Три шага

  Виктор Петрович страдал. Страдал не первый день. Он даже не мог вспомнить, когда всё началось, но мучался он уже не первые сутки. Это были не душевные страдания и сердечные страсти далёкой молодости, не изнуряющие стрессы бессонных сессий студенческих лет, не головные боли и гипертония от производственных проблем. Нет. Былые  переживания прожитых лет теперь казались Виктору Петровичу милыми забавами на фоне того, что свалилось на него в пенсионном возрасте. Впрочем, этому не стоило удивляться и этого следовало ожидать в силу установленных законов природы, по которