Об одной гадалке

– Госпожа, к вам пришли, – у Эсты от природы голос куда выше, да и зовут её не Эста, а Мария, но если она хочет и дальше работать на меня, то ей придётся забыть и имя, и настоящий голос, и никогда не вспоминать забытого.
При первой встрече я обозначила сразу:
– Мне нужна ловкая, сильная, хитрая помощница. Она не должна задавать вопросов и должна чётко следовать инструкциям.
И ответ меня устроил:
– Я готова.
Пока пожалеть не пришлось. Даже когда пришлось выбросить всё, что принадлежало Марии, она не пикнула и не попыталась возмутиться. А я была придирчива! Мне не нравился её голос – слишком он был высокий, а для атмосферы это не подходило, её голос должен был быть тихим, мягким, обволакивающим, ведь на неё ложилась важная задача: погружать каждого гостя в мистический мир, полный тайн. А в мире тайн не говорят громко.
Но к этому она приучилась быстро и сейчас, даже когда не было гостей, она говорила всё также, привыкнув.
Далее, пришлось отвергнуть её имя. Мария – это хорошо, это славное имя, но мягкое и простое. А у меня не может быть простой помощницы! Я работаю плотно, вдумчиво, и у меня не бывает мелочей.
Мы долго перебирали, пока не остановились на Эсте. Теперь Мария стала Эстой и забыла про то, что когда-то была другой. Я её иначе не называла, а она выучилась отзываться на положенное.
Затем пришёл черёд её волос. У неё были прекрасные светлые волосы. Прекрасные, но очень уж людские…
Пришлось перекрасить в буйный каштан, а пару прядей и вовсе перекрыть чернотой. Но и на это Эста ничего не возразила. Надо так надо! Какая её ждала судьба за пределами моего салона? Быть в нищете? В лучшем случае, перебиваться в лавках на чёрных работах? В городе давно уже залегала пропасть, и нищета цвела, грозилась вылиться на улицы. Тут уж каждый сам решает как ему быть. Эста вот решила.
После волос пути назад уж не было. Выбелить пудрой лицо, повести всё той же чернотой глаза и немного губы, а поверх губ розовую помаду. Получилось, что, вроде бы и не слишком заметно, особенно по сравнению со мной, но всё же – не так выглядят дамы хоть света, хоть полусвета!
И одежда. Конечно, одежда! Это самое главное. Она должна выделяться, но не должна перекрывать меня. Платья, из не наших тканей и не местной работы, а в качестве диковинки – украшения. На пояс побольше заколок-зацепок с геометрическими фигурами, в волосы ленту, на запястья ленты и разномастные браслеты.
Получилось очень даже ничего. Этакое воплощение чужестранки, оторванной от местной моды, но соблюдающей общие правила приличия. Запомнится!
– Да, я иду, – Эста ещё ждала в дверях моего ответа. услышав же его, кивнула и изящно выскользнула за дверь. она и впрямь оказалась умницей и быстро сориентировалась среди моего заставленного мира. Ни разу, ни за время работы, ни за время подготовки она не разбила ни одного хрустального шара, не перепутала ни одного мешочка с костями, ни флакончика не разлила и ни карты не порвала!
Такое не всем под силу.
Но меня ждали. На самом деле, следовало идти, но я уже давно уяснила – тебя будут ценить больше, если ты заставишь себя немножко подождать. Немножко! Не перестараться главное. Будут ждать долго – получишь раздражение, а выйдешь сразу – презрение.
Я поправила волосы у мутноватого зеркала. По-хорошему, следовало бы его почистить, но тогда оно отразит настоящую меня, а я этого не хочу. В полумраке и в мути зеркальной глади я себе нравлюсь –  я молода и красива.
Подвести губы помадой, чтобы убить последнюю минутку и выйти. Самое главное, в шаг побольше ленцы и спокойствия. Это не я пришла, а ко мне пришли!
Это я нужна им, а не они мне.
Меня уже ждали. Увядающая женщина, одетая в бесстыдно дорогое платье, увешанная так, что в полумраке комнаты аж зарябило, подалась мне навстречу.
