ИГРЫ С МИНУВШИМ Глава 27 Тот, кого нашла

время». Сегодня, когда пришла домой, Платон протянул мне её: на, мол, почитай первый номер свободной газеты. И читаю: на странице – портреты Сомина и его команды, под ними - кредо каждого журналиста. Пишут о «Школе самоубийц в городе», о «Забастовке в колонии», о СПИДе в области, Чернобыльской* беде, о том, как парт аппаратчики распределяют между собой машины.
- Да-а, молодцы... независимые журналисты, – говорю Платону. 
Ничего не ответил мой... всё же зависимый журналист.
... Пришел на обед хмурый:
- Конечно, много дурацкого делает наш коммунист губернатор, - прожёвывает котлету, поддевая вилкой макароны: - Много и всякой несправедливости творит, так что можно было бы стать в оппозицию.
- Стань, стань, - усмехаюсь: - При социализме ты настоялся... и насиделся без работы, а теперь те, против кого сражался, опять отлично устроились, а ты... Как тянул свою журналистскую лямку, так и тянешь.  
- Да и отдавать свои последние силы за народ, который опять избрал в губернаторы коммуниста, охоты нет.
- Вот поэтому и пиши свои статьи, утверждая моральные ценности, а в остальном... 
Ничего не ответил.
 
... В «Рабочем» напечатали статью Платона «Почему я стал умеренным». И пишет в ней о том, что местные демократы выдвигают требования, которые на данном этапе неосуществимы. Вечером подошёл ко мне:
- Встретил знакомого коммуниста, начал хвалить мою статью, а мне так неприятно стало!
- Ну я же тебе говорила, - не стерпела: - что так и будет, так что жди еще «поздравлений». 
- Были и еще, - вздохнул: - Бывший парт аппаратчик Лодкин тоже хвалил, – ухмыльнулся, помолчал: – А самый воинственный демократ Саша Белашов уже пишет ответ на мою статью… для газеты Сомина.
 - Ну что ж, будем читать и Белашова, – только и ответила.
... Ходил мой воитель в воскресенье на митинг партийцев, так решили они «сомкнуть ряды и сплоченной колонной ударить» по хлипким демократам». Рассказывал:
- Около двух тысяч собралось! Орали, доказывали своё, нападали на нас. Мы же лозунги принесли, так некоторые даже бросались на них, чтобы вырвать, - засмеялся: – Хотел и я выступить, чтобы перевоспитать их немного, но куда там! Слова не дали сказать, как и другим СОИвцам.
... Сомин в своей газете поместил сердитый ответ Белашова на статью Платона: «Вы предали идеалы демократии и гуманизма, за которые раньше сражались… Вы предали тех, кто верил Вам, шел с Вами в одной колонне, голосовал за вас… у Вас вышла новая книга, я рад за Вас, но только прошу, Платон Борисович: не употребляйте впредь выражения «мой товарищ по «демократической России», Вы больше не имеете на это права». Во как...Отнесся Платон к этому выпаду бывшего «соратника по борьбе» вроде бы спокойно и написал ответ. 
 
... Как-то поугасли восторги мужа об их свободной газете и иногда возвращается домой раздражённым. Вот и сегодня рассказал: главный редактор, де, вначале сказал, что напечатает его ответ коммунистическому «Рабочему» за пасквиль на их «Новые известия», потом отдал читать своим заместителям, а те решили, что не надо, мол, отвечать. Наверно, из-за этого весь вечер придирался к детям, ко мне.
... Напечатал Сомин ответ Платона Белашову, и в тот же вечер снова стали ему звонить коммунисты и благодарить. Я не стерпела:
- Я ж тебе говорила!..
Ощетинился: нет, всё, мол, написал правильно, всё правда!.. но если каждый ищет в статье то, что хочет, то он, мол, не виноват.
 - Да не скажи, - не унялась: – Не всегда правда бывает права, она может вызывать и нехорошие чувства, поэтому с ней нужно обращаться осторожно. Не зря Тютчев* предупреждал: «Мысль изреченная есть лож», а ты всегда ломишься со своей правдой напропалую, вот и… 
Ушел к себе, закрыл за собой дверь. Зловещий признак. Ну и, правда, - на другой опять день цеплялся ко мне, к детям.
 
... Неприязнь Сомина к Платону зашла слишком далеко, - в своей свободной газете напечатал побасёнки, и вот одна из них: кормил кто-то свинью под именем Платон Арнольдович, но однажды соседи зазвали эту свинью к себе и накормили еще лучше, вот с тех пор она и живет у них.
- Ну и ну… - обалдела: – Это ж он о тебе! Видать, здорово ты его задел.
И взглянула на него: лицо красное, глаза злые. И тогда поддержала:
- Нельзя было Сомину опускаться до такой степени…
- Это еще что! – блеснул очками: – Встретил его сегодня и говорю: «Лев Ильич, это правда, что у Вас в кабинете портрет мой висит и Вы в него дротики мечете?» А он: «Ну знаете… Что касается Вас, то я пренебрегаю всеми моральными нормами».
- Зря он так… - снова тихо возмутилась: -  Ведь своё достоинство этим пачкает. Вожди мировой революции» Ленин* и Троцкий* тоже пренебрегали моральными нормами, и что получили?    
... Три дня ходил на областную Сессию народных депутатов, а сегодня пришел оттуда взвинченный:
 - Представляешь! Немцов, теперешний лидер нашей СОИ, зачитал список демократов, а меня в этом списке не оказалось. Вот наглец!  – Сверкнул очками: - И пришлось сказать, что позиций я не менял, хотя и писал об умеренности.
Да-а, похоже Сомин и «иже с ним» нагло мстят Платону.
 
