историю – о призраке. А все слушали его. Вот и слуги князя – все четверо спокойно сидят и тоже внимательно слушают. Приснилось? Да, видать очень хороший рассказчик. Кюэмон глотнул холодной воды, чтобы проснуться. И вновь увидел кумо на месте самурая. Закрыл, открыл глаза – самурай. Закрыл, открыл – кумо и кровь на полу. А потом вновь рассказчик…но кровавые пятна с пола никуда не делись. Нельзя сказать, что Тадзимая был суеверен, но все же, постепенно, по шагу, не привлекая внимания, направился к своему запасному выходу. Этот ронин теперь показался ему весьма странным, чего раньше не было. Осторожно хозяин Канекоя выскочил из здания на свежий воздух. Вдохнув полной грудью ночной воздух, он начал было думать, что делать дальше, но тут услышал шаги за спиной. Обернувшись, увидел дочь
-Юки. Ты что тут делаешь? Разве ты не пошла спать раньше?
-Нет. – сказала девушка как-то отрешенно и холодно. - Я решила попрощаться
-Попрощаться? – не понял Кюэмон
-Я полюбила вчерашнего гостя всем сердцем и ухожу с ним. Скорее всего, отец, вас я больше не увижу
-Ты не можешь.
-А если вы не позволите мне, то я убью себя
-Ты что?
-Вот так, - девушка вдруг улыбнулась и достав из рукава нож для мяса, полоснула себя по шее. Крови было много и она с такой силой выплеснулась из тела, что обрызгала Кюэмона. Тот закричал. Кажется он еще до конца не осознавал непоправимое, не верил, что все так. Он кинулся к дочери, поднял ее упавшее, все в крови, легкое, словно птичье тело. И пытался что-то говорить, объяснять, кричать, трясти…. Потом положил тело на землю и завыл, словно дикий зверь.
-Что случилось? – сосед тряс его за плечо. Кюэмон очнулся вновь в теплом зале «Канекоя». Там все еще шел рассказ.
-Я….кажется, уснул. Извините
Сосед кивнул и вновь обратил взор на помост с ронином.
«»
Утром водонос как всегда подошел к Канекоя, и остановился в недоумении. Все здание было покрыто полупрозрачными то ли лентами, то ли нитями, напоминающими паутину. Водонос попытался дотронуться до нитей, и те сразу же обвили его кисть. Испуганный человек выдернул руку. Какое-то время он стоял, соображая, что делать, а потом убежал, что-то крича. Скоро вокруг странного кокона собрались люди. Пришли сюда в первую очередь те, чьи близкие вчера ушли в заведение послушать странствующего охотника за нечистью, да так и не вернулись. Некоторые смельчаки попытались было проникнуть сквозь необычный заслон, но уже через пару шагов начинали задыхаться, липкие нити забивались в нос и рот и смельчаки отступали.
Скоро обо всем стало известно князю Ако, который к тому же узнал, что в Канекоя пропали и четверо его людей. Князь лично прибыл на место и, осмотрев все, постановил.
«Близко к лавке «Канекоя» не подходить, не пытаться коснуться кокона. Наказание – смерть. Около кокона толпой не собираться, наказание – пытка. Оба приказа действуют до дальнейших распоряжений.»
С этим князь отбыл в замок.
Уже ночью, когда упала тьма, люди князя вновь появились у несчастной Канекоя и пытались запалить кокон. Из чего бы ни была сделана паутина, но она не поддавалась, и огонь гас. Пытались снова и снова, пока огонь совершенно непонятно как перекинулся на одного самурая. К нему быстро подбежали и пламя сбили, но человек все продолжал кричать. Кожа его почернела и он умер. Создавалось впечатление, что огонь как-то проник в организм и сжег человека изнутри.
После этого самураи отошли, и поражение это было не менее горьким, чем поражение в битве.
Так несколько дней стояла Канекоя как зачумленное пятно, и лишь родственники тех, кто оказался в плену там, решались подойти поближе, чтобы поплакать над своими родными, как на кладбище. Ибо мало кто верил, что их люди внутри живы.
А через несколько дней князь опять появился, но на этот раз сопровождал его никому неизвестный человек на вороном коне. Был он статен, молод, и сидел в седле как заправский самурай, с легкостью удерживая поводья холеными руками, хотя мечей при нем не было. Да и одет незнакомец был так, как обычно одеваются придворные, когда хотят поиграть в мяч. Одежда запылилась и измялась, но было видно, что ткань не дешева. Одежда вряд ли соответствовала случаю, но вполне органично смотрелась на хрупком юноше с тонкими придворными чертами белого лица, не знающего губительных лучей солнца.
Также у парня имелся небольшой лук. Наверное, именно такой лук был у знаменитого Ёсицуне, который из-за низкого роста посчитал неудобным носить в бою оружие обычного размера. Но даже Ёсицуне стыдился своего оружия и боялся, как бы лук не увидел посторонний и не стал насмехаться над великим полководцем. Что же касается приезжего, никакой неловкости он по поводу лука не испытывал. Наоборот, спешившись, он аккуратно взял оружие, как будто то была величайшая драгоценность.
