«Очень смешно» 2-й поединок четвертьфинала

Сегодня у нас второй поединок четвертьфинала конкурса «Очень смешно».
Тема юмор – рассказы любого прозаического жанра, лишь бы было смешно.
Объём:
Верхний предел – 15000 знаков с пробелами
Нижний предел – 3000 знаков без пробела

Оценивать поединки может любой автор Фабулы, независимо писатель он или поэт. То есть любой автор Фабулы, независимо от того, участвует он в конкурсах или нет, может проголосовать за понравившийся рассказ. И его мнение будет учтено.

Не имеют право голосовать:
1) Гости
2) Анонимы
3) Клоны

Оценивать рассказы следует, примерно, по таким критериям.
Содержание: соответствие, сюжет, интрига, концовка. Не обращая внимания на буквы, словно вы смотрите фильм.
Повествование: стиль, герои, эмоции, ошибки. То есть, то, что зависит от автора.
Каждый голосующий имеет права каждому автору поставить 0, 1 или 2 балла, по принципу:
0 баллов – рассказ не очень;
1 балл – нормальный рассказ;
2 балла – рассказ хороший.
То есть, все возможные оценки: 2:2,  2:1,  1:2, 2:0,  0:2  1:1,  1:0,  0:1,  0:0.
Не забудьте указать в пользу какого рассказа.
За победу в поединке даётся 2 очка, за ничью – 1 очко, за проигрыш – 0 очков.

ГОЛОСОВАТЬ В СВОИХ ПОЕДИНКАХ, КОММЕНТИРОВАТЬ СВОИ ПОЕДИНКИ ДО ОБЪЯВЛЕНИЯ РЕЗУЛЬТАТА – НЕЛЬЗЯ!!!
ПОЖАЛУЙСТА, СОБЛЮДАЙТЕ ЭТО УСЛОВИЕ!!!

Итак, в этом поединке встречаются рассказы «Дебют космополитики» и «Любви достойны».



Дебют космополитики

Мои взрослые уже дети сделали мне подарок на Юбилей – путевку в Египет. Не важно, что это мероприятие совпало с человеколюбием акул в Шарм-аль-Шейхе, не важно, что именно в Шарм-аль-Шейх случилась путевка. Исполнилась мечта всей моей жизни! Я вылезла, вылетела, прорвалась за границу.

Иностранцев в отеле было мало. Пожилая пара из Уэльса, компания финнов, папа с сыном из Польши, отдельной группой прибалты, остальные наши, славяне. «А видали мы этих акул! А подайте их сюда! Мы разберемся, кто в доме хозяин».
Видела дохлую акулу, с которой разобрался наш брат славянин без всякого холодно-горячего оружия, исключительно собственной пятой точкой. Просто спрыгнул со скалы в море и плюхнулся прямо на голову вынырнувшей в этот момент акулы. В результате инфаркт… у акулы.
Впечатлений шквал! Чего только стоит вояж на квадроциклах по Сахаре, все три часа бешеной гонки по барханам золотыми волнами убегающими в горизонт.
Я пела под рев мотора. Кто-то попытался меня подрезать и обогнать. Но такого от меня он не ожидал. Я, кстати, тоже. У меня ж прав отродясь не было! Как-то боком на двух колесах влетела в вираж, совершенно случайно, сделав красивый (по его мнению) пирует на одном колесе и приземлившись-таки на все четыре, рванула дальше, открывая глаза и удивляясь, что всё еще держусь за руль.
Это я потом узнала, что тормоз там тоже есть. Когда приехали в лагерь бедуинов для отдыха и знакомства с местными цыганами, ко мне подошёл инструктор, пожал руку и уважительно спросил: «Русска Шумахер?» Мне стало стыдно спрашивать про технические подробности.
Назад возвращались примерно также, только в темноте с включенными фарами. Как их включать и где всё-таки тормоз методом тыка выяснила сама на стоянке.

