52. Последний чикатила современности

внимательно, почти уважительно, молча, похоже, даже кое-что про себя напряжённо соображал. Делал выводы, понемногу прикидывая кое-что кое-к-чему.

Вернувшись в полное осознание нестандартности текущей ситуации, снова как будто ставший прежним доцент Фредди нисколько не потерял, а ещё прочнее закрепил память о недавнем знаменательном происшествии с необычайными взлётами и падениями его самого и всего экипажа полуподвальной эскадрильи. Даже захотел на всякий случай проверить запомнившееся ноу-хау от инопланетян. Незаметно совершить конкретное «пи-пи» на какую-нибудь из проползающих мимо могилок, или даже «ап» прошептать на всякий случай, а вдруг опять удастся взлететь хоть на немного, да хоть несколько крестов, да сбить. После одной только мысли об этом приём информации от сыщика, пошёл у него ещё интенсивнее. Остальной же народ как всегда в критические моменты своего бытия практически безмолвствовал и ничего не замечал. Ему же хоть в лоб, хоть по лбу. Ступор и безмолвие – так называется то спасительное сомати, к которому грех не прибегнуть, потому что хотя жизнь и коротка, но скучать почти всегда приходится.

Правда, иногда чудилось доценту какое-то бодренькое шевеление во влекомом на телеге гробе. Вроде и крышечка гробовая сама собой чуток подвигалась, туда-сюда, туда-сюда, хотя ещё и светло вокруг было. Впрочем, скорее всего это бомжикам  лишь почудилось - от недавно пережитого совершенно дикого перенапряжения нервов, от которого и сейчас несчастные головы буквально раскалывались. Потрескивали они и от слегка воспалившейся вредной привычки надеяться на лучшее. Однако сороки надежд совсем не к месту и не ко времени растрещались, только с пути сбивали. А ведь надо было ещё довезти кого следовало, ещё и закопать его, да как следует. Какие тут могут быть надежды и на что?! На то, что сами покамест ещё здеся на этом свете побудут?! Только вот зачем?! Какой смысл?!


- Посуди сам, Серёгин. Крысиное сообщество и впрямь слишком напоминает человеческое, а во многом, даже по якобы чисто человеческим преимуществам, и превосходит его. Крысы обмениваются полезной информацией между собой с куда большей эффективностью, чем люди, как бы в назидание им всё теснее сплачивая своё единство. Смотрите, мол, как надо это делать. Учитесь! У нас даже мировых войн между собой не бывает. Только с вами.

Внутри крысиной стаи, как правило, не бывает серьёзных раздоров и конфликтов. При любых обстоятельствах всегда больше всех в безопасности себя ощущают крысиный молодняк, слабаки и старики-крысовины. Неудивительно, что ни один способ борьбы с могучим хвостатым племенем, как правило, не приносил людям желаемого результата. Всё крысиное сообщество всегда исключительно быстро перенастраивалось на любую новую волну, сноровисто начинало «жизнь по новому», буквально с чистого листа, а если надо, то и защищалось на редкость дружно, сплочённо и агрессивно.
Заметь, в точности, как журналистская корпорация, ментовской или номенклатурный корпус у людей. Самые крысоподобные популяции двуногих.
Крысы - сверх-коллективисты. Натуральные большевики или моджахеды животного мира, зоо-ваххабиты. Они же и самый опасный и самый совершенный биологический противник человека. Маленький, но реальный поедатель мира, миро-ед, практически неуязвимый терминатор.

Но даже настолько неуязвимое крысиное сообщество, оказывается, всё-таки можно сокрушить. Его всегда ломали, когда крысы ставили на грань выживания непосредственно самих людей. Проделывали это британские матросы. Хорошо известно, что именно для моряков корабельные грызуны являлись порою самым страшным бедствием на свете. Бывало, что оголодавшие крысы набрасывались на пьяных матросов в отключке и съедали их целиком, включая сапоги и бескозырки, оставляя разве что металлические бляхи от ремней, да медные гвоздики из сапог.
Единственной возможностью совладать со смертельными крысиными гонками по судну, с беспощадным крысиным террором, оставалось попытаться как-то «взорвать» изнутри до предела сплочённое, согласованно действующее крысиное братство. Этот способ моряки нашли и назвали его «крысиный король». Состоял он в следующем. Первоначально отлавливалось несколько десятков неустрашимых зверьков и помещалось в замкнутый, непроницаемый отсек, в подвал, с целью полностью выморить голодом. Крысы стойко держались почти до самого конца, никак не трогая друг друга, даже самых ослабевших. Напоследок нужен был толчок, чтобы взломать круговую оборону братьев-подельников и запустить цепную реакцию братской, внутрисемейной агрессии.

Нужно было, чтобы они люто возненавидели свою собственную жизнь, как бы задались вопросом, а зачем она им собственно нужна - до такой степени страшная и дико невыносимая. То есть, чтобы всё в точности как у нас. Только в таком случае они бы начали убивать себе подобных и себя в итоге. Начали бы самую кровавую и беспощадную из войн – гражданскую, со своими  братьями. Для всего этого им и подбрасывали не свою крысу, лучше сытую, откормленную, хотя можно было и просто незнакомую, но всё-таки именно из их же рода-племени.
Словно бы вкидывали образец роскошной, но недоступной жизни, за которую и стоило бы возненавидеть себе подобного из последних сил. Тебе это ничего не напоминает?.. Да именно так Мишку Меченого, нашенского кагая, предтечу сегодняшнего царя, кое-кто весьма расчётливо подкинул оголодавшей московской элите, всем этим язвенникам-правозащитникам и прочим этническим демократам. Вот тогда крысиная кодла нашей элиты и пришла в неистовое возбуждение. Тогда-то и понеслась душа нашей Родины в ад.

