух. – Я за дело кому хошь глотку перегрызу, но...
– Дима! Заткнись на хрен! – рявкнул Потап и, сам немного успокоившись, добавил. – Иди к своим коровам.
– Давай, Диман. Пошли, – похлопали по плечам мужики, которые удерживали его всего секунду назад, а теперь потянули его в сторону. Проводив его взглядом, Потап повернулся к лысому.
– Денис, ты пургу не гони. Сам видел, что случилось. Мишка твой цел.
– А башка? – постучал лысый себе по виску пальцем. – Мне из больницы звонили. У него мозги в труху. Понимаешь, начальник?! Он всё! Умалишённый!
– Ну, пастух тут при чём?! – крикнул Потап в ответ. – Мотоцикл не налетал ни на какое препятствие, никто не стрелял в твоего Мишку. Там, вообще, ничего не было! Причём здесь Диман?! Думаешь, он за Зорьку свою мстит?!
– Он тогда даже денег за неё не взял.
– А накой ему твои деньги? В твоём же ларьке тратить? И ты бы лучше не деньги ему совал, а собственным сыном занимался. Шестнадцать лет пацану. И что ты ему подарил на день рождения? Мотоцикл? И после этого тебе кто-то виноват? Ты о чём думал? Права у него были?
Лысый молчал, сверля участкового гневным взглядом.
– Мозги включи, – добавил Потап. – Тогда он мог не в мягкий бок коровы въехать, а на полном ходу напороться на рог. Он же у тебя гонял, как сумасшедший, у меня стопка заяв на твоего отпрыска. Ты чего ждал? Этого?
Денис обеими руками начал тереть свою лысину, стараясь совладать с собой.
– Успокойся, – выждал паузу Потап, пока его неспокойный собеседник начнёт приходить в себя. – Дождёмся экспертиз. Дело я открою. Но всё говорит о несчастном случает. Просто твой...
– Какие экспертизы? – резко опустил Денис руки. – Говорю же, главврач позвонил мне. Дурачок он теперь.
Махнув обеими руками на участкового, он развернулся и пошёл к «Лэнд Роверу». Только дверца за ним хлопнула, как машина резко сорвалась с места. Потап проводил внедорожник взглядом.
– А теперь пострадавший где? – повернулся он к мужикам. – То есть этот... Димка?
– Да, здесь он, – помахал рукой один из мужчин уведших его в сторону.
Пастух сидел на траве под кустом и нервно пускал клубы табачного дыма. Потап подошёл к нему и присел рядом на корточки.
– Ты как? – спросил он с сочувствием.
– А как я могу быть? – не своим голосом ответил Димка. – Нормально я. Зорьку свою вспомнил. Вот где разумная животина была. Больше пользы от неё, чем от нашего участкового.
– Я тебе сразу сказал заявление писать. Что я мог без него? Корова не гражданин страны, и её права я защищать не могу. Даже право на жизнь. А вот ты, как владелец, которому был нанесён большой ущерб, должен был правильно оформить это, а не бычить глаза и не орать, что прихлопнешь этого шпингалета.
Пастух бросил на него обиженный взгляд и снова отвернулся.
– А теперь серьёзно, – сказал Потап. – Где ты был сегодня с часа дня до двух.
Димка округлил глаза, выронив окурок.
– Потап, ты чё? Поверил этому уголовнику? Думаешь, я мог его дебила подкараулить?
– Нет! Но теперь он может тебя подкараулить. Учти, я тебе программу защиты свидетелей обеспечивать не буду. У меня своих дел хватает. А вот тебе надо доказать собственную невиновность. И именно перед этим уголовником. А мне тут трупа на участке не надо. Говори, где был?
– Да, как же это?..
Опрос незадачливого «свидетеля» ничего конкретного не принёс. Половина деревни видела его в указанное время, пасущим стадо, на другой стороне деревни, где были обширные поля, в отличии от лога, одним своим концом, упиравшимся в лес.
Потап ничего иного и не предполагал. Пришедшие заключения экспертизы, тоже не показали ничего интересного. Полностью исправный мотоцикл, ни одного механического повреждения тела мотоциклиста. След на земле, где мотоцикл потерял управление, был на совершенно ровном участке. Ни камня, ни преграды, ржавого гвоздя не было. Просто Мишка упал и потерял рассудок. Вот только как именно такое могло произойти, экспертиза тоже ничего внятного ответить не смогла.
Вечером Потап закрыл свой опорный пункт на ключ и отправился домой пешком. Жил он всего через пару дворов, потому и не ездил до него на машине. Зачем служебное авто гонять?
Но только он вышел за калитку, как услышал скрипучий голос за спиной.
– Потап, а Мишка живой?
Потап невольно вздрогнул, не ожидая, что кто-то будет сидеть на скамейке у ограды. Обернувшись, он увидел приземистого мужичка в годах, положившего обе руки на трость, а во рту державшего папиросу.
– Матвей, – облегчённо выдохнул Потап. – Как ты меня напугал. Тебе чего дома не сидится?
Он подошёл и присел рядом.
– Да, какой тут дома сидеть? Новостей в деревне раз-два и обчёлся. А сегодня прям всё село гудит. То Мишка убился, а потом батька евоный Димку убить хотел.