Но самым ярким днём оказался день возвращения на Родину. Конец декабря. Двадцать девять градусов в тени. Как-то смутно вспоминается, что дома зима, снег...
Привезли нас в аэропорт. Сорок минут на автобусе. До конца регистрации остаётся меньше часа. Стою в очереди у терминала. Сейчас перейду эту границу и всё. Прощай Египет. Лезу в сумочку за документами. Мама моя родная!!! А паспорт-то где?! А нет! В глазах темнеет, в желудке холодеет. Остаться в чужой стране без паспорта! Это круто даже для меня.
Вспоминаю, что оставила его на «рецепшине» в отеле. В лёгкой панике бегу к турагентам. Два араба в голубых рубашках (знак нашей турфирмы) мирно дремали у входа в аэропорт. Но после моих эмоциональных объяснений вскочили, схватились за мобильники, забегали. Глядя на эту бурную деятельность, я немного успокаиваюсь.
На ломаном русском до меня доходит информация.
Во-первых: «Паспорт там». Во-вторых: «Никто его не доставит. Автобус повез туристов на пляж». В-третьих, надо ехать самой туда и обратно на такси за пятнадцать долларов.
И под конец: «Оставайтесь. Мы вас замуж отдадим». Последняя фраза была последней каплей! Чаша переполнилась. Я заревела. В моем кошельке завалялся один египетский франк на память, один доллар на всякий случай и одна тысяча рублей, которая тут никому не нужна. Нет! У меня банковская карточка тоже есть! Но, чтобы пройти в зал ожидания к банкомату, нужен паспорт!
Стою, реву. Турагенты вокруг меня бегают, руками машут, телефоны теребят... И вдруг к нашей компании подходит мужчина и произносит всего две фразы:
– Что случилось?
Арабы рассказывают. Я реву.
– Сколько надо денег?
Арабы рассказывают. Я реву. Мужчина достаёт кошелёк, отсчитывает им купюры и спокойно скрывается за дверьми аэровокзала. Арабы в шоке. Я в ступоре. В этом состоянии меня впихивают в такси.
Гонка была не хуже, чем в пустыне на квадрацикле. Я успела на посадку. Двухэтажный лайнер Боинг ждал меня, последнюю из пятисот, пассажирку.

Родина. Шереметьево. Ждём багаж. Я, как наивный дебютант-путешественник, рассчитала время и купила заранее билет от Москвы до милой Вязьмы, расчистив путь возвращения от лишних хлопот. Два часа (я так думала) вполне хватит на все прилётные формальности... Ха! Это был мой день!
Мы все пятьсот прилетевших стоим у ползущего с багажом транспортера. Толпа редеет. Глаза устали оценивать на похожесть чемоданы и баулы. «Везение» продолжалось. Он, мой чемодан, помятый, потертый, без одного колесика приполз последним!
Бегу на экспресс по лабиринтам коридоров, придерживая гитару, лавируя центром тяжести одноногого чемодана. Выскакиваю на перрон. Экспресс- электричка весело подмигивает мне последним вагоном. Это был мой день!
Приехала-таки на Белорусский вокзал. Как была в Египте в босоножках по снегу. А мой поезд ушёл десять минут назад! Меняю билет. Полчаса ожидания и, может быть, скоро буду дома.

Ночь. Пустой заснеженный перрон. Я вернулась? Кажется, да. Это надо отметить. Покупаю в ларьке баночку пива и тут же на перроне пытаюсь её открыть. Но ключик-открывалка отламывается и остаётся у меня в руке, а совершенно девственная баночка с напитком в другой!
И вот тут меня пробрало. Как я смеялась! В босоножках на снегу с одноногим чемоданом и не открытой банкой в руке, взахлеб, до слёз.
Привёл меня в чувства знакомый мужской голос и тот же вопрос:
– Что случилось?
Я, давясь от хохота, протягиваю ему баночку, даже не удивляясь, что рядом Он. Просто эмоции закончились. Он чем-то пробивает дырку, и уже в принципе ненужное пиво становится доступным. Одна мысль всё-таки вспыхнула: «Ну вот, не надо будет искать его, чтобы деньги отдать».
Мы ждали один поезд и ехали в одном вагоне.

