А, да, Королёв же… Раньше те, кто отправляли письма в этот город, писали на конверте: «станция Подлипки дачные», а ещё раньше – так и подавно Калининград. И Дом Культуры там имя Михаила Ивановича Калинина носил.
Но как это? - Центр Управления Полётами, предприятие "Роскосмос" и космический техникум (в то время он, представьте себе именно так и назывался, это уже потом его в колледж космического машиностроения переименовали) находился в городе, который носил имя всесоюзного старосты? Непорядок! Вот этот непорядок и устранили. Переименовали Калининград в Королёв.
Сама Москва в былые времена была не такой шумной и вечно куда-то торопящейся. Старую Москву я больше люблю, но в принципе меня и современная устраивает. Красная Площадь, Большой Театр, Арбат, Третьяковка никуда же не делись! Ну, а время… Время на всё (и на всех) накладывает отпечаток. Что теперь делать? Да ничего! Воспринимать так, как есть.
С некоторых пор есть у меня и ещё одна причина, почему я люблю приезжать в Москву. Там живёт Лёха! По большому счёту мы с ним не так часто видимся (замотанный работой, а ещё больше разного рода песенно-стихотворными конкурсами, которым несть числа), он не всегда может оказаться «в нужное время и в нужный час» там, где мне надо. Но иногда мне везёт – и мы с ним гуляем или по Москве, или по Королёву (который, кстати, Лёша очень любит) или не гуляем, а просто сидим в каком-нибудь парке и болтаем.
Человек он очень весёлый, и если бы мне предложили на выбор сказать, какое слово я выбрала бы для описания моего восприятия, когда речь идёт о Лёше, я бы назвала междометие «ха-ха». По-другому просто быть не может. Потому что все наши встречи – это и есть сплошное «ха-ха». То Лёша приезжает и выходит не на той остановке, то он резко останавливается и начинает высчитывать долготу и широту нашего местонахождения, то вдруг на ВДНХ неожиданно вспоминает, что мы (как об этом вообще можно было забыть!), оказывается, давно должны быть в Пушкинском музее на Кропоткинской…
В общем, с Лёхой всегда что-то происходит. Причём я при этом «ржунемогу», а он воспринимает происходящее со спокойным выражением лица. Абсолютно беспристрастно!
Итак, зима. На календаре январь 2023 года. Мы сидим в кафе на Ярославском вокзале и пьём чай. Настроение у меня не то, чтобы плохое – я просто устала. Почти двое суток в дороге, и вот остались последние восемь часов. Лёша о чём-то увлеченно говорит, я слушаю его и машинально киваю, потому что мыслями я уже давно дома.
Тридцать минут назад он встретил меня на Комсомольской площади, и я, несмотря на то, что было темно, не могла не улыбнуться: на Лёшке была солидная куртка и какая-то, создающая полнейший диссонанс, спортивная шапочка. Она смешно топорщилась кверху и была похожа на колпак.
- Что это? – смеюсь я, указывая на столь необычный головной убор.
- Что, что… Шапка это! – в голосе Лёши звучит обида. Самая обычная. Я, по-твоему, должен в мороз с непокрытой головой ходить?
Ну ладно, шапка – так шапка. Может, сейчас в Москве так модно?
… Мне ужасно хочется спать, но ведь не заснёшь же в кафе! Лёша тем временам с воодушевлением рассказывает мне про своих друзей Вадима Можаровского, Андрея Авдеева (я их знаю только по именам), про конкурсы и исполнительниц его песен и… вдруг смотрит на часы: «Пошли скорее, мы опаздываем! Сейчас твой поезд уедет без тебя, и придётся брать другие билеты». Я совершенно не хочу ехать в другом поезде, поэтому хоть и медленно, вытряхаюсь из кафе. Вслед за Лёшей, который с улыбкой фокусника везет мой тяжёлый чемодан, но делает вид, что тяжести никакой нет!
Морозный воздух на улице взбадривает меня, я уже не так отчаянно хлопаю глазами, чтобы стряхнуть сон. Лёша тем временем на чём свет стоит ругает тех, кто убрал прямой выход к поездам из здания вокзала, заставляя людей делать изрядный крюк. Мне, прошедшей таможню и сменившей несколько вокзалов, это кажется не очень удручающим фактом. Но вот, наконец, мы сначала на платформе, затем в поезде. Лёша с лёгкостью берет мой двадцатипятикилограммовый чемодан и забрасывает его на третью полку. Я с ужасом думаю о том, как я буду доставать его утром с высоты, которая для моего роста совершенно не предназначена, но вариантов нет. Чемоданище просто не поместится под моей нижней полкой. От слова «совсем». (Те из читателей, кто любит это слово, поймёт меня сходу))).
