Секрет арифмометра "Феликс" часть 5 (в 1944-й год)

Часть 5
 
  Владимир сидел в своём кресле.
  Как будто бы ничего не изменилось, всё было на своих местах. Как и в прошлый раз в комнату зашла жена. Всё как всегда.
  - Ну и что? - спросила она.
  - Ничего...
  - В смысле?! Совсем - ничего?
  - Чего... ничего! Всё суета сует! Давай-ка лучше спать. А то я что-то устал за сегодня. Карусель какая-то! Здорово устал. Как будто несколько грядок вскопал.
  - Когда это ты их копал? Странно! А чай будешь? За чаем, может, чего и расскажешь.
  - Ну, если со смородиновым вареньем, то бокальчик выпью. А то всё пиво, да водка.... И спать, что-то клонит. Чаёк - самое то! Хотя водка была приличной, не чета нынешней!
  - В смысле? Какая водка?
  - Нин, всё это вообще не вкладывается ни в какие рамки, мысли... устал я, это точно... сплю... чайку сладенького выпью. Да. Фляжку ту, что друг Серёга подарил на 70 лет Победы, принеси, пожалуйста. Там немного спирта должно быть. Не, я пить не буду, просто гляну, подумаю, проверю кое-что. Так, для порядку! О-хо-хо!.. Сплю, сплю, ... Нин, сплю... А деды, во-о-бще-е-е... Молодцы...
  Жена принесла фляжку и пошла на кухню заварить крепкого чая.
  Взяв фляжку, Владимир повертел её в руках: фляжка, как фляжка с надписью "70 лет Победы". Внутри фляжки булькал спирт, недопитый ими с другом Серёгой тогда, в 2015!.. Незаметно для себя Владимир заснул, продолжая ещё какое-то время что-то бормотать...
 
  ... И снились ему яры деревенского детства, косогоры с колючей облепихой, усеянной оранжевой ягодой кисло-сладкой на вкус, и жёлто-коричневой бояркой, вяжущей во рту.
  Ему снилось детство. Такое безмятежное и счастливое. И ночь, добрая и сказочная, уносила его вдаль. Сон перемешал все события произошедшие за эти несколько часов. В его сне Арифмометр, стоявший на столике, начал расти и стал большим как телевизор. Потом он сам собой задвигал рычажками, и они замерли на цифрах: 3-09-1944-19-33. Большие цифры как бы подсвечивались изнутри и пульсировали. Рукоятка самостоятельно крутанулась несколько раз и откуда-то сбоку, прозвучал уже ставший Владимиру привычным и знакомым лёгкий и тонкий звук похожий на звон колокольчика - "дзи-нь-нь"!..
 
  Владимир сидел на земле, прислонившись спиной к дереву, держа в руках алюминиевую фляжку.
  "Блин. Где это я опять?"
  Низкое серое небо в таких же мрачных облаках было явно не алтайское. Оно что-то напоминало ему. Совсем недавнее, знакомое. Влажный и от сырости своей не очень-то приятный ветерок заползал внутрь курточки.
  "Что это? Сон! Это бывает. Во сне бывает всякое. Сейчас повернусь набок или встану, и всё будет нормально!".
  Владимир повернулся. Рука скользнула по стволу берёзы, зацепившись за что-то. Едва не упав, он успел ухватиться за дерево. "Блин!" Ладонь защипало, а из ранки выступила кровь. "Что это?" - он пальцем провёл по дереву. Из ствола берёзы торчали металлические штыри. Открутив крышку фляжки, Владимир плеснул спиртом на ранку.
 