Учуяв чуждый хотя и соплеменный запах изголодавшие и полностью озверевшие крысы необыкновенно разъярялись и наконец-таки убивали его, то есть, себе подобного гада зажравшегося. А, «лизнув крови», полностью теряли контроль над собой, принимались набрасываться и друг на друга, как те же большевики в 37-м или в 91-м годах, да и в третьем десятилетии следующего века. Сначала понемногу, как бы слегка покусывая, затем, по мере опьянения родственной кровью, всё больше и больше, пока не отмыкались по-настоящему бездонные хляби. Тогда «правилом крови» окончательно доламывалось внутреннее табу на убийство себе подобных, всех сородичей. Развязывалась совершенно жуткая крысиная вакханалия. Самое же лучшее уничтожение ведь всегда производится избытком подобного. И всегда своими своих же. И грянул бой на выбивание, по системе «play off». Отсюда она, кстати, потом и в спорт к людям перешла. Не говоря уже о текущей кровавой междоусобице.

Крысовины «мочили» друг друга почём зря и повсюду, в сортирах и вне оных. Прежняя сдержанность и братская родовая сплочённость теперь оборачивались в полную противоположность. Они просто удесятеряли крысиную ярость против своей же « большой нации». Все становились невменяемыми отморозками и жадно дорывались уничтожить собственное же племя. «Как сладостно своих же ненавидеть!». Ещё та специальная военная операция периодически проводилась для оптимизации корабельного населения!
Дальнейший возвратный отсчёт шёл по убывающей, а невменяемость, «отмороженность» сверх-самоубийц - по возрастающей. Их оставалось всё меньше и меньше. Тридцать, двадцать, десять, четыре, и вот под занавес разворачивался смертельный поединок между двумя последними крысиными «чикатилами». Финальный бой за звание чемпиона трюма, но только уж больно жуткого чемпиона.

Победитель, предавший и сожравший всех своих соплеменников - становился воплощённым идеалом убийцы, супервзломщика любых устоев, новым хозяином социума, всего макрорегиона. Вот его-то и стали называть «крысиным королём» - потому что только у него внутри оказывались сломаны буквально все внутривидовые запреты и все до единого механизмы торможения. Этот величайший отморозок теперь был способен только убивать и только разрушать с невиданной изобретательностью и свирепостью. У него даже свой, персональный, страшный запах появлялся, который приводил в жуткий трепет обычных, нормальных крыс и заодно оберегал самого «крысиного короля» даже от косого взгляда.
Даже прикоснуться к нему сородичи были не в состоянии.
Когда такого невероятного отморозка потом вбрасывали в трюм любого судна, какой бы он ни был просторный и широкий, остающимся там обычным крысам сразу же становилось очень и очень тесно. Чувствующие своего супер-Чикатилу на расстоянии соплеменники опрометью неслись прочь и выпрыгивали с палубы в море, предпочитая сразу утонуть, лишь бы не встретиться с «прорабом» крысиной перестройки и нового «вставания с колен», с «королём-убийцей». Даже взгляда его никто не выдерживал. Куда там даже нашему самодержцу! Вскоре «прораб-король», Великий Крысовин, крысиный царь-солнце, по-настоящему правильный пацан, очищал от навоза, от ненужных ему существ - всё судно, всю плавучую страну. Он один заместил всё! «Зачем теперь вам солнце, если я здесь?!»


- Но мы-то ведь особо не голодали? - Ошарашенно, едва вымолвил доцент. - Хреново было, это правда, но не до такой же степени! Мы даже в нечеловеческих условиях, но оставались людьми? Или нет?.. - Вдруг сам засомневался. - Никто никого даже не избил толком, не то чтобы не пришил? И потом, зачем надо сопоставлять людей в данных обстоятельствах именно с крысами, а потом ещё и сводить именно к ним?!

- Технология психического обрушения любого социума под названием «Крысиный король» на самом деле вовсе не уникальна. Она применима к любым живым сообществам на планете. Пауки, закрытые в банке что творят?! То же самое. Вот где жесть, похлеще крысиной или даже человеческой! Хотя человеческую, конечно, никто ещё не переплюнул. Бомжики ещё ничего, только одного гадёныша один из них мечтал угрохать. Так не получилось же?! А, представь, в одну банку или, допустим, герметичный подвал наглухо запирают одних только губернаторов, сенаторов или даже просто сильно грамотных профессоров?! Что тогда-то будет?! Не то что бомжи или крысы, самые ядовитые пауки отдыхать будут на фоне правителей, попавших в такие условия!

При любой герметизации лебенсраума, жизненного пространства все-все, кого ни возьми на этой планете, оказываются самыми лютыми крысами в трюме или пауками в банке. Особенно самые продвинутые. Возьми гитлеровский третий рейх, на какой-то момент почти прорвавшийся за пределы трюма Европы и буквально оказавшийся «крысиным королём» всего человечества. Так что эта технология применима к каким угодно социумам, даже самым большим, наиболее как бы культурным и технологически развитым. Как только в трюме становится тесно и вширь развиваться уже некуда, а внутрь мозгов недостаёт – оно всё и начинается.

- Господин сыщик, твоя подозрительно большая осведомлённость в областях, крайне далёких от сыщицкого ремесла, наталкивает на очень серьёзные подозрения в твой адрес. Кто ты такой на самом деле, признавайся?! Тебя пиндосы завербовали смуту у нас сеять?!
- В подвале?! Здорово! Слушай дальше. Я дело тебе говорю. Люди поодиночке и в сообществах - просто идеальный генетический материал для обрушения всего-всего, чего в них понастроено культурой и иным