Произведение «Странная история любви» автора Никонов Андрей - Литературный сайт Fabulae (страница 2 из 2)

ему в глаза. Откуда-то взявшаяся нежность, затопила сознание Николая и он, сам того не ожидая от себя, произнес:
- Давай, я помогу тебе хоть первое время.
- Каким образом? - растерянно прошептала она.
- Давай я поживу у тебя эту пару месяцев пока тебе не станет лучше. И не смотри так на меня, я же тебе не предлагаю жить со мной в твоем понимании этого слова, да и вид у тебя сейчас прямо скажем не очень презентабельный, особого желания не возникает.

Эти слова явно задели Марину за живое, она как-то сразу собралась, а слезы в глазах исчезли. Она молча встала и подошла к зеркалу трюмо. Оглядела себя с ног до головы и растерянно произнесла:
- Да, Мариночка, до чего ж ты себя довела, распустилась донельзя, мужика встречаешь в таком виде, стыдно, однако. Нет, действительно, надо брать себя в руки. Но не успела она сказать эту тираду, как новый приступ тошноты заставил ее бежать в сторону туалета. А, выйдя из него, она как-то жалостно посмотрела на Николая и спросила:

- Коля, а ты действительно согласен у меня тут пожить? Я же даже до магазина дойти не могу.
- Конечно, сейчас только схожу домой за кое-какими вещами и вернусь. Согласна?
Она молча кивнула, а когда он уже выходил, попросила:
- А чего-нибудь пожевать повкуснее не принесешь, а то в холодильнике мышь от голода сдохла. Он обернулся:
- А что взять?
- Ну, ты же наверно помнишь, что я люблю.
Он усмехнулся, - Помню.

Так и началась их совместная жизнь. Он прожил у Марины больше двух месяцев, ухаживал за ней, возил к врачам в женскую консультацию, иногда, когда ей становилось совсем плохо, и готовил в меру своих холостяцких способностей. И чем дальше, тем больше, Николай привязывался к Марине.
Нет, ни о какой интимной близости, даже когда ей стало значительно лучше, не могло быть и речи. Судя по ее намекам, она, может быть, была и не прочь, но он, помня, сколько горя она принесла ему при первом разрыве, делал вид, что не замечает этого. Хотя, если положить руку на сердце, иногда ему так хотелось схватить ее в объятия и…
****
По прошествии трех месяцев с момента начала беременности, когда токсикоз практически прошел, Николай вернулся в свою холостяцкую квартиру. Но как-то так повелось, что почти каждый вечер он звонил Марине и узнавал как дела у нее и у Андрея, так они решили назвать сына, который должен был родиться у нее. Ну и раз в несколько дней он приходил не надолго к ней, привозил продукты, ну и наблюдал - все ли с ней хорошо. Марина держалась молодцом, через интернет она накупила кучу вещей для будущего сына, сделала ремонт в самой маленькой из своих трех комнат и превратила ее в чудесную детскую. Все изменилось дней за десять до предполагаемого времени родов.
Позвонив, как обычно вечером после работы, Николай, вместо дежурных фраз, что все хорошо, готовлюсь к родам, сквозь всхлипывания вдруг услышал:

- Коленька, я чувствую, что не переживу роды. Мне ведь уже тридцать девять, здоровье, прямо скажем, не очень и мне страшно, очень страшно. Подожди не перебивай. Мне страшно даже не за себя, за него, нашего Андрюшу, что будет с ним, если со мной что-нибудь случится. Обещай, что не оставишь его, возьмешь к себе и воспитаешь хорошим человеком.
- Ну, как ты могла подумать, что я могу оставить своего сына, раздраженно произнес Николай. Вот только, ты же не хочешь записать меня в качестве отца, поэтому могут возникнуть трудности с усыновлением. Пока пройдет экспертиза ДНК, пока будет судебное решение, его уже успеют увести в дом малютки.