  Вдалеке прогремели раскаты грома, вслед за ними небо загудело с глухим свистом и шипением, в метрах ста от него вверх поднялся серо-чёрный столб земли, а затем ещё несколько таких же один за другим.
  "Нет, это не гром это! Неужели, я не сплю!.. Неужели - опять..."
  Вдали, после взрывов, как в замедленном кино оседала пыль и куски земли. И в этой пелене он увидел силуэты похожие на людей, поднятых над землёй и падающих как на замедленной киносъёмке.
  "Нет, это сон! А я же даже и не прикасался к этому... арифмометру! Что же это такое, в конце-то концов, сегодня происходит? Какой-то кошмарик! Блин, уже надоедать начинает". Размышления прервал протяжный противный свист, заставивший его непроизвольно уткнуться лицом в жухлую траву и прикрыть голову руками. Невдалеке раздался взрыв. Стало по-настоящему страшно.
  Гул в голове не утихал. Новых взрывов больше не было. Сделав несколько глубоких вдохов, Владимир приподнял голову и огляделся. Пылевая взвесь оседала под тяжестью влажного воздуха.
  "Сыро и прохладненько. Осень. Значит, точно. Это то именно место, где дед воевал, и где мы нынче весной были, когда приезжали с Ниной в Питер. Вот тебе и поездочка в отпуск? Там эти места просто из окна автобуса посмотрел, ан на тебе - недосмотрел до конца, вот тебе ещё... добавочка... Да!.. И это, видимо, именно то время и место, о котором дед тогда в той тетрадке написал... Значит, там вон, среди них должен быть мой дед. Если, конечно, верить во всё произошедшее со мной сегодня - и, что всё это проделки арифмометра! Значит, там должен быть мой дед. Ну, что же, всё это, конечно, странно, - подымаясь и отряхиваясь, думал Владимир. - Странно, что вообще всё это происходит. Явно, какой-то сдвиг по временной "фазе"! Просто этого не должно быть", - продолжал рассуждать он, направляясь быстрым шагом в сторону попавших под взрыв, и обходя воронки.
  Понимание того, что с ним здесь ничего не может случиться, потому что его в этом времени просто не существует, он попросту ещё не родился, успокаивало, хотя чем "этот не шутит", даже называть не хочется. "Этот" - так, на всякий случай, чтобы, значит, не накликать чего-нибудь!" - Мысль сама собой вертелась. Ускорив шаг, по изрытой взрывами земли, Владимир вскоре добрался до места.
  Недалеко от края небольшой воронки, в пару метрах друг от друга лежали тела солдат. У одного отсутствовали обе ноги, а второй, возможно раненый, а может и убитый, лежал на третьем.
  Стало не по себе и Владимир сел на край воронки, его руки тряслись, и дрожь противными мурашками пробежала по всему телу, сердце забилось, готовое выскочить и убежать прочь.
  Некоторое время он сидел с закрытыми глазами, не веря во всё происходящее. В голове гудело. Так бывает, когда давление выше нормы - это ему давно уже было знакомо! Не открывая глаз, Владимир ущипнул себя за руку, потом ещё и ещё раз. Открыл глаза. Сон не закончился. Это было не на видео, и не в телевизоре! И не сон! Это было...
 
  Третий - был похож на деда! На деда, с которым он, Владимир, вот только что, часа два-три назад разговаривал! Наяву, да! Голова шла кругом! Да, не сон! А самая что ни на есть хреновая явь! И всё прямо, как дед в чайной говорил. Мысли и воспоминания недавней встречи пронеслись мигом.
  "Это в начале сентября сорок четвёртого было дело. Под Нарвой. Между двумя деревнями со странными названиями: Захонье и Ореховая горка. То ли дело наши деревни: Шадра да Шелаболиха! Звучит! Так вот, третьего сентября это было. Да, третьего, под вечер. Возвращались мы с дальнего дозора, и уже эту самую Захонью видно было, а тут снаряд, зараза, рядом бахнул, прямо возле нас троих. Я аккурат с другого краю оказался, а двоих мужиков так сразу наповал".
  Точно так, вот они, двое мертвы, а вот он и дед.
  Владимир стал спешно вытаскивать тело деда из-под убитого бойца, противная дрожь не унималась, и он стиснув стучащие зубы, сталкивал и сталкивал мертвого солдата:
  "Блин, солдат тяжёлый... давай-давай, Вовка, давай... У деда было ранение в ногу, в левую...".
  Отвалив, наконец-то, тело убитого в сторону, Владимир увидел, что разорванная левая штанина деда уже стала бурой от крови, смешанной с землёй. Быстрым движением, выдернув ремень из своих брюк, он перетянул им ногу деда выше колена, как учили их в своё время в школе. Кровь остановилась. Удалось! Пульс слабый, но есть! Дед жив, и это здорово!
  Ну, что же, давай, дед, давай...
  Владимир, оторванным от рубашки куском ткани туго перемотал рану, открутил крышку фляжки и полил немного спиртом на место раны. Дед застонал. Смочив его губы спиртом, Владимир собрался было пробовать поднять деда, но он застонал и приоткрыл глаза.
  - Ты, кто? - едва слышно прохрипел дед.
  - Я, Владимир. - Машинально ответил Владимир.
  - Что я? Где? - застонал дед, стиснув зубы.
  - Дед, - опять машинально сказал Владимир, - давай спирту маленько глотни, легче будет. А потом я тебя потащу к своим. Сам-то ты не сможешь идти...
  После глотка спирта, лицо деда слегка изменилось, видимо спирт на ране и изнутри начал действовать, немного снимая боль.
 
