Зона турбулентности

...Авиалайнер что-то сильно встряхивает, он словно проваливается в ужасную неведомую яму. По салону кувыркаются книги, планшеты, игрушки и другие вещи, несколько человек падают на пол.

"Чуть помедленнее, кони, чуть помедленнее!
Умоляю вас вскачь не лететь!" - словно слышится от невидимого спутника друзей.

Экипаж Боинга строго просит пассажиров срочно занять свои места, пристегнуть ремни безопасности, убрать столики, выключить все гаджеты.
Ещё удар, провал, в салоне гаснет свет. Командир борта сообщает, что воздушное судно попало в зону турбулентности, говорит о полной безопасности, просит соблюдать спокойствие.

Но среди пассажиров начинается паника, раздаются женские и детские крики и визг. Слышны и мужские испуганные голоса, люди говорят о том, что между Индией и Пакистаном опять конфликт, даже война, и самолёт мог попасть под обстрел.
- Это вряд ли, - обращается Серёжа к Саше, - если бы нас атаковали, мы бы уже ничего не обсуждали, а наши тела и обломки самолёта летели бы к земле.
Тем не менее обстановка очень тягостная, Боинг сильно потряхивает, в салоне плач и крики, неожиданные синеватые вспышки среди полной темноты.

- Мы меньше четырёх часов в пути, мы ещё не могли долететь до Пакистана, - успокаивает Саша соседей, хотя самому совсем нелегко.
Когда человек находится в темноте сотрясаемого неведомыми силами самолёта на высоте 10 000 метров от земли, очень трудно оставаться спокойным. Особенно осознавая при этом, что от тебя ничего не зависит, и ты на свою судьбу повлиять никак не можешь.
Теперь не скажешь никому: остановите самолёт, я сойду.
Смерть зловеще ухмыляется в темноте.

"Мы успели - в гости к Богу не бывает
опозданий.
Так что ж там ангелы поют такими злыми
голосами?"
И слышен стон разорванной струны...

Многие из летящих вслух укоряют себя и рядом сидящих родственников, что решились на этот злополучный полёт, а уж про себя жалеют, наверное, все.
- Мне будет особенно обидно, Саша, - серьёзным тоном произносит Серёжа, - если мы не долетим. Ведь ты уже бывал в Индии, а я нет.
- Мало ли где ты бывал, а я нет, - парирует Саша.
- Если ты намекаешь на Ленку, это, по меньшей мере, не корректно с твоей стороны, а лучше сказать - это грубо, низменно и цинично,- улыбаясь, ответствует Сергей.
- Вот ещё, Ленка, надо же придумать такое, я про неё давно забыл, сто лет не вспоминал.
- Ой-ли, Саша, ой-ли, ведь Лена любит по колено?!
Между тем Боинг 737 продолжает трясти и швырять, правда, хоть свет в салоне включили.
Один из пассажиров, лет тридцати, отстегнул ремень и с воем и плачем метался по салону. На его красной майке золотистыми буквами значилось: Сделано в СССР!
- Вы же мужчина, возьмите себя в руки! – кричит ему Саша, - сядьте на своё место!
Тот не слушает, бегает по проходу. Очень испугался за свою бесценную жизнь, а нужна ли она кому-то кроме него самого?
- Мужик, быстро сел на место! – рявкает Сергей, - а ещё сделанный в СССР, сказал бы я тебе, из чего и где ты сделан, да народу много!
- Не ссы, мужик, долетим, я не был в Индии, мне очень надо!
Через некоторое время провалы и тряска стихают, потом командир корабля объявляет, что воздушное судно благополучно миновало зону турбулентности и разрешает отстегнуть ремни и посетить туалеты.

Саша достаёт джин, Серёжа три пластиковых стаканчика, одним из которых он угощает белокурую спутницу справа от него. Это миловидная дама лет сорока, с красивым, интеллигентным лицом, выверенным макияжем, тонкими от природы, да ещё и поджатыми от перенесённого ужаса губками. Всё время она держала себя стойко и достойно, лишь изредка, при сильных ударах, тихонько всхлипывала.
Спутница не отказывается, благодарит лёгким поклоном головы и бархатным голосом произносит: «За наше чудесное спасение и приятное знакомство!»
- Виват! – поддерживают друзья, - будем живы!
Они все выпивают джин, закусывают фундуком, представляются друг другу.
- А теперь позвольте мне на правах пусть случайной, но теперь уже близкой знакомой, - улыбается миловидная спутница, - полюбопытствовать, как там всё сложилось у вас с той таинственной, неизвестной мне, но надо думать, прекрасной Еленой?
Все трое громко, искренне, с радостным облегчением смеются…