– Да, не убился никто, – вздохнул Потап. – Мишка живой, только головой приложился крепко. Крыша, в общем, у него поехала. Только почему-то шлем целый, а голова повредилась. Мистика прям какая-то. А Денис только кулаками помахал перед мордой Димкиной. Растащить успели вовремя. Я вот боюсь, как бы он ему дом ночью не поджёг. Этот может.
– А правда, что Денис сидевший? – хитро прищурился Матвей.
– Вот потому я и боюсь. Да. Сидевший. В девяностые он в ОПГ одну входил. Чего только ему не шили – организацию похищения, убийства двух и более лиц... Доказать не смогли. Но и до этого он сидел за грабёж. Вот только в нулевые остепенился.
– М-да... Дела... – протянул Матвей и затянулся своей вонючей папиросой. – А сам как думаешь? Что с Мишкой случилось?
– Несчастный случай, – пожал Потап плечами. – Правда, чтобы это доказать нужна экспертиза. А эксперты сами руками разводят. Мишке даже точный диагноз поставить не в состоянии. Мозги у него вскипели и всё. Дёрнул его чёрт в Чёртов лог поехать.
– А, может и чёрт, – многозначительно произнёс Матвей.
– Что? – устало вздохнул Потап. – Веришь в чёртово пристанище в этому логу? Ладно, дети. Этим много не надо.
– Я, Потапушка, седьмой десяток уже размениваю, – с некоторой укоризной произнёс Матвей. – И все здесь, в этой деревне. Не мотала меня нелёгкая по стране нашей необъятной. С младых ногтей тута вот живу. И сколько себя помню, никогда не было такого, чтобы черти в деревне скакали. Хотя, нет... погоди...
Матвей сделал задумчивое выражение, уперевшись глазами в землю. Потап замер, ожидая, продолжения. Матвей никогда не слыл выдумщиком, потому интересно было, что он скажет.
– Помню, как прежний участковый наш, – наконец, вспомнил он. – Напился до чёртиков.
– Тьфу ты... – Потап отвернулся от него.
– Тогда да. Повеселили они его, а потом и всю деревню, как в этой же самой избе дырки от пуль считали. Всё табельное в потолок отправил, а потом ещё и самим пистолет в них кидался, – уже смеясь продолжал Матвей.
– Вот ты меня порицаешь, что не серьёзно к тебе отношусь, а сам такие шутки выдаёшь, – обиженным тоном сказал Потап.
– Ладно, не серчай, – в последний раз хихикнул Матвей. – А коли серьёзно хочешь. Так, правда, никогда в логу том чертей не видывали. До недавнего времени. Но место там и правда нехорошим стало. Видел, даже тропа заросла.
– Да, видел. Перестал народ там ходить. Странно, там по прямой сотня метров, зато вокруг добрых полкилометра топать.
– Вот потому и топают в окружную, что лучше так. Ты Глашку нашу помнишь?
– Бабу Глашу? Конечно, добрая хозяйка. С больным дедом такое хозяйство держит.
– Вот с неё-то всё и началось, – поднял Матвей указательный палец. – Пошла она до Марфы, сестры своей. Как раз по прямой, через лог. Идёт, а сама по мобильнику трещит с ней. И как она сама потом рассказывала, только в лог спускаться, а по земле топот, будто табун лошадей несётся. Она аж перепугалась. Бегом из лога выскочила. Глядь, а ни лошадей, ни коров, никого нет, кто бы мог топать так. Ну, тогда порешили, что показалось ей. Нечего по телефону трещать, когда ногами передвигаешь. Хотя сама клялась, что слышала всё прекрасно, даже земля под ей дрожала. Потом, значится, уже по осени, Федька конюх по пьяной лавочке к Тоньке попёрся. Взял пару пузырей первача и почесал, жаних хренов. Да, так в логу тот первач и бросил. Бежал так, что хмель из башки его тупой выветрился. Неделю потом из избы выйти не мог. Трясся всем телом и рассказывал, как нос к носу с нечестивым столкнулся. Рыло, говорит, у него свиное, копыта вместо рук и ног, а по земле хвост волочится. Вот с него-то и стали чёрта опознавать в логу. И название логу придумали.
Потап сморщился.
– Матвей, я тебя умоляю, – прогундосил он. – Что ты мне рассказываешь? В одной деревне живём. Я и так все эти байки слышал. Не до них мне сейчас.
– Байки, говоришь? – недобро зыркнул на него Матвей. – А ты в курсе, что животина чёрта чует? Мы только глазами видим, и то обознаться можем сослепу, а зверьё его нутром чует.
– И что?
– Вот теперь и ты глаза свои слепые разуй. Когда Глашка с Федькой от чертей бегали, Настеньку нашу чуть медведь не задрал. Помнишь?
– Ну, помню. Она ещё в логу пряталась, – встал Потап со скамейки.
– Вот теперь скажи мне, как так получилось, что от медведя убежище в логу нашли? – Матвей снова хитро посмотрел на Потапа. А тот развёл руками. – То-то же. Она же с медведем нос к носу столкнулась, бедная. Как завизжит, как бросится от него. Он за ней. А у логу вдруг встал на задние лапы, а потом повернулся, да без оглядки сам в лес умотал. А коровы? Не замечал? Они же никогда в этот лог не суются. Думаешь, Димка их пасёт. Ага, как же! Вся деревня в курсе, как он чекушку приговорит за кустами, а потом пузыри пускает. Коровы по всему селу разбредаются. И из лесу их порой выводили. А в лог они не суются.
– Слушай, Матвей, иди домой, а?