– Мадам де Клермон, как я вам рада! Как хорошо, что вы заглянули ко мне!
Она приблизилась и у меня в носу зарябило. Мадам де Клермон очень была привязана к своему мужу, а вот её муж был привязан к её состоянию и тяготился навязчивостью жены. Но это ещё было как-то терпимо первые годы их брака, а теперь, когда нравы всё слабели, а по улицам брели откровенные смешки в сторону двора, муж её был ещё в силах, а она…
А она терялась в свете жизни. Кожа её одрябла, а сама мадам, желая сохранить фигуру, принялась слушать лекарей и подруг, которые наперебой советовали сумасшедшие средства, от которых у несчастной не проходил дурной запах изо рта.
– Госпожа Кассандра, – она пыталась овладеть собой и взять тот властный тон, который так часто применяла для своих слуг и ещё чаще для просителей, но тут её титул и деньги ничего не значили, – я пришла как только смогла. Я обещалась быть на прошлой неделе, но ряд обстоятельств…
Знаю, знаю я её обстоятельства! Слегла с тошнотой на добрую неделю. Впрочем, похудела, но как по мне – это зря. Её лица шла округлость, а не болезненная острота.
Но милостиво махнула рукой:
– Я знаю, мадам де Клермон. Знаете, я вас сегодня вспоминала. Давайте же присядем?
Она села в кресло – напряжённая, несчастная…
– Эста, принеси нам воды, – распорядилась я, и Эста змеёй выскользнула из комнаты. Сейчас она заготовит особую воду…
Нашу воду. Один мой секрет.
Вот что я всегда не понимала в людях, так это их стремление к эффектам! Когда я решила идти в мир и строить своё дело среди людей, я пришла как есть – наивная, необожженная. Я ждала клиентов, готовая предложить свои услуги. Но они требовали зелья, шары, гадания, громы и молнии в кабинете…
До сих пор не знаю, какая сволочь внушила всему роду людскому, что магия – это всегда звук, цвет, свечение? Это никогда не было так. Магия – это едва заметное движение во вселенной, тихая дрожь, проходящая по воздуху, рябь по воде. Это не флакончик, в котором пульсирует сила, и не магический шар, в котором вы видите лицо возлюбленного – это сила, тайна, тонкая нить из вашей души, переплетённая с целым миром.
Как для нас незначительно движение застрявшей в паутине мухи, так незначительно и движение магии в мире. Но паук чует – дрожь проходит по паутине, и он знает, что в его сетях произошло движение, так и мир знает…
Но людей же не убедишь!
– Это что, всё? – не верили они, когда приходили в начале моего пути.
– Это что, сработает?
– А вы уверены, милочка?
И не возвращались. Даже когда срабатывало. Ведь то была не магия, а:
– Совпадение, – морщилась торговка, столкнувшись со мной на улице. Я тогда спросила – получилось ли её сыну выздороветь от моего заклинания?  – Совпадение, бог милостив!
И поспешила прочь.
Пришлось думать. Годы проб и ошибок, благо, времени у меня больше, чем у людей, и вот я взяла себе имя Кассандра, приобрела себе салон для приёма, обложила его тысячью разных незначительных предметов, привела на службу ловкую помощницу, и дело пошло. И теперь ко мне идут не торговки, а знать. И приезжают из других городов. Теперь они мне верят, верят дешёвым трюкам и фокусам, в которых от магии даже тени нет.
– Вода, – Эста появилась вовремя.  Я не торопилась начинать беседу с мадам де Клермон, а она ёрзала в мягком кресле, закрытым расшитой придуманными мною значками.
– Спасибо, дорогая, иди, – Эста удалилась и только тогда я обратилась к гостье. – Я вас вспоминала сегодня.
Мадам де Клермон вспыхнула смущением. Ей уже давно было интересно, но всё было очевидно – если она пришла ко мне, то, конечно же, опять муж. Ну не могу я убрать у него другие интересы. Вернее – могу, но я всё-таки гуманность  в себе имею. Да и где гарантия, что личность его, с ней находясь от и до – не сломается и он не забьёт её первым же канделябром по голове?