Марина довольно долго молчала, в трубке были слышны только сдавленные всхлипывания. Наконец она как-то обреченно произнесла:
- Ладно, согласна. Ты отец и так будет записано.
И вот тогда Николай произнес фразу, которую никак не ожидал от себя:
- Мариночка, если ты хочешь, если тебе будет спокойнее, я могу поехать с тобой в роддом и даже присутствовать при родах.
В трубке наступило молчание, не было слышно даже всхлипываний, наконец, она растерянно произнесла:

- А ты согласен на это? Да, мне так было бы значительно спокойнее.
- Мне до чертиков страшно, но да я согласен. Как только почувствуешь, что началось, звони в любое время дня и ночи.
И вот наступил тот день, вернее, та ночь. В два часа ночи Николая разбудил телефонный звонок. Полный паники голос произнес:
- Началось, скорую я уже вызвала, беги скорей.
Он прибежал к ней одновременно с подъехавшей скорой помощью. В роддоме их встретил заспанный врач, который, быстро осмотрев Марину, отправил ее в родильную палату. А потом обратился к нему:

- Вы, папаша, с ней? На что Николай от волнения смог только молча кивнуть.
Роды были долгими и сложными, они продолжались более двух часов. Как пережил это время Николай, он и сам не понял. Иногда ему казалось, что он сейчас свалится в обморок. Одно дело слушать о том, как это мучительно больно, а другое наблюдать и не мочь ничем помочь. Но потом, когда ему, на несколько секунд, дали подержать этого маленького кричащего человечка, его душа наполнилась такой нежностью и радостью, что описать это абсолютно невозможно.

От созерцания сына его отвлек крик акушерки:
- Доктор! Скорей!
Он обернулся и обомлел – из Марины толчками лилась кровь, много крови, очень много. Подбежавший доктор закричал присутствующей сестре:
- Быстро реанимационный набор, зовите сосудистых хирургов, готовьте наркоз. А потом, посмотрев на Николая, приказал: - А вы выйдите немедленно и подождите в коридоре.

Он долго, часа три, просидел на диванчике у операционной палаты. Мимо него пробегали врачи, сестра два раза приносила большие, как минимум, двухлитровые банки крови, а он сидел и ждал. И вдруг понял, что не просто переживает за Марину, как за мать его сына, нет, он вновь, как в юности, влюбился в нее и боится ее потерять.

Он растерялся, как это можно влюбиться в ту, которая уже один раз предала его, бросила, и не потому, что полюбила другого. Это было бы, по крайней мере, понятно. Нет, потому, что захотела достатка, благополучия, быстрого и легко достижимого. И не смотря на это, он полюбил и ничего не может с этим поделать.
Наконец, когда ожидание уже стало касаться вечностью, из палаты выкатили каталку с белой, как снег, Мариной и провезли мимо его. Затем вышел уставший доктор и подошел к Николаю.

- У вашей жены после тяжелых родов открылось патологическое кровотечение, осложненное плохой свертываемостью крови. Но, слава Богу, нам удалось стабилизировать ее состояние и если в ближайшие дни не будет ни каких осложнений, то можно будет считать, что все позади. Повезло ей, что Семен Игнатович, лучший сосудистый хирург больницы, а может быть и города, был на дежурстве. Без него не знаю, справились бы.

Через две с половиной недели Николай с цветами встречал Марину на пороге роддома. Они приехали к ней домой, уложили Андрея в его новенькую кроватку и, когда он собрался уже уходить, она остановила его и, глядя прямо в глаза, с каким-то странным растерянно-просящим тоном спросила:
- Может быть, останешься?

Он подошел вплотную, взял ее за плечи и, смотря прямо в ее глаза, сказал:
- Марина, если я останусь сегодня, то останусь навсегда.
Она растерянно и одновременно с какой-то плохо скрываемой радостью, прошептала:

- Коля, я думала, что никогда не услышу от тебя этих слов, ведь ты в праве, да наверно, и должен не верить мне. Но я не хочу тебя еще раз потерять, я как девчонка вновь влюбилась в тебя и не понимаю, как тогда могла оставить тебя ради этого… Он не дал ей договорить, притянул ее к себе и их губы слились в долгом поцелуе.