тепле и в уюте, - да и замуж, в принципе, давно уже пора выходить, детей рожать… А ты все ерундой какой-то занимаешься…
Рождённый ползать летать не… должен!..
Позже, спустя много лет, Олеся осознает, что надо было тогда просто бежать. Закинуть смену белья в сумку - и прочь из дома, не оглядываясь!.. Но тогда, в тот момент... Тогда она просто сломалась.
Ей, как воздух, нужна была поддержка близких людей, которые сказали бы, что верят в неё, и что она не должна сдаваться. В двадцать лет жизнь еще не закончена, - да она ещё и начаться-то толком не успела!.. И первая же неудача и возникшие, в связи с ней, проблемы, какими бы страшными и болезненными они ни были, не должны перечеркнуть все стремления и желания. Но таких близких людей на её пути как-то не подвернулось…
Её мама готова была костьми лечь на ее дороге, лишь бы только она позабыла все свои дурацкие мечты и чаяния. Да и молодой человек подвернулся очень кстати, как по заказу, и он тоже изо всех сил стал уверять ее в том, что их великая и чистая любовь важнее всех остальных глупостей, которыми напичкана ее непутевая голова. Против молодого человека мама тоже, кстати, возражала изо всех сил, но потом, скрепя сердце, смирилась. Из двух зол, как говорится, выбирают меньшее, - и, очевидно, лучше уж дочь, неудачно вышедшая замуж и тем самым сломавшая себе жизнь, чем та же самая дочь, но свободная и сбежавшая в Москву… Поэтому мама была согласна даже на свадьбу в перспективе, - лишь бы только её удержать… Тем более, что милый тоже не разделял Олеськины стремления к звёздам и желал всего лишь, - ни много, ни мало, - чтобы она стала обычным нормальным человеком ради их большой и чистой любви…
И Олеся сдалась, решив, что действительно лучше синица в руках, чем журавль в небе…
Потом была свадьба… Рождение сына… Олесе всегда казалось, словно все это происходит и не с ней, словно она наблюдает за самой собой откуда-то со стороны… Была нескончаемая череда бесконечных работ, не приносивших ей ни радости, ни удовлетворения, на которые Олеся заставляла себя идти по утрам пинками, - в буквальном смысле, - потому что вечно нужны были деньги… Ведь милый, любимый, дорогой и единственный зарабатывать их так и не научился; вместо этого он по-прежнему сидел на диване и рассуждал об их великой любви, которой к тому времени давно уже и след простыл… Все окружающие, - и родственники, и супруг, - искренне верили в то, что Олеся, рано или поздно, попросту остепенится, поумнеет и повзрослеет, и станет обычной нормальной женщиной, держащей в надёжной узде мужа и детей, наводящей целыми днями чистоту и красоту в уютной квартирке и готовящей вкусные обеды… Ведь именно такой должна быть образцовая хозяйка, и именно в такой роли видели её родные и близкие… А Олеся продолжала писать по ночам, падая со стула от усталости, засыпая на столе от переутомления, и все равно верила, что именно это - её судьба; именно это поможет ей достичь всего, о чем она некогда мечтала, и именно это она и должна делать, вопреки всему…
А вот прибиралась и готовила она всегда разве что для галочки и так никогда и не научилась этому всему в полной мере…
Олеся честно старалась приспособиться к своей жизни, - той, которая ей досталась. Но из неё, к сожалению, так никогда и не получилась приличная, порядочная женщина, у которой муж и дети облизаны, а дом - полная чаша… Все свои обязанности она выполняла разве что через силу, потому что ей все это было совершенно неинтересно, и она не видела ни малейшего смысла в такой жизни. Поэтому через пять лет она выгнала мужа, сбросила со своей шеи это придавливающее ее к земле ярмо и снова стала свободной.
Поклонники у Олеси время от времени появлялись, - и даже замуж она могла бы выйти ещё не один раз, если бы захотела; но она на тот момент уже очень чётко осознавала, что все это, - муж, семья, дом, дети, работа, - просто не её. Олеся всегда хотела только лишь свободы и независимости. Наверное, поэтому и со своими родственниками она перестала общаться на каком-то этапе, - потому что они тоже тянули её на дно, душили и не давали дышать полной грудью…
Мама зловеще предрекала ей повторение Элиной судьбы. И была не права. Нет, Олеся никоим образом не повторила судьбу своей несчастной тёти, - хотя, возможно, к этому действительно были все предпосылки. Но, - словно назло всем тем, кто каркал за её спиной, - она не спилась и не пошла по рукам. Она сама вырастила сына, даже не пытаясь его на кого-то сбросить, и у нее сложились с ним прекрасные отношения. Олесе всегда приходилось много работать, потому что рассчитывать-то ей было не на кого. Так получилось, что она перепробовала в своей жизни, наверное, все профессии, которые только можно было, пока не сумела выбрать то, что уж не сказать, что сильно подходило ей, но, по крайней мере, что она могла бы выполнять без отвращения.
Олеся никогда не считала, что её жизнь прошла напрасно. Но… Она прошла напрасно.
И как-то мимо.
Ее детские мечты, - несмотря на прошедшие уже с той поры десятилетия, - никуда не ушли и, даже несмотря на занимаемые высокие должности и неплохую зарплату, Олеся, к сожалению, не смогла избавиться от очень печального осознания того, что она ровным счетом ничего в этой жизни не добилась. И это вовсе не прибавляло оптимизма, - особенно, по утрам, когда приходилось буквально силой заставлять себя сползать с кровати и тащиться на неплохую, но все-таки нелюбимую работу, а вечером падать с ног от усталости, но при этом все еще продолжать о чем-то мечтать…
Прошло уже больше двух десятилетий с тех пор, как она работала в редакции той паршивой газетенки, а Олеся так и не смогла забыть тот счастливый и наполненный событиями год, который она провела там. Какое удовольствие ей доставляло бегать весь день по городу, а потом писать статьи всю ночь напролет, - и при этом даже ни капли не уставать!.. Вот тогда она жила. Жила этой работой, жила своими эмоциями, мечтами, надеждами… А все, что было после этого… Да, в принципе, словно ничего больше и не было….
Все эти годы её так и не покидало ощущение того, что она словно смотрит на саму себя со стороны и ждёт, когда же можно будет начать жить. Когда же, наконец, можно будет отложить в сторону этот черновик и начать все-таки переписывать свою жизнь набело…
Да, теперь Олеся это точно знала: Господь Бог не просто так дает нам таланты. И он очень сердится, если у нас по какой-либо причине не хватает ума оценить этот его дар. Внешне у Олеси, слава Богу, теперь все было совершенно нормально. Жизнь, можно сказать, наладилась. Есть неплохая работа, нет проблем с деньгами, здоровьем, внешностью. Сын вырос и стал для неё действительно поддержкой и опорой. Даже грех, вроде бы, на что-то жаловаться, но…
Она все время это ощущала: недовольство Бога, я имею в виду. Вроде бы, все хорошо, но… Очень многие её начинания срывались, хотя, вроде бы, все только что было на мази, и не существовало ни малейших проблем или предпосылок для этого. Очень многие её попытки достичь чего-либо большего буквально пресекались на корню по независящим от неё причинам… И все было как-то бесполезно… Зачастую у Олеси просто создаётся впечатление, что весь мир против нее, и ей никогда не пробиться сквозь все эти преграды. Но она упорно идет вперед. Надевает на лицо улыбку и идёт.
Продолжает жить этой чужой и чуждой ей жизнью.
Книга «СТОКГОЛЬМСКИЙ СИНДРОМ»
Источник
