Дядя Вася

  - Заставь его, коли добровольно не хочет, а если и это не поможет, дрыном по спине отходи. Каркающий хриплый голос на мгновение замолк, затем поучения продолжились, - я вот четверых сыновей поднял, сколько об них полен разломал, зато все порядочные, Колька особенно.
  Майор уже, в поселке лицо неприкосновенное. А ведь лейтенантом был, в больнице от алкоголизма лечился. Слава Богу, все обошлось. Обладатель хриплого голоса, с подслеповатыми глазами, толстый седой старик, сел на грубо сколоченный табурет и улыбнулся собеседнику.
 - Вот так-то Митяй, - скрутив самокрутку и откашлявшись, продолжил он, - а ты с одним сорванцом справиться не можешь, все жалуешься. Давай его ко мне, пусть в помощниках походит, глядишь, через год человеком заделается.
  Митяй, бывший сосед дяди Васи, владельца небольшой мастерской по ремонту мебели, приехал к нему по одному важному делу.
   Конечно, он мог обратиться к посредникам и найти мастера поближе, но желая помочь дяде Васе клиентом, сел в свой автомобиль и прикатил к нему, аж за тридцать километров.
  - Дядька, ты съезди, посмотри сам, сколько там работы. Люди они богатые и не жадные. Сделаешь работу, с деньгами задержки не будет.
  - Да мне уже все равно, за деньгами я, сам знаешь, не гонюсь. Только бы не подгоняли меня. Страшно не люблю, когда над душой стоят. Старик поднялся и налив себе в стакан чая, громко отхлебнул из него.
  - А ты Митька, чего это чаю не пьешь? Иль тебе чего покрепче налить, у меня коньяк есть.
  - Да нет, спасибо, я за рулем, и работы по горло. Ну, вообщем договорились, а я поеду.
  - Давай, раз так. А то приезжай, на рыбалку свезу, с ночевкой. Старик вслед за Митькой вышел из мастерской.
  - Да, машина у тебя справная, - поглаживая облицовку, сказал дядя Вася, - небось, огромные деньги отвалил за такую красавицу?
  - Подарок фирмы, не без гордости ответил Митька. Кто хорошо работает, тот хорошо и ездит.
  - Это что Митька намек, на то, что я плохо работаю, коль у меня такой красивой телеги нет?
  - Дядя Вася, за твою работу, тебе, по правде говоря, самолет должны были подарить. Но жизнь эта паскудная все не так распределяет, не по справедливости.

                                                                              1



  - Да, не по справедливости, - глядя на облако пыли за Митькиной машиной, - повторил старик.
  - А где и когда на этой земле была она, справедливость эта? Никогда ее не было и не будет.
   Еще с тех времен, когда зародилось человечество, и эта вся земля принадлежала маленькой кучке людей, они эти люди, не могли по справедливости поделить ее. Старик снова скрутил самокрутку и присев на бревно, стал рассуждать.
    Он был довольно таки начитанным человеком, и главной темой его рассуждений всегда была история и философия. Бродя по книжным рядам, он подолгу останавливался возле кучи книг, вынесенных каким-нибудь бедолагой на продажу.
    Купив историческую книгу, а то и не одну, он ночами, обильно мусоля страницы, читал и перечитывал их. Затем в мыслях переносил книжных героев в настоящее время, и философски рассуждал, как бы поступили они, попав наше время.
  - Ну, этот рыцарь, недолго думая, отрубил бы голову председателю нашего  райисполкома. Это точно. Председатель человек непорядочный, к тому же взяточник. Ему пора давно голову отрубить.
    Он представлял, как на центральной площади, в кругу жителей района, на возведенной им помосте данный рыцарь под одобрительные аплодисменты зрителей, отрубает председателю исполкома своим мечом голову.
  Эту сцену дядя Вася с удовольствием прокручивал несколько раз, и лишь потом мирно засыпал. В следующий раз, палача рыцаря заменяла какая-нибудь коварная маркиза, а ее жертвой становилась, например, главный врач поликлиники, моложавая, но страшно вредная женщина.
    Маркиза не отрубала никаких голов. Она, помолившись, бесстрастно готовила яд и затем на красочном балу, угощала этой отравой главврача.
Но все же, самым любимым ночным занятием дядя Васи были философские рассуждения о несправедливости, и не простой какой-нибудь бытовой, а о вселенской несправедливости.
   Так, например, свои измышления о человеческих обществах, начиная от первобытно общинного и до социалистического, он вел под беспристрастное препарирование, корней зла, на которое опиралось данное общество.



