Прораб

    Сквозь слабое утреннее марево на землю наступал Восток. Кинжальные лучи летнего солнца, пронизывая листья деревьев, вперемешку с диким гвалтом, оккупировавших огромный тутовник, птиц, разбудили бригадира   монтажников, приехавших в колхоз выполнять левые работы. Сонно потирая слипшиеся за ночь веки, он  хмуро пробубнил:
   - Присыпайтесь, пьяницы, на работу пора. На призыв бугра не ответил никто, сказывался вчерашний обмыв приезда.
   - Доиграетесь, вот приедет барин, он вас в момент обратно в степь отправит, определит вам достойную вашей лени работу.
   При слове «Барин» вся бригада вскочила как ошпаренная. Так за глаза монтажники называли своего прораба Гани, толстого, но дюже шустрого очкарика.
   Тот никогда ни с кем не ругался и никого не заставлял работать. Его умение организовывать работы таким образом, что на одном объекте люди зарабатывали на порядок больше, чем на другом участке были поразительны.
    А самое главное он никогда никому и ничего не приписывал. Если возникал на почве заработков какой-либо конфликт, Гани не жалел времени сесть с недовольными в кабинете технического отдела и часами пересчитывал с ними наряды.
  Все сходилось до копейки. Обладая феноменальной памятью, он помнил, сколько заработал монтажник в определенном месяце. Как-то сидя в ресторане со своими коллегами, он поспорил на два ящика коньяка, что назовет суммы полученные бригадой монтажников выписанные им три года назад. Подвыпившие друзья Сашка прораб сантехников и его помощник Рифат ударили с ним по рукам и уже на следующий день на машине поехали в степь.
  - Ой, кого я вижу, Гани, какими судьбами? – вскочив с места, радостно закричала бухгалтер конторы Серафима Васильевна. Она бросилась в объятия прораба и расцеловала его. Затем усадив его на диван, стала жаловаться на дела.
  - Что же вы стоите, присаживайтесь, пожалуйста, - обратилась она к спутникам Гани и, повернувшись снова к прорабу, продолжила:
   - Плохо без тебя. Ты один участок тащил, и порядок был и деньги были. А сейчас кошмар, руководителей куча, а толку мало. Третий квартал заваливаем, материала не хватает, механизмы без ремонта стоят. И почему тогда тебя начальником не поставили, или хотя бы главным инженером?

                                                                 - 1 -
 
    - Начальству виднее, правда, через два месяца сам управляющий домой ко мне наведался, вернуться умалял.
   Я отказался, хрустальный кувшин доверия был разбит, а после, как его не склеивай, первоначального уже не будет. Как у тебя дома, Серафима, сын остепенился, а дочка замуж вышла. Муж как, все на старом месте работает?
  - Умер муженек мой, уже два с лишним года, как преставился. От водки сгорел в одночасье. Теперь вдовая я. А дети ничего, Людка замуж вышла, пацан у нее, шустрый такой. А Валерка на заработки на Дальний Восток подался. Нет, нет, деньги присылает. Здесь-то не зажируешь. Серафима вскипятила на плитке чай и всех пригласила за стол.
 - Ты знаешь, мадам, а мы ведь к тебе за помощью, - отпивая из пиалушки чай, сказал Гани. Ты не можешь нам дать наряды прошлых лет?
  - Зачем они тебе? – удивленно вскинув брови, спросила бухгалтер.
  - Поспорили мы по пьяне, что я им цену любого наряда назову. А вот эти чудики не верят, - Гани кивнул в сторону друзей. Ну, и поспорили, на два ящика коньяка. Если я выиграю, три бутылки твои.
  - Бегите, ребята за коньяком, и проверять нечего. Ему в органах работать надо было с памятью такой. Ну, ладно спор есть спор. За какой период наряды то. Она встала и прошла в дверь.
  - Трехгодичной давности, - крикнул ей в след Гани. Через несколько минут, чихая от архивной пыли, появилась женщина, нагруженная пыльными толстыми папками.
  - Вот выбирайте, все тут.  Сантехники открыли одну из них:
  - Сентябрь, бригада номер два, - произнес Рифат.
  - Бригадир Рузаев, - начал Гани, работы по установке железобетонных опор, рабочих восемь человек. Рузаев – четыреста двадцать восемь рублей четырнадцать копеек. Гирашвили – триста восемьдесят пять рублей сорок восемь копеек.  Рифат закрыл папку.
 - Да что его проверять, все сходится копейка в копейку. Ну, и башка у тебя, Гани, не башка, а архив какой-то. Где здесь магазин, попали мы с тобой Сашка, як кур в ощип. Тот вытащил из кармана пачку купюр и передал ее Рифату, - съезди в райцентр, там наверняка хороший коньяк есть. А мы здесь подождем.
  - Может быть, по пути назад горючее купим? – спросил Рифат.
  - А главбуху, три бутылки по почте посылать будем? - разочаровываясь в сообразительности помощника, спросил Сашка, - здесь рядом быстро обернешься. Вскоре, рассчитавшись с бухгалтером, троица ехала в столицу республики. Подъехав к окраине, всю дорогу молчавшие сантехники, остановили машину и вышли.