  Дед оказался тяжёлым, несмотря на свой небольшой рост. Двигались медленно.
 
  "Надо же. И всё складывается-то, как по "писаному"! Только всё это не вяжется в картинку! Нет, оно, вроде бы всё ясно и понятно, но всё же: зачем и для чего это всё происходящее? - думал Владимир, медленно продвигаясь под тяжестью. - Да, возраст у меня для таких дел, уже не тот. Это, что получается-то: деду - сорок четыре, а мне пятьдесят девять! Это я на пятнадцать лет его старше-то! Да, давненько я не таскал тяжести, давненько! Надо немного передохнуть, после инфаркта для меня это большущая нагрузка! Постоим, садиться не буду, потом с дедом не поднимусь. Факт!"
  Владимир остановился возле небольшого деревца, крепко держа руки деда, лежавшего у него на спине.
  "Хоть бы кто-нибудь вынырнул на помощь. Сердчишко прямо как по наковальне стучит". - Думал Владимир, оглядываясь по сторонам в надежде увидать кого-нибудь в помощь.
  Из-за околка, что был невдалеке, как по его просьбе показалась телега. Владимир, опустив деда на землю, замахал руками ездовому.
  Пожилой ездовой что-то спрашивал, но Владимир сразу и не понял про что. Пока они укладывали деда в телегу, тот пришёл в себя:
  - Спасибо, друг. Как зовут-то подзабыл я.
  - Владимир меня зовут, Владимир.
  - Чудная у тебя фляжка, а спирт добрый.
  - Будешь ещё?
  - Буду.
  Дед глотнул из фляжки, повертел её в руках и вернул.
  Ездовой тоже хлебнул глоток.
  - И то верно, хороший спиртик. Ну, что, робяты, трогаем?
  - Вы, давайте трогайте, а я к себе подамся. - Ответил Владимир. - Попартизаню ещё немного. - Зачем-то сказал он.
  - Ну, давай, с богом!
 
  Телега с дедом удалялась. Деда в ней не было видно. Видимо, он опять впал в забытьё. Рана всё-таки серьёзная - коленная чашечка выбита. Этого он ещё не знает, да и боль ещё не дошла после шока, да и спирт немного помогает. "Четыре месяца лечиться тебе, дед! А потом - домой. А там и война закончится. Но, до моего рождения ты не доживёшь. Жаль, конечно. Но, вот увидел два раза. Не знаю, почему и зачем? И, вообще, такой наплыв событий, вообще для чего? И каким образом всё это происходит? Тем более что я, как помнится, уснул! И не крутил никакие ручки этого "арифмометра"! А вот здесь оказался. Зачем?"
 
  Телега с дедом скрылась из виду.
  Ноги гудели и подкашивались, Владимир присел возле берёзки, прислонился к её стволу. "Темнеет здесь быстро. Как же мне домой-то попасть. Время я не устанавливал на этом арифмометре. Сколько здесь пробуду, неизвестно!"
  Вдалеке раздалась длинная автоматная очередь. В ответ прозвучало несколько одиночных.
  "Странная ситуация, вроде война идёт, а я как-то этого не ощущаю, нутром не воспринимаю. Не моё время, как в кино - вроде бы и переживательно, а знаешь, что всё это проходящее и закончиться титром "конец фильма". Погибнуть не должен - не моё время, меня ещё просто нет, не родился. Опять эта мысль вертится! Смысл происходящего всё же должен быть!.. Может, это всё-таки провал во времени из-за сбоя "программы" - сейчас модно стало на ютубе крутить ролики про компьютерную версию нашего существования. Сбой программы - обидно, конечно, считать себя чьей-то компьютерной игрой. Но, начнёшь тут верить во всякие глупости,