... Семнадцатого марта – всесоюзный референдум: «за» или «против» Союза ССР; «за» или «против» избрания Президента России.
А сегодня на Кургане Бессмертия собралось на всероссийский митинг в поддержку демократов аж около двух тысяч человек! Плакаты весело трепещут на весеннем ветру: «Горбачеву* - нет! Ельцину* – да!», «Кровь Литвы* на совести Горбачева!», «Ельцину отступать некуда, за ним – Россия!», «Долой монополию КПСС*!», «КПСС - к ответу!». Выступал и Платон, хрипловатым голосом почти кричал: советовать, мол, не будет, за что голосовать, но:
- Недавно съездил я в Белоруссию и привез оттуда целую сумку колбасы, мяса. А что это значит? – И голос его надрывается: - А то, что когда малая республика не получает указок сверху, то и живет богаче. Если бы и Россия жила одна, а не в этом огромном и уже неуправляемом Союзе, то и стало бы не хуже, чем в Белоруссии.
«Схватил аплодисмент».
 
... Платон вбегает в зал:
- Переворот в стране!*
И снова - на кухню, к приемнику, из которого неслись призывы новой власти и Янаяева*. Повеяло холодом, стало сжиматься сердце… А потом и вовсе накрыл страх: что если сразу аресты начнутся? Потом на экране «поплыли лебеди», - стали показывать балет «Лебединое озеро»,* как и во дни похорон очередного высшего члена нашего правителя.
Платон уходит на работу и я на всякий случай крещу его, прощаемся. Но уже через час звоню в «Новые известия» - никто не отвечает. Что, уже забрали? Минут через десять звонит и дочка в редакцию:
- Где папа?
И на этот раз отвечает журналист Новиков:
- В Облисполкоме. Вместе с Артюховым.
Настраиваю коротковолновый приемник, нахожу радио «Свобода*», - утром-то оттуда только и сообщили, что в Москве путч, а вот сейчас идет беседа с юристом Афанасьевым... А в половине первого позвонил Артюхов: Платон все еще в Облисполкоме на заседании Президиума. И через час он пришел, рассказал: убеждал участников заседания не подчиняться решениям путчистов, осудить их, но Президиум хоть и не вынес такого решения, но и не одобрил их.
Пообедав, снова ушел, но часа в четыре опять забежал: с согласия Артюхова ездил готовить к печати призыв Ельцина, - решился все же главный редактор дать его в утренней газете. А путчисты уже издали указ о закрытии шестидесяти газет, радиостанцию «Эхо Москвы», а в остальных намерены посадить цензоров. Успеет ли в «Новых известиях» проскочить призыв Ельцина?.. И утром, в семь часов, Платон побежал в киоск. Ура! Все же вышла их газета с призывом против путчистов! И понемногу начал отпускать страх: значит, что-то у них не сработало, раз не стали сразу закручивать гайки.
Ну, а в среду, в три часа дня, при очень плохом приеме «Свободы», я расслышала: «Только что поступило радостное сообщение: вся шайка путчистов прорывается в лимузинах в аэропорт Шереметьево». Господи, слава тебе!
Вечером прибежал Платон, схватил кусок сала, бутылку водки:
- Отметим победу в редакции! 
А по телевизору уже шла трансляция Чрезвычайной сессии Верховного Совета.
 
... Двадцать второго августа Ельцин издал указ о приостановлении деятельности компартии* и роспуске Обкомов. Орган Партии «Рабочий» сразу же открестился от своего учредителя Обкома КПСС, а в «Новых известиях» Артюхов напечатал свою статью «Миллион за предательство». И теперь стоит «белый дом» тихий и безлюдный, с темными провалами окон... но все еще под красным флагом.
... Платон пришел на обед, сидит, ест щи: 
- Ходят среди журналистов слухи, что в дни путча в КГБ был составлен список на аресты демократов, - пригладил усы: – И как ты думаешь, с чьей помощью?
Нет, я не знаю «с чьей».
- А с помощью коллег из «Рабочего», и самого главного из них редактора Кузнецова, который никогда и не скрывал, что он – гэбист.
Ну что ж, так и случилось бы, если б путчисты победили.
... Сегодня, в день «великого праздника Октября», Платон пошел на Площадь Ленина «посмотреть на коммуняк» и что-то уж очень быстро возвратился.
- Ну жена, - слышу прямо с порога: - говори Богу спасибо, что муж живым вернулся.
Раздевается, вешает пальто:
- Как полезли на меня коммуняки, как замахали руками! Да в глаза растопыренными пальцами тычут, в плечо толкают! Кричу: «Что ж это вы делаете! Как уголовники какие!», а они…
Давно не видела таким распалённым своего мужа!
- И ведь просто стоял, ни слова не говорил, а узнали, - расшнуровывает ботинки, ставит под вешалку. - Не думал, что так популярен среди этой…
И пришлось мне в «светлый праздник» поднести ему в утешение стопку водки, чтобы сошла в его душу благодать прощения.
 
... Теперь Платон все чаще ворчит на Артюхова:
- Нет, ничего с ним не поделаешь. Как привык в Обкоме только болтать, так и теперь так же...
А дело в том, что редакция сэкономила сто тонн бумаги. Ну и почему бы не издавать хорошие книги? Ан нет. Валерий Степанович хочет отказаться от неё в пользу коммуниста Поскова, - то-то уже «перестроился» и, пользуясь появившейся свободой, издает бульварные книжонки.
.., Уже две