Часть 1 – Школьники
Эта история началась более тридцати лет назад, первого сентября 1992 года, с началом первого урока. Десятиклассник Андрей сидел за своей любимой партой, последней в ряду у окна и думал о том, как быстро пролетело лето. Впереди был долгий учебный год, экзамены в школе, затем экзамены в институте и прощай веселая, беззаботная школьная жизнь. Сидел один, так как его друг, с которым он сидел с первого класса, переехал в другой район и вынужден был сменить школу. Учительница физики, Нелли Владимировна, только-только закончила говорить о важности своего предмета для желающих поступить в институты, как открылась дверь класса и вошел завуч, в сопровождении какой-то девушки. Он извинился за прерванный урок и представил покрасневшую от смущения ученицу:
- Это Наталья Смирнова, она переехала к нам в город и будет учиться в вашем классе.
Едва девушка вошла в класс и смущенно, сквозь забор густых длиннущих ресниц, осмотрела класс, как что-то екнуло в груди Андрея. Нельзя сказать, что она была очень красивой. Высокая, почти с Андрея, стройная с гибким тонким станом и, не по годам, хорошо развитой грудью. Овальное, довольно милое лицо, было обрамлено каштановыми прядями волос, волнами спускающимися ей на плечи и спину. Но вот глаза, красивейшие ярко голубые глаза, просто притягивали взор. Казалось, что они излучают волшебный свет, освещающий все лицо.
В классе было три свободных места в разных частях класса и Андрею вдруг страшно захотелось, чтобы она выбрала его парту, место рядом с ним. И ему повезло, когда Нелли Владимировна предложила вошедшей девушке занять любое свободное место, Наташа, окинув взглядом класс, подошла к его парте и села рядом с Андреем. Он предложил:
- Может быть хочешь к окну?
Она улыбнулась и благодарно кивнула. Поменявшись местами, он шепотом представился:
- Андрей.
- Наташа, приехала с отцом из Владивостока, он у меня военный моряк и получил назначение в Ленинград.
В этот момент учительница строго посмотрела на них и они замолчали до конца урока. Да и вообще, до самого конца занятий Андрею так и не удалось поговорить с ней.
Весь очередной урок он смотрел на нее и никак не мог придумать, что же такое сказать Наташе, что бы заинтересовать ее. Но начиналась очередная перемена, и Наташа сразу уходила с девчонками, с которыми как-то сразу нашла общий язык, а он вновь оставался один. Уроки закончились и Наташа сразу убежала, а Андрей, посмотрев на улицу, где бушевала совсем не сентябрьская гроза, где огромные, тяжёлые, свинцово-серые тучи лихо неслись по небу под порывами сильнейшего ветра, на гнущиеся почти до земли молодые тополя и бьющие в окно заряды дождя, не торопился покинуть класс. Зонта у него не было и выходить на улицу сейчас ему совсем не хотелось. Но, просидев минут десять, он все же решил пойти вниз, надеясь, что пока он дойдет до выхода из школы, дождь наконец стихнет.
Спустившись в фойе школы, он вдруг увидел Наташу, одиноко сидящую в дальнем углу у окна и со странной рассеянной улыбкой смотрящую на буйство стихии. Грусть и какая-то отрешенность от действительности явно читались на ее лице, а вся стройная фигура ее была полна задумчивой, нежной грации и унылого покоя. Дробный перестук дождевых капель по подоконнику, завывание ветра в неплотно закрытых окнах — все это явно не интересовали ее. Было видно, что мысли девушки витали где-то далеко от школы, грозы и вообще окружающего мира. Он подошел к ней и смущенно спросил:
- Наташа, можно нарушить твое одиночество?
Она оторвалась от своих мыслей, растерянно взглянула на него, застенчиво улыбнулась, слегка приподняв только уголки губ, почему-то покраснела и машинально поправила прическу:
- Конечно, садись.
- Почему такая грустная?
- Да вот смотрю за окно, уезжала из Владика был шторм, сюда приехала — сплошные дожди. А вообще, ты не представляешь, как надоело менять школы, это у меня четвертая. Только-только привыкнешь, как папу опять куда-то переводят.
- А как мама к этому относится?
При этом вопросе Наташа как-то сразу осунулась, улыбка медленно сползла с ее губ, она несколько раз моргнула, в уголках глаз на ее длинных, черных как смоль, бархатных ресницах появились капельки слез:
- А мамы больше нет, четыре месяца назад она умерла, у нее был порок сердца.
Андрей с жалостью смотрел на расстроенную девушку. Больше всего ему в этот момент хотелось схватить ее в объятья, прижать к себе, поцеловать в каждый из печальных глаз, но единственное, на что он решился это взять ее за руку и слегка сжать ее.
- Извини, пожалуйста, я же не знал.
- Да ладно, я уже начинаю привыкать.
Помолчали. И вдруг Андрей почувствовал, что готов на все, чтобы улыбка никогда не сходила с лица Наташи. Он решительно не мог узнать самого себя. Его робость и стеснительность куда-то пропали, не оставив и следа, и он начал рассказывать ей разные истории из школьной жизни, на ходу придумывая наиболее веселое продолжение. Вскоре Наташа перестала грустить и весело смеялась его шуткам. Они и не заметили, как закончился дождь, стих ветер и выглянуло яркое, словно вымытое дождем, солнце. Они встали и тогда Андрей, пересилив робость, спросил:
- Наташ, а можно я тебя провожу?
Она на секунду задумалась, улыбнулась и молча кивнула. Он взял ее портфель и они медленно вышли из школы.