Кивнув князю, молодой человек сел прямо на землю и начал что-то бормотать. Хотя стражники расположились рядом, людей набралось немало и самураи не только не препятствовали им подойти поближе но и объяснили, что Сугимори Абе сейчас читает заклинания
-Сам Сугимори Абе! – по толпе словно ветер пронесся. Знаменитый маг, наверное, последний в своем роде, знаток древней магии и как считали некоторые, потомок самого знаменитого Абе-но Сеймея. Считалось, что он живет в Эдо, лишь иногда покидая город, если понадобиться помощь императорской семье.
Люди застыли в ожидании. А Сугороми, закончив все приготовления, натянул лук и пустил стрелу в небеса. Далеко улетела она и никак не возвращалась. Пока не заклубились вдруг тучи и не ударила молния прямо в крышу лавки. Разлетелся кокон, исчез, будто и не было. А из заведения послышался дикий вой. Минуту выло и стонало там, а потом все стихло.
-Мы можем идти внутрь, - сказал Сугимори. – Уверен , там остались живые люди. Хотя…поздно, как жаль, что так поздно.
Простолюдинов в здание не пустили. Вошли лишь самураи, предводительствуемые Сугимори
Даже самураи были в ужасе от картины, что им открылась. Потолок и стены Канекоя были в паутине, кое-где спускались с потолка огромные коконы. На полу засохла кровь и лежали части тел, словно выдранные страшной силой. Можно было наткнуться и на трупы, с развороченными животами и вывалившимися внутренними органами. Все это выглядело омерзительно и ужасно. Поначалу вошедшие подумали, что все в заведении мертвы, но это оказалось не так. Живые тоже были. Только глаза у живых были словно из стекла, как у кукол, лишенных разумности взгляда, и люди ничего не могли сказать, лишь мычали. В живых остался и хозяин лавки. Его как вола, вели под руки и только увидев нечто, он вдруг завыл как зверь, слезы потекли по щекам. В той стороне, куда он смотрел, лежали трупы мальчика лет тринадцати и девушки лет шестнадцати. Как после оказалось – это дети хозяина лавки. Он велел им ложиться спать, но желая послушать интересный рассказ, те спрятались в зале.
Сугимори первым делом кинулся за стойку. Там лежало нечто большое, темное, похожее на мерзкую шкурку. Это и была шкурка огромного паука
-Огонь небес выжег тварь! – сообщил Сугимори. - Бояться больше нечего! Жаль, что случилось это так поздно.
Потребовалось время, чтобы похоронить умерших. А живые еще никак не могли прийти в себя. И лишь после того, как сводили их в храм тысячеликой Каннон, расположенный недалеко от города, словно очнулись они от сна и рассказали все о странном самурае. И о видениях-снах, которые были у каждого, и из которых не было ни выхода, ни спасения.
После того, как он внимательно выслушал все рассказы, Сугимори объяснил князю:
-Кумо – нечисть редкая и опасная. Много их уничтожили герои древности. Но кумо спрятались и сохранили свой род кое-где в лесах и горах. Просто удивительно и необычайно, что один из них так вот решился запросто просто пойти в город! Видать, совсем забыли люди правила морали и почитания предков. Отвернулись от Небес и погрязли в мирском. Вот и допустили ками и будды такое, чтобы показать, что лишь на небеса может уповать человек и лишь у них искать защиты! Кумо охочи до плоти человеческой, зачаровывают они путников и потом едят. Способны сии монстры как ткать коконы и потом высасывать добычу, словно обычные пауки, так и рвать ее, словно дикие звери, пожирая мясо. А еще плетут они иллюзии также хорошо, как и паутину. Особо любят они мясо, когда человек напуган и сбит с толку. Правда, с одинокими путниками боятся они долго играть – боятся упустить. А тут у кумо была такая площадка для игр. Если угодно будет князю прислушаться к совету Сугимори, то надлежит ему отправить дары в храм Каннон, и не забыть другие храмы и монастыри в округе.
Князь и его приближенные были довольны объяснениями Сугимори и щедро наградили его. На следующий день Сугимори отправился обратно в Эдо, а князь устроил моления во многих храмах, преподнеся им в подарок и золото и шелка без счета.
Когда люди, пережившие ужас в Канекоя окончательно пришли в себя, то все они уехали из города. Почти все из них, в том числе Кюэмон, стали монахами и до конца жизни молились за души погибших в лавке. Кюэмон через десять лет достиг просветления и ушел в горы, где жил как отшельник, иногда спускаясь в деревни и творя настоящие чудеса, а также облегчая душевную боль тех, кто к нему обратился.
А Канекоя по приказу князя сожгли. Запретили строить на этом месте. Но даже и через сто лет трава так и не росла на этом участке, стоял он голый. И даже птицы, лягушки и прочие твари земные и небесные, не приближались к бывшему пепелищу.