Какое-то время мы сидим, разговариваем, потом Лёша встаёт, целует мне левую руку (ну, это же Лёша! Он без галантных церемоний ну никак не может) и направляется к выходу.
Один из пассажиров – маленький мальчик с нижней боковой полки – подходит ко мне и протягивает конфетку. «У меня недавно день рождения был, - говорит он. – Это вам».
- Мустафа! – тот час одергивает его строгая родительница, - не приставай к тёте.
- День рождения у него был две недели назад, - обращается она уже ко мне. – Но ему надарили столько сладостей, что он до сих пор угощает ими всех знакомых и незнакомых.
- Красивое у тебя имя, - говорю я, - обращаясь к мальчику.
- Дагестанское! – с гордостью говорит он. - Я в Махачкале живу, а сюда приехал в гости.
Мы потихонечку трогаемся, и поезд набирает ход. Я зеваю. Сейчас позвоню своим, чтобы приезжали меня встречать в Нижнем – и завалюсь спать.
Мустафа меж тем хитро смотрит на меня и вдруг заявляет:
- А тот дядя, который был с вами, вон там стоит. Он не вышел! – и при этом показывает в сторону тамбура.
- ????????????????????????
Я моментально забываю про сон и стремглав бросаюсь в самое начало вагона. Там действительно стоит Лёха! Какой-то парень, вцепившись в стоп-кран, смотрит на него то ли с сожалением, то ли с любопытством...
- Лёша, твою дивизию! – только и произношу я в растерянности
- Линочка, спокойно, только не нервничай! Сейчас всё поправим.
Лёша вторично с галантностью (ну, это же Лёша! Он не может без церемоний!) целует мне теперь уже правую руку и спрыгивает на перрон.
Парень отпускает ручку стоп-крана, проводница ругается, пассажиры шумят, но вскоре всё утихает. Поезд трогается во второй раз и набирает ход уже без приключений.
Я добираюсь до места. За окном поочередно пролетают Маленковская, Яуза, Мытищи, Болшево…
Мысли мои прерывает звонок:
- Линка, ты где?
- Уже в Ивантеевке, - ёрничаю я, - и не удивлюсь, если сейчас выяснится, что ты звонишь мне из соседнего вагона. На тебя это так похоже!
- Ты хоть понимаешь, что ты говоришь? – Лёша далёк от шуток. – Мне на работу завтра. Я на последний автобус до Одинцово опаздываю.
- Слава Богу, этот парень догадался сорвать кран! – говорю я.
- Парень? – Лёшин голос выражает недоумение. – Это я его сорвал! И меня за это поймали в конце платформы и хотели остановить и оштрафовать.
- Боже мой! – только и выдыхаю я. – И что?
- Что, что… - Лёхин голос становится беспечным. – Они должны были предупредить, чтобы провожающие вышли из вагонов. Я им так и сказал.
Я молчу. Значит, стоп-кран тоже Лёша дёрнул?
- Да, кстати, - продолжает он весело, – ты не зря над моей шапочкой посмеялась. – Я её впопыхах наизнанку надел. Поэтому она так забавно смотрелась. Я только сейчас обратил на это внимание и переодел её.
И тут у меня в голове вырисовывается картина:
в конце платформы блюстительницы порядка в железнодорожной форме пытаются остановить нарушителя этого самого порядка. Но шкафообразный браток (а Лёшка действительно товарищ нехилых размеров) в шапке, похожей на колпак, да ещё и со ШВАМИ НАРУЖУ, рычит на них, объясняя, что они сами во всем виноваты. При этом, торопясь на автобус, он просто отодвигает их, будто это шахматные фигуры, с дороги и идет спокойно дальше.
Кто на такого решит "наехать"? На дядьку метр восемьдесят шесть ростом? Да ещё с вывернутой наизнанку шапкой? Да ещё злющего, как энное количество представителей нечистой силы?
Ну, говорю же, сплошное «ха-ха»! )))))))))))
P.S. Конечная остановка поезда, на котором Лёша так лихо чуть не уехал, на самом деле значилась как Новый Уренгой (через Нижний Новгород поезд следовал транзитом).
Ну, что бы не прокатиться с ветерком за три с лишним тысячи километров? Как говорится, было бы желание! 😀
Лёшу с днём рождения 