– Я видела вас во сне, – самое главное, это побольше тайны. Сны, знаки – люди, оказываются, это обожают. – Вы были в золотом платье, шли по чистой, ещё полной росы, траве, и над вами медленно всходило солнце…
Золото – это хорошо. Солнце – это прекрасно. У людей всё просто. Им невдомёк, что магическое значение символов отличается от их толкования. Для нас золото – это нехорошо, это болезнь. А солнце – это скорый уход.
Всё это я вижу в глазах мадам де Клермон, но я не бог, а тихая гадалка. И мне надо жить. А глупость для того и нужна, чтобы было на что жить.
– В самом деле? – она восхищена. В её глазах расцвела надежда, пожалуй, последняя. – Ах, это ведь хорошо, правда?
– Разумеется! – солгала я. – Солнце даёт жизнь. Но вы ведь не за этим пришли ко мне.
Тут, главное, посерьёзнеть и помрачнеть, мол, я всё знаю, но ты мне детали поведай.
И она поведала. Опять одно и то же – у супруга новое увлечение, а она  – бедная, несчастная, всю жизнь ему отдавшая…
– Давайте погадаем, – предложила я и протянула принесённый кубок с водой мадам де Клермон. Опустите в него кольцо.
Она растерялась, не зная, какое выбрать. Они все были одинаково массивными и как будто бы пережимали её пухлые пальцы.
– То, что вам муж дарил, – спохватилась я. люди любят эффекты!
Она сняла кольцо и бережно опустила его в кубок. Магия магией, а вот шарлатанство – это целая наука! Благо, Эста её освоила с блеском. Если вымазать кубок изнутри тонким бесцветным слоем той мази, что я ей показала, можно спокойно наливать воду – никто ничего не заметит. Но опустите в эту воду золото и по воде расползутся чёрные змеи.
Это не магия. Это ложь, но ложь – это искусство.
– Ох! – гостья вскочила и даже юбки подобрала, готовая, видимо, бежать. – Что же это? что?
– Приворот, – ответствовала я мрачно. – Ваша соперница к ведьме обратилась, да на вашего супруга навела заклятие.
Приворот мадам де Клермон устроил. Как и я она не желала мириться с возрастом, старением, и, в отличие от меня – с нелюбовью. Это ведьмы никого не любят, только себя, а простые женщины склонны к любви, и, если верить миом наблюдениям, к любви безнадёжной. Какой приворот? Соперницы лик я видела – без труда прочла его в глазах клиентки. Красива, молода, пышные волосы, тонкая талия…
Тут не приворот, тут банальность. Но мне не дадут монет за правду. Да и утешения не получат. А тут приворот! Да, всё он, проклятый.
– Сними его! – потребовала мадам де Клермон. В эту минуту она напоминала разъярённую львицу.
– Снять-то недолго, да только и новый навести тоже, – я искоса глянула на неё.
– Что же делать? – растерялась гостья.
– Защиту ставить нужно, вот и весь сказ. Но должна сказать – это дороже.
С дураков деньги не брать – грех. Деньги дуракам ни к чему – кто знает, куда они потратят? А так – мне на благое дело, на меня, любимую. Да и что тут сделать? Не я возьму, другая, половчее возьмёт. А я дело сделаю, ненадолго, конечно – мне постоянные клиенты нужны. Но через пару дней её муж вернётся в дом, ещё месяц-другой поживут в относительно худом мире, а дальше…
А дальше, уважаемая, записывайтесь ко мне на приём!
– Всё заплачу! – пообещала несчастная. – Только верни его.
Деньги ваши – дела наши! Когда-то мне было жаль своего времени. Но у меня его больше, чем у людей, почему бы и не развлечься? Эста тут, и мы вдвоём, под внимательно-благоговейным взглядом гостьи, крошим корешки и листья в котелок, долго и задумчиво варим, я даже ругаюсь на Эсту:
– Ну ты что, не видишь, почти закипел уже!  Где же твои глаза, дурная?
Но это тоже всё часть плана. Ведьма должна быть ворчливой.  Это тоже людям кто-то подсказал. Без ворчания не