                                                                           2




  - И чего только людям не хватает? – спрашивал сам себя дядя Вася, - ведь и лесов и морей с их бесчисленными косяками рыб, полным полно. И зверей в лесах несть числа. Иди, лови и кушай себе на здоровье. Нет, надо собрать людей и, наточив ножи, идти на войну, рискуя положить голову.
   А все из-за того, чтобы отнять у них ту же самую рыбу. Дикость, да и только. А ведь все это непотребство кто-то организует. А организует кровопролитие начальство, как бы его не называли: вождь, оракул, царь или император.
   Выходит все зло исходит от начальства, от власти? А почему оно исходит от власти? А потому, что сама власть и есть самое сильное зло. И не было на свете доброй власти.  
   Придет время, отходить мне в мир иной, так для облегчения участи простого народа, надо кого-либо из представителей власти забрать с собой.
Но кто даст гарантию, что на место того, кого я заберу, не назначат другого.
    И кто даст гарантию, что новый представитель власти окажется человеком порядочным? А может быть он будет гораздо хуже прежнего? Так значит, мои усилия окажутся напрасными, и даже наоборот, усугубят положение простого народа.
    Те ночи, когда философские измышления дяди Васи, вымотав его мысли, не приходили к логическому концу он, в сердцах поднявшись с постели, подходил к старому шкафчику, вытаскивал спасительную бутылку водки и, выпив прямо с горлышка полбутылки, засыпал смертельным сном.
  На следующий, после философских кошмаров день, у столяра дяди Васи работа не клеилась. То доска попадалась сучковатая до такой степени, что из нее ничего толкового не получалось, то изготовленный им клей ничего не склеивал. По простоте своей старик как-то поделился этой бедой с Сережкой, молодым поставщиком досок.
 - Эта философия тебя, старик, до добра не доведет, - серьезно сообщил ему  пацан, скидывая на дворе несколько досок, украденных им с мебельной фабрики.
  - Ты, дядь Вась, брось это ненужное дело, глядишь, и в дурдом поместят за мысли твои неверные. Давай ка лучше на погост как-нибудь сходим. Там недалеко тетка старая живет, она с тебя любую порчу снимет. Ну, дашь ей денег немного, она и скинет.