                                                                         - 2 -
  - Довезешь Гани домой и сразу сюда, - приказал водителю Сашка и, не попрощавшись, двоица двинула в сторону строительного объекта.
  - Эй, а обмыть? – крикнул из кабины Гани.
  - Сам пей, - не оборачиваясь, ответил Рифат, едва поспевая за удаляющемся Сашкой.
  - Обиделись, ну и черт с ними, - подумал Гани, - со своими отмечу. Не я их к спору подбивал, сами нарвались. Он доехал до дому и с помощью водителя затащил выигрыш на балкон.
  - Это твоя доля, - протягивая водителю бутылку, сказал Гани.
  - А мне-то за что, Гани ака? – спросил удивленный водитель.
  - За мое здоровье выпьешь, - ответил тот и закрыл за шофером дверь квартиры. Затем он позвонил Виктору, работающему у него на участке шофером, и приказал тому на следующий день быть готовым выехать в колхоз. Прослушав приказ Гани, Виктор тут же набрал межгород и соединился с колхозом. Трубку взял местный бухгалтер Хасан ака:
  - Пусть он мне срочно перезвонит, - умалял он добрейшего дядьку, который, если верить старожилам колхоза, работал там бухгалтером с самого своего рождения.
  - Хорошо, дорогой, я непременно сообщу вашему бригадиру, чтобы он связался с тобой.  Только и у меня к тебе есть одна маленькая, но для меня очень важная просьба. Если будет возможность, привези мне, пожалуйста, восемь метров телефонного провода и маленький пакетик алебастра. Ты знаешь, что такое – алебастр?
   Затем он подробно рассказал, для каких собственно нужд требуется  этот самый алебастр, и о том, что к бухгалтеру должна скоро приехать его родная сестра с внуками, для которых он уже приготовил подарки в виде двух велосипедов, не больших, правда, а детских.
   Когда Хасан ака, удобно устроившись на стуле, хотел было повествовать шоферу ПМК о ближайших планах правления колхоза по закладке нового виноградника, Виктор положил трубку. Через два часа раздался звонок. На проводе оказался бугор:
  - Что случилось, Витька? – не приветствуя друга, сразу спросил он.
  - Да ничего особенного, только завтра с утра Барин у тебя будет.
  - У нас все в норме, можно не беспокоиться. А ты что это с Хасан акой балакаешь, мы же как договорились, чуть, что, пусть они меня найдут. Это хорошо, что я в контору заглянул, гляжу, старик с кем-то мирно беседует. Увидел меня, кричит:
  - Зайди ко мне, я как раз с твоим Витькой разговариваю. И передает трубку мне. А там короткие гудки.  Пришлось перезвонить.
  - Ладно, только с Барином о нашем разговоре, ни, ни, - бугор поморщился. Он помнил, как работавший до Витьки шофер все докладывал Гани.
                                                                    - 3 -
  - Паразит, с нами водку глушил и нас же закладывал. Хорошо Барин сам от него избавился. Витька парень свой в доску, с ним можно дела делать.  На следующее утро Виктор привез Гани в колхоз. Встретившись с председателем правления, он обговорил кое-какие детали и быстро уехал в  степь, где развернулись работы по монтажу высоковольтных линий.
  - И когда же запустим в эксплуатацию этот гигантский объект? – думал он по пути, разглядывая солончаковые степи.
  - Здесь и сусликам то невесело, сплошная соль и колючки. Неужели нет другого, более подходящего, места для выращивания хлопчатника? Конечно, и горизонтальные и вертикальные дренажи дают некоторый эффект и земля на время, отвечая людям на их тяжкий труд, приносит урожай хлопчатника. Но по прошествии времени, она опять покрывается солью, и все надо начинать сначала.
   В этих многолюдных институтах и других конторах, сидят люди и о чем-то же думают. Почему же среди такого количества народа не нашлось пару трезвых голов, которые выступили бы против такого варварства?  А может быть, и были, да только кто их слушал. Видать все решения были приняты волевым образом и на самом верху.  Ну, а наше дело маленькое, приказали – выполняем.
  - Останови здесь, - сказал Гани, увидев будку по продаже газированной воды, - водички попьем. Виктор притормозил, и вскоре они наслаждались теплой, с привкусом соли водой.
  - От нее еще больше пить охота, - нажимая на газ, ворчал шофер.
  - Скоро прибудем, потерпишь, - равнодушно ответил прораб. Его мысли продолжала загружать степь.
  - Если Создателю было угодно, чтобы в этой степи кроме змей и тушканчиков никто не жил, так и должно быть. А за то, что воду отняли у рек, которые должны были питать Арал, и море высыхает, умирает как рыба без воды, кто-то крепко ответит. Ибо Творец накажет за эти дела детей и внуков умников, высушивших море. Еще служа в армии, Гани вступил в партию. Отец говорил:
  - Гани, не будь дураком, если не хочешь всю жизнь таскать на горбу мешки, и получать гроши за свой труд, вступай в партию. Тогда, имея подвешенный язык, и некоторую наглость, сможешь хоть чуточку продвинуться по служебной лестнице. А если еще и образование, какое получишь, то считай, сможешь поднять и детей.
    Отец его всю жизнь проработал рабочим на заводе и знал, что говорил. Еще учась на вечернем отделении индустриального техникума, Гани видел, что те, кто умел правильно выступить на собрании, имели шансы куда-то выдвинуться.