По дороге домой им надо было пересечь небольшой садик, расположенный внутри квартала. Вокруг стоял одурманивающий запах травы, свежескошенной на газонах, солнечные лучи, отраженные от тысяч и тысяч капель на деревьях, кустах и траве переливались всеми красками радуги. Поскольку дождь только что кончился, ребятня с сопровождающими их мамами и бабушками, еще не успела выйти на прогулку и беседка, расположенная в центре садика, была абсолютно пуста.
- Может, немного посидим? - спросил он и она молча кивнула.
Они просидели в беседке около часа и разговаривали, разговаривали, разговаривали. О чем? Ну, о чем могут разговаривать только что познакомившиеся люди - о Владивостоке, о Ленинграде, об отце Наташи, капитане второго ранга, до этого мотавшегося по разным уголкам страны, о маме Андрея, работающей инженером в кораблестроительном институте, да еще мало ли о чем. Андрея поражало другое — то ощущение тепла, спокойствия, уюта исходившее от нее, такого у него не было никогда прежде. Стоило ей улыбнуться, тряхнуть головой, поправляя шевелящиеся от легкого ветерка волосы, нечаянно дотронуться до его руки и он чувствовал, что готов рассказать ей обо всём на свете, лишь бы подольше находиться рядом с ней. Но все когда-то кончается, закончилось и их одинокое сидение в беседке. На ярком солнце подсохла трава, высохли качели, горки, фигуры животных, установленные на детской площадке, и в беседку пришли мамы и бабушки, наблюдающие за игрой детей.
Они встали и продолжили путь. И чем дольше они шли, тем меньше Андрей понимал, кто кого вообще-то провожает, поскольку шли они прямо к его девятиэтажному дому, а затем и к его парадной.
- Вот тут мы с папой и живем уже две недели, на девятом этаже, сказала Наташа, спасибо, что проводил. До завтра.
Она взяла у него портфель и вошла в подъезд. Андрей молча вошел за ней.
- А ты куда? – растерянно произнесла Наташа. Вообще-то я тебя к себе не приглашала.
Но он также молча поднимался за ней к лифту. Она остановилась и уже с некоторым возмущением посмотрела на Андрея.
- Слушай, кончай шутить, у меня наверно отец уже дома, он обещал вернуться сегодня пораньше и отпраздновать мой первый поход в новую школу.
Вот тут Андрей не выдержал и расхохотался.
- Наташ, вообще-то я иду к себе домой, я живу здесь вместе с мамой на шестом этаже. Интересно, а почему я тебя не встречал?
- А как ты мог меня встретить, если я практически не вылезала из квартиры, сам понимаешь, только что переехали, все надо распаковать, установить, да и отцу что-нибудь надо приготовить на ужин.
В это время к ним спустился лифт, они вошли, стали подниматься вверх и когда он остановился на шестом этаже, Андрей неожиданно даже для самого себя быстро обернулся и поцеловал Наташу в чуть приоткрытые от растерянности губы. Если бы ему еще вчера кто-то сказал, что он решится поцеловать девушку, он бы рассмеялся ему в глаза. За всю жизнь он целовался только с двумя женщинами — мамой и бабушкой. Как он смог решиться на это, он потом так и не мог понять.
Не дожидаясь ответной реакции девушки, он нажал кнопку девятого этажа и еле успел выскочить через уже закрывающиеся двери. Не отходя от лифта, он стал наблюдать за поднимающейся вверх кабиной, но лифт, успевший подняться только на пол этажа, вдруг остановился и стал спускаться вниз. Двери открылись и из кабины вышла расстроенная Наташа.
- Андрей, разве я давала тебе повод, так со мной обращаться? – со сталью в голосе произнесла она.
- Как, так?
Она растерянно посмотрела на него, покраснела до кончиков ушей и неуверенно сказала:
- Ну, вот так. Лезть целоваться после нескольких часов знакомства.
Вот тут уже растерялся и Андрей. Как объяснить Наташе свой порыв так, чтобы она не обиделась на него? Он собрался с мыслями и, стараясь быть как можно убедительнее, но от волнения заикаясь после каждого слова, начал говорить:
- Наташа, прости меня, пожалуйста. Я сам не могу понять, как я решился на это. Ведь это было в первый раз, когда я поцеловал девушку. Но я не мог этого не сделать, просто не мог и все. Я не знаю, как тебе объяснить это. Просто ты настолько очаровательная, нежная, добрая, мне настолько хорошо с тобой, как не было хорошо ни с кем. Мне кажется, что за один день я влюбился в тебя по уши. Если я обидел тебя — дай мне по роже, но потом прости, ведь без тебя я не знаю, как смогу жить дальше.
Наташа долго смотрела ему в глаза, потом неумело чмокнула его в щеку, развернулась, и вскочила в лифт. С этого началась их дружба.
Они старались как можно больше проводить время вдвоем, он выходил пораньше и ждал Наташу у подъезда и они вместе шли в школу. Там они тоже не расставались, стараясь проводить все перемены одни, либо в пустом классе, либо, если была хорошая погода, на улице. После школы они чаще всего шли к Наташе, отец которой возвращался с работы только поздно вечером, а иногда, когда у него были суточные дежурства, не возвращался совсем. Они вместе делали уроки, болтали, смеялись, он наблюдал, как Наташа готовит ужин отцу и «снимал пробу», весело комментируя качество ее готовки. Расходились по домам только за несколько минут до прихода ее отца.
В хорошую погоду по субботам или воскресеньям, когда отец Наташи был занят на службе, они ездили в Пушкин, Павловск, Петергоф, Стрельну, иногда даже в Ломоносов, хотя до него надо было добираться больше полутора часов в одну сторону. Там они находили уединенную скамейку в парке и разговаривали,