                                                                            3



  - Мал ты еще учить меня, ишь, что придумал - на погосты ходить, да старухам, из ума выжившим, деньги платить. Скидывай доски и крути педали.
 После столь негостеприимного приема, малец укатил.
  - Зачем мне эта старуха?- продолжил рассуждать дядя Вася, - если уж кого и навестить, то районного психиатра. Правда народ твердит, что эти психиатры, сами того, немного ненормальные. Завтра же съезжу. В эту ночь, после рассуждений о римском праве и наполеоновских реформах, столяр допил водку и все равно не смог уснуть.
  Наутро надев свежую рубашку и новый, приготовленный для похорон костюм, старик долго стоял у зеркала, не решаясь надеть цвета спелой вишни,  подарок второго сына ко дню Победы, длиннющий галстук.
  После второй неудачной попытки завязать его, старик сложил галстук в полиэтиленовый пакет, и отправил его на вторую полку бельевого шкафа, до лучших времен.
  - Не герцог этот психиатр, и без галстука сойдет, - непонятно почему рассердившись на районного врача, ворчал старик. Но туфли надел новые, тоже своевременно приготовленные к печальному финалу. Еще раз, оглядев себя в зеркале он, удовлетворенно вздохнув, двинулся в райцентр.  
 Поликлинику, стоящую на центральной площади он знал с самого детства. Здесь в довоенные времена худой еврей дантист, пуская в ход новый  бурав, ремонтировал его зубы.
   Следующий поход в медицинское учреждение было в самом начале войны, где его пятнадцатилетнего юношу, поставили на воинский учет. Последние сорок с лишним лет, он не тревожил эскулапов. Но сегодня, день особенный, дядя Вася решил посетить не какого-то там терапевта или хирурга, а самого психиатра, и не по простой на это причине.
  Постучав в дверь, табличка на которой предупреждала, что за ней находится психиатр, дядя Вася внутренне сжался и, набрав в легкие воздуху, слегка приоткрыл ее.
   Если бы на столе врача стояла заряженная атомная бомба, готовая в любой момент, разнести всю округу, дядя Вася стойко выдержал бы это испытание. То, что он увидел за столом сидящего там крепкого старика, с богатой седой шевелюрой, привело дядю Васю в непонятную до сих пор, прострацию.
  Окаменев у двери, он не мог произнести самого банального приветствия. Он просто смотрел как доктор, перебирая какие-то листы, аккуратно складывает их в папку.

                                                                       4




  - Проходите, - не отрывая взгляда от злополучной, по мнению посетителя, папки, произнес психиатр. – Ну, что же вы стоите как ненормальный? Вам же сказано проходите. Тут врач недовольно поднял глаза. Сказать, что доктор просто окаменел, значит не сказать ничего.
  Через несколько секунд послышалось, заикающееся:
  - Я же тебе своими руками там, на штрассе, глаза прикрыл. Ты зачем опять вернулся на землю? Васька, мозгокрут Васька, - отбрасывая  в угол кабинета стул, ринулся к посетителю доктор. Старики обнялись, у обоих просочились слезы.
  - Так откуда ты? - усаживая посетителя на диван, продолжал допытываться доктор.
  - Дай хоть дух переведу, товарищ лейтенант, - проговорил Василий.
  - Сейчас ты у меня в себя придешь, - врач подошел к стеклянному шкафчику и  вытащил колбу с двумя маленькими мензурками.
  - Чистый примешь, или как? – разливая жидкость по мензуркам, спросил, суетясь, хозяин кабинета. Жаль, закуски никакой нет.
  - Не суетись, лейтенант, у меня есть кое-что, - размотав авоську, Василий вытащил на стол кусок колбаски и два соленых огурца.
  - На счет припасов ты старшина всегда был не промах. Ну, за что пить то будем?
  - За всех ребят наших, живых и полегших на этой проклятой войне.
  - Давай за Родину, за Сталина, - разлив по второй, сказал доктор. Старики выпили еще раз.
  - У тебя курить то можно,- вытаскивая пачку «Беломора», спросил Василий, Не влетит?
  - От кого позвольте узнать?
  - От начальства, от кого еще?
  - Тогда сообщаю тебе, воскресший старшина, главврач этой поликлиники моя сношенька, старшего сына жена. Поэтому, хоть и не положено, кури, за остальное я отвечаю.
  - Ну и на этом спасибо, - дядя Вася с удовольствием затянулся. Петр Леонидович, - хитро поглядывая на собеседника, после непродолжительной паузы, заговорил Василий, - как это тебя угораздило меня живого похоронить?
  - Как живого, подпрыгнул доктор, - наша медичка Верка, ты ее, конечно же, помнишь, так и сказала: - Все, ребята, отвоевал наш Васька. И заплакала стерва. Не могла же она ошибиться.

                                                                            5




   Да и ты весь в кровище, белый как снег лежал. А мы как кладбище заняли, саперов туда пустили. Ну, после них и могилы стали рыть.
    Похоронку прогнали, сами для своих ребят рыли. И под ружейные салюты вас и похоронили. Да, сколько лет прошло, - доктор разлил