                                                                       - 4 -
 
   Правда вступив в партию, благо армия была такой прекрасной лазейкой, он на глазах у всех старался выглядеть ярым атеистом, хотя приходя домой вставал на колени перед Сущим и часами вымаливал у Того прощения за свои деяния. И милостивый Бог, прощал ему. Язык и хватка сделали свое дело. Работая на строительстве и монтаже объектов, Гани не раз выдвигался на должность главного инженера.
  Однако проработав полгода в этом, казалось бы, престижном качестве, он понял – работы и ответственности больше, а реальных денег, гораздо меньше, чем у скромного прораба. И он возвращался на старое место, мотивируя свое решение слабым здоровьем. Управляющий трестом, понимающе покачивая головой, не перечил Гани.
  - Хитрющий этот прораб, - с восхищением говорил он начальнице отдела, -  кадров, ох, какой  хитрый. Но делать нечего, переводи его, куда он хочет. Такими людьми, как он только дураки бросаются. Да и такими, как Гани, не бросались. Он умел выполнить то, чего не могли другие прорабы. Его бросали на самые трудные участки, говоря между собой:
  - Не сможет, не выполнит. А он выполнял, без авралов и суеты. Все вроде бы было хорошо и спокойно. Только настал момент, как Гани внезапно сломался.
   Он потерял вкус к работе. Исчезла хватка и напор. Начальство вначале подумало, что прораб просто устал и ему необходим отпуск. Ему выделили путевку в самый