Зрительный зал тонул в овациях. Зигфрид с возлюбленной Одеттой, улыбаясь, кланялись публике, а с ними вместе - и злой маг, и лебеди, освобождённые магией любви от его чар. Алиса глубоко вздохнула: за кулисами её снова ждут глупые придирки.
"Ваш лебедь был не настоящий!" - то и дело говорил худрук Пётр Павлович.
А ведь прежде был очень даже настоящий и живой. Умом Алиса понимала, что её мастерство "резко ухудшилось" после разговора с ним, когда он настоятельно рекомендовал перестать писать письма Алексею Навальному - именно вследствие её отказа. И что именно за это у неё отобрали роль Одетты-Одиллии и сделали одним из многих лебедей. А после того, как она, ослушавшись рекомендаций не ходить на его похороны, всё же пошла почтить память замученного тяжёлой неволей, даже в этой роли вдруг стала какой-то ненастоящей. Увы, не всякий в такое сложное время готов оставаться справедливым человеком!
Вдруг на сцену откуда ни возьмись выскочил лебедь. Живой, настоящий, с угольно-чёрными перьями и стал носиться по сцене, что-то истошно крича. Затихший было шквал аплодисментов вернулся с новой силой.
- Браво! Брависсимо! - слышалось отовсюду.
Сам же чёрный лебедь, судя по всему, так не считал, ибо движения его были хаотичными, испуганными. Интересно, откуда он взялся?
- Ау, Пётр Павлович, Вы где? - слышалось за кулисами.
Но вместо ответа раздавался крик чёрного лебедя.
