Проект релакс-эмбиент "Плазма"

1. Водород (15мин. 01сек.)
Я чувствую его всем своим естеством. Рассеянный, приобретающий свое истинное значение, свое место в одной  определенной точке, будто прибывая отовсюду сразу, он набирает свой невесомый вес, становится вполне ощутимым, чтобы быть определенным мною досконально. Из тишины постепенно нарастает его голос – приятный, и какой-то разглаживающий, какой-то прозрачный. Я не знаю, с чем смог бы сравнить его, услышав в самый первый раз. Очень отдаленно напоминает журчание ручья, насыщенное высокими частотами, но стремящееся обрести, в конечном счете, полноту природного звучания.
Дрожит журчащий голос, приятно щекочет слух, трепещет, лишенный физической формы. Заставляет трепетать все мое естество, принуждает мое сознание войти с ним в унисон. И будто моя плоть растворяется в эти невероятные мгновения, покидает привычное состояние, впитывается в окружающую реальность, насыщает окружающую меня реальность мной, помещая ее необъятность в крохотной точке меня. И уже я сам становлюсь пробившимся из окружающей тишины где-то в самом центре этого чудесного звука, унесшего меня за пределы обыденного бытия. Я звучу легким низким тоном, расстелившимся подобно какому-то покрывалу над всем миром. Я накрываю собой целый мир. Я чувствую себя каким-то нежным светом, чистым, пронизывающим все вокруг, я вижу этот свет, исходящий отовсюду, прошедший через мироздание насквозь, чтобы вернуться ко мне таким же чистым и мягким.
Девственно белый, воздушный, совершенный, такой, каким я пришел в этот мир – я парю в пространстве во всех направлениях разом. И есть лишь неустанное наслаждение, и ничто иное просто невозможно, ничего иного просто нет в видимом насквозь журчащем трепете вокруг. Нет ни свободы, ни ограничений, лишь Вечность, пронизывающая меня, пронизывающая все, что  я могу осознать. Я вечен. Я был всегда, и я даже не могу вспомнить, что было до меня, а, впрочем, есть ли у меня хоть какая-то память? Нужна ли она мне?
Что-то мелькает справа и слева от меня, плавно вспыхивает и затухает, не оставляя и следа, не позволяя разглядеть и расслышать его со всей четкостью. Проносятся приятные смазанные звуки, дополняя мою негу, насыщают мой свет, доносят до Бытия мира мое наслаждение, чтобы каждый уголок мироздания наслаждался вместе со мной, испытывал фантастическую эйфорию. Чтобы не было более никаких других чувств и эмоций. Чтобы все трепетно дрожало, настолько хрупкое, что позволяло бы лишь созерцать свое существование без возможности физического обоняния и осязания…
     
2. Ртуть (15мин. 01сек.)
Тяжелеет и грубеет низкий тон, растворивший меня в своей глубине. Становится тягучим и вязким, густеет и окружающее меня мироздание, густеет приятная и ласкающая трепетная дрожь. Будто замедляется Вечность, будто растягивается всепроникающий свет. Я слышу его низкий и мощный звон. Замедляются звуки, возникающие по сторонам, и теперь я могу определить их со всей ясностью своего приторможенного сознания.
Я знаю, что не был готов к ним. Несмотря на всю гладь их, несмотря на приятное мягкое их скольжение с максимальным эффектом реверберации и идеальное чистое звучание, будто созданы они в естественной среде, кажутся они лишними. Кажутся они какими-то обвесами, придающими лишний ненужный вес всей структуре композиции. Звуки не скребут неприятным скрежетом, не визжат, продирая сознание, не скрипят и не зудят до омерзения. Нет, это приятные, пусть и кажущиеся лишними дополнения, требующие от расслабленного меня привыкания к ним.
Глубинные и объемные, они будто тянут за собой куда-то в бездну, чтобы потом вытолкнуть на поверхность. Подобно медленным цветастым вспышкам во тьме, звуки то справа, то слева обозначают в Вечности доселе неизвестные мне границы, указывают на некие разрозненные в Бытие пространства. Они подобны темным пятнам на чистом лоне, допускаемым самим мирозданием, но придающим прежним его невинности и невесомости нечто неестественное, как бы чужеродное и необъяснимое.
И я уже не так невесом необъятен, как было только что. Я чувствую, как утяжеленный фон давит на меня, и подобные пятнам глубинные и объемные звуки стараются притянуть к себе, и отбросить потом как можно дальше, перекидывая меня от одного звука к другому. Но на самом деле, это все так же расслабляет, и нет желания противиться или морщиться от неприятных ощущений, к которым, повторяю, я не был готов. Они будто ставят условия, и само их существование доставляет мне новое удовольствие.
Условия не обязательны для исполнения, пусть они есть в принципе, и несоблюдение их чревато самыми непредсказуемыми последствиями, приводящими к новым условиям. И чистый непорочный свет не может оставаться таким, и условия их ожидаемы. И вопрос лишь в том, ожидаемы ли условия мною самим. Но значит ожидаемы, если я утяжелился с их появлением. И, быть может, условия подстроены под меня, и потому пятна не утягивают меня вглубь безвозвратно.       