Прошло несколько лет. Я больше не забываю паспорт и не опаздываю на поезда, потому что с тех пор всегда и везде рядом со мной Он, любимый и любящий мужчина.



Любви достойны

Бабушка сказала мне:
«Внучок. А вдруг мегры это плохо? Ты хоть одного мегра видел в бытовых условиях? Вот и я – неть. Ну как с ними жить. А вдруг оне страшны зело и нелепы? А вдруг, с ними стыдно и по улице пройтись. Да и кто ее знаит, какия оне енти мегритянки в постелях. И сильнО ли к выживаемости нашей ихнее потомство. Ты, внучок, нашу силянку бы поискал луччи. Все хоть знать, что ажидать атниё».

Дедушка, скрипя протезом и сердцем, вторил ей басовитым горнокавказским эхом:
«Внук!!! Я конечно нивмешиваюсь в воспитанье тваё. Ты и сам понимать должон. Ведь вот мы ж – мужики. А мужик он как? Сказал – сделал. Или сделал – а потом, может, сказал. Хотя вот и понятно, что сложныи вопросы с кондачка ришать никак ниможно. Ото веть как! И потом, если все-таки решиться – то надо и понимание иметь. А иначе – как по другому? А ты вот – мегры. Ну, я все сказал».

Отец, громко набрав воздуха в рот и не пуская его в легкие, сипнул с порога:
«Сына! Что за хня?!!! Тебе своих мало?» Окинув гордым взглядом присутствующих, с чувством выполненного долга схватил коробку с домино и выскользнул в сторону дворовой лавки. «Война – войной, а обед – по расписанию!».

Мать, утирая слезы большим носовым платком, плохоскрывающим злое выражение лица, тихим и елейным голосом говорила:
«Ну зачем? Ну почему? Ну почему – ты? Ну почему именно с ней? Ведь ты же из интеллигентной семьи. А ведь все знают, что мегры – хамовитые некультурщики или даже некультурные хамовники какие-то! Гены плюс географическое положение сами за себя говорят. И кто родится? Ну я уж ничего про цвет не говорю. Главное ведь, чтобы человек был хороший. А вот как у него с культурой будет? А что скажут соседи? Люди в метро? Люди в стране? Люди за ее пределами? Ведь должен же быть какой-то предел, в конце концов? Стоит вам выйти за пределы кольца, и все будут тыкать в вас пальцами рук и смеяться. И чем дальше от кольца – тем громче. Правда, вот – чем громче – тем беззлобнее. Но все равно – нехорошо!
Я отрекусь от тебя! Выбирай! Или я или мой труп! Я внезапно умру от разрыва сердца. У меня нервы! Ты жесток! Я тебя растила и воспитывала хорошим человеком не для какой-то там мегры! Ты сначала встань на ноги, а потом уже по юбкам бегай! Женись. Заведи детей, а уж потом бегай за всякими сисястыми мегритянками. Ну и что, что они хорошо танцуют и идеально сложены. Но вот стакан воды она тебе не подаст. Несерьезно все это.
А вот если уж гормоны у тебя играют, или хочешь жить своей семьей – то вот у меня на работе у приятельницы есть дочка. И красива. И хозяйственна. И белолица. И светлоока. Грамотная. Культурная. Кандидат стоматологических наук. И кресло у нее свое. А как она поет!!! А как быстро стирает и ровно гладит! И вот совершенно свободна. Наверное, ее для тебя бережет провиденье?»

Выслушав все это, я долго не мог понять в чем дело. И только увидев случайно упавшую со шкафа старую трехлетнюю газету, все понял. Она упала мне на стол и было хорошо видать объявление:
«Молодая мегритянка желает познакомиться…»
И я понял, как же они меня любят, родные мои. До слез прям довели.
Успокоив родню, я быстро собрался. Надо торопиться, ведь у меня сегодня – свидание. Ничего, что она вергийка. Я ее очень люблю.