Дорогая Мия,
Какую историю ты рассказала! Тебя не должно волновать, что подумает о твоём прошлом Дон Жуан. Чувствую, что ты очень в него влюблена. Это пугает. Какая же в нём тайна? Он просто богат, влиятелен и, думаю, ему плевать на людей, он только ими пользуется. Он растопчет твою душу. Не позволь ему!
Время всё излечит, даже любовь. Встреться с Китом и начни строить реалистичные планы о будущем. Пришло время.
Мне приснился странный сон о Бухаре. Возможно, он как-то связан с моей беременностью?
Мой отец рассказывал мне о приключениях мальчика-кочевника по имени Адиль, который приехал в Бухару с прирученным манулом и выступал на бухарских базарах. При помощи волшебного эликсира мальчик научил манула танцевать. Это было много веков тому назад. Еще до «Большой игры»* между Российской и Британской империями за контроль над Средней Азией.
Великий эмир услышал о мальчике-кочевнике и танцующем диком коте и приказал сарбазам* привести мальчика во дворец.
Солнечным сентябрьским днём во время исполнения песни на базаре к Адилю подошли сарбазы эмира:
- Сиятельный эмир Бухары желает видеть тебя во дворце. Мы отведём тебя в священный Арк.
Ошеломлённый Адиль безропотно повиновался. Он позвал манула, и они в сопровождении сабразов медленно пошли по немощёным пыльным улицам Бухары, пока не показались высокие стены древней цитадели Арк. Сарбазы провели Адиля во внутренний дворик, по которому важно прогуливались павлины и фазаны, а оттуда во дворец эмира. Такую роскошь мальчик ещё не видел. Витиеватая мозаика сияла и переливалось яркими красками. На полу постелены мягкие ковры. Адиля отвели в небольшое помещение, где он вместе с манулом прождал около двух часов. Потом пришли люди эмира.
Один из них обратился к Адилю:
- Мальчик, благодари великого Аллаха за удачу и милость светлейшего эмира. Он услышал о танцующем коте и изъявил желание увидеть твоё представление. Эмир сейчас трапезничает. Самое время усладить его лицезрением твоего фокуса.
Адиля привели в зал, украшенный лазурью и золотом, ещё более великолепный, чем предыдущие залы дворца.
На ярких шёлковых подушках полулежал эмир - полный человек с чёрной, но уже седеющей бородой, в атласном расшитом драгоценными камнями халате и белоснежной чалме. Его лицо было необыкновенно бледно, а по равнодушному и тусклому взгляду маленьких глаз можно было догадаться, что этому пресытившемуся всеми благами жизни человеку давно всё опостылело.
- Не стесняйся, маленький кочевник, - ласково обратился эмир к Адилю. - Сыграй на своём инструменте и покажи на что способно твоё животное.
Адиль сел на ковёр и начал играть на домбре. Манул встал рядом с мальчиком, покачивая мордой в такт музыке и готовясь к танцу. Сначала манул медленно приподнялся на задние лапы, а потом, полностью отдавшись музыке, закружился в танце, подпрыгивая и грациозно покачивая грузным телом, ловко вертя передними лапами в такт музыке.
Эмир смеялся от души.
- Твой танцующий дикий кот напоминает придворного льстеца. Он так же ловко извивает своё жирное тело в надежде получить мою благосклонность. А теперь ответь, мальчик, сколько хочешь за своего кота? Я щедро заплачу.
У Адиля ёкнуло сердце, и он побледнел.
- О великий эмир, - сказал Адиль дрожащим голосом. - Увы, я не могу продать моего кота. Он – мой единственный друг и утешение в этой далекой от моей Родины земле.
Улыбка сошла с лица эмира. Капризно выпятив нижнюю губу, он пробормотал сквозь зубы:
- Ну что ж, не хочешь продавать, так и не надо. Челядь проводит тебя к выходу. И знай, что в Бухаре запрещено играть на музыкальных инструментах на площадях, это разрешается только в чайхане, - сухо добавил эмир.
Адиль низко поклонился эмиру. Затем слуги привели мальчика и манула во внутренний двор цитадели. Тут выбежал ещё один слуга, шепнув что-то остальным. После чего Адиля вместе с манулом выпроводили из Арка.
Только у мальчика вырвался вздох облегчения, как появились стражники. Предчувствуя недоброе, Адиль крикнул манулу: «Беги во всю прыть, иначе тебя заточат!»
Манул стрелой вырвался из ворот Арка и опрометью помчался через многолюдную площадь Регистан, оставляя после себя клубы пыли. Двое стражников бросились за ним, но им было не угнаться за ловким манулом, рожденным в степях и привыкшим бегать за прыткими полевыми мышками.
В это время другие стражники крепко держали Адиля.
- Бросьте его в зиндан. Пусть посидит и подумает, - приказал начальник стражи.
И бедного Адиля бросили в подземелье. Узников было почти так же много, как людей на бухарском базаре, а теснота ещё хуже, чем у прилавков с самым ходовым товаром. Люди сидели на земле, изредка почесываясь. Кроме клопов и вшей, осуждённых терзали клещи, которых специально разводили, чтобы сделать пребывание в темнице ещё мучительнее. Было холодно, сыро и смрадно. При свете свечи Адиль смог разглядеть сотоварищей по несчастью. Заключённые были самые разные: от одетых в лохмотья крестьян до зажиточных купцов в дорогих, расшитых золотом чапанах.
- У чиновников эмира совсем не осталось стыда! Мало им обирать и наказывать взрослых, уже и за детей принялись, - пробормотал пожилой бухарский гончар. – За что тебя заточили, бедный мальчик? - обратился он к Адилю.
- Я не захотел продавать эмиру своего кота, - ответил Адиль.
- О, горе тебе, несчастный! - воскликнул купец. – В Бухаре давно такие порядки, что ничего тебе не принадлежит, даже собственная жизнь. Всё, на что положит глаз эмир и его чиновники, не является твоим.
Сон снится мне уже несколько ночей напролёт. Я - мальчик-кочевник, заточенный в холодный тёмный зиндан. Что это значит? Или мой отец пытается о чём-то меня предупредить из того места, где пребывает его душа.
Когда отец рассказывал мне о приключениях Адиля, я представляла себя мальчиком-кочевником. Поскольку я была единственным ребенком, то думала, что мой отец предпочёл бы сына, а не дочь. Так же как думала об этом ты. Я пыталась вести себя как мальчик и играла только с мальчиками. Я была сильной, смелой, никогда не плакала, даже если расшибала до крови коленку или голову после опасных игр. Когда мне исполнилось одиннадцать, я стала избегать как мальчиков, так и девочек. Мне стало с ними скучно. Я начала читать. В нашем доме была огромная библиотека. В то время моим любимым писателем был Чарльз Диккенс. Как видишь, я всегда любила мрачность.
Не буду больше докучать снами о древней Бухаре.
С нетерпением жду твоего письма!