3. Титан (15мин. 01сек.)
Постепенно прежний фон и вовсе затвердевает, достигнув максимального обрусения, становится грузным, массивным электрическим жужжанием, поглощая прежний сияющий свет, поглощая прежние глубинные и объемные звуки. Глухо ухают тяжелые удары некоего молота, вырастающие из недр фона, постепенно приобретая четкость и чистоту звучания. Это не ритм – совсем неспешный и одиночный, который придал бы общему треку четкую динамику. Нет, это вполне осознанный элемент в структуре всей композиции, задача которого рушить, разбивать вдребезги, крошить те или иные преграды, ломать условия, подстраивать их под себя. Задача молота – ось, которой так не хватало в первых двух фрагментах звучащего произведения, опора, стержень, будто удерживающий все мироздание  целостным, будто позволяющий самой Вечности быть. Задача молота – придать мягкому трепетному свету прочную основу, не дать ему погаснуть в небытие, не дать ему распасться под давлением вспыхивающих условий. Больше не будут они тянуть меня в разные стороны, больше не будут швырять меня от одного к другому со всеми их объемом и глубиной. Больше не будут они глотать меня и выбрасывать обратно.
Задача молота – заставить меня быть сильнее: не просто быть покрывалом всего мироздания, сотканным из света, но испытать его прочность, о которой я узнал только что. Я не был готов – и вот  все изменилось. Все изменилось настолько, что я не просто готов и ожидаю новых условий, но в руках моих грозное оружие, против которого бессильны любые условия.
Бах – крошится с треском вязкая субстанция, принудившая меня прежде слиться с ней воедино, погружаться глубоко в ее недра, до самой ее сердцевины, вдыхать ее стальной вязкий привкус, растягиваться и замедляться, отчего все внутри меня пылало и ухало, войдя в резонанс с не таким уж чистым трепетным мирозданием. Бах – летят осколки в разные стороны, наполняют твердое застывшее пространство, наполняют меня всего. Бах – я чувствую мощную приятную волну, поднявшуюся внутри меня, разлившуюся по всему моему сознанию, по всему моему телу, доставшую каждую его частицу. Бах – все внутри меня приходит в приятное расслабляющее движение, создает эффект качки в пространстве, отчего я чувствую лишь прилив новых сил.
Бах – это проходит усталость, и самое время ударить как можно сильнее. Бить жестко, бить наверняка, поразить цель с одного удара. Вот она, подлинная сила Вечности, перед которой бессильно все сущее. Бах – и я будто внезапно все вспоминаю, и остается лишь отдаться своим воспоминаниям без остатка. И свет – чистый, мягкий, трепетный – не такой уж и чистый, не такой уж и мягкий, не такой уж и трепетный. Стоит лишь замедлить его или остановить полностью, и открывается в нем подлинная суть доминирования и подчинения. Суть Вечности, не щадящей никакое Бытие.
И будто больше нет никакого трепетно дрожащего покрывала над мирозданием, и только грозная сила окружает его, не прощающая ни слабости, ни трепета. 

4. Плазма (15мин. 01сек.)
Бах… Бах… Бах…
За сочными и приятно дурманящими сознание ударами нарастает новый тон, лишенный насыщающих его низких частот. Простой, не давящий на сознание звук средней, нейтральной частоты. Это осознание собственного отсутствия, осознание полной неважности, на которую прежде не обращаешь внимания, но которая только приобретает свой голос из абсолютной тишины, с той стороны Бытия, покрытого сеткой трещин от бесчисленных тяжелых ударов. Однажды оно просто рассыплется на мелкие осколки, и усталость навалится со всей своей невероятной силой, против которой невозможно устоять. И будто оказываешься по ту сторону рухнувшей границы, в тишине, через которую тонкой нитью проходит этот успокаивающий все естество и сознание звук.
Мгновение за мгновением становится он все глубже и глубже, затягивая и отдаляя меня от недавней мощи, приводившей мое тело и дух в полный восторг. Звук будто уравнивает меня, замедляет и останавливает, заставляет быть меня в самом его  эпицентре, в то время как сам он простирается во всех направлениях, подменяя собой само определение Вечности, становясь ею необратимо и так желанно. Ведь есть в нем то, что не позволяет даже малейшей возможности вернуться, не позволяет мысли о том, чтобы вырваться, не позволяет даже самой мысли. Звук и есть сознание, неподконтрольный мне, не зависящий от меня, но слившийся со мной воедино. Этот звук и есть Бытие во всех его возможных формах, в том числе, в полной его бесформенности.
Будто это и есть подлинное наслаждение, наивысшая точка пребывания в мироздании, максимальная нега, максимальная высота над целой Вселенной, которой я достиг однажды. Будто этот звук и есть крыша мира, за которой больше ничего не может быть, и это вполне естественное событие, допустимое в существующем Бытие.
Необычное, и вместе с тем вполне привычное состояние, которое наполняет меня, частью чего я становлюсь, полностью отрешившись от всего сущего, и пребывая в упокоении, ведомый одним лишь этим звуком.
Наверное, это и есть ТА САМАЯ плазма – загадочная и необъяснимая в своей сути.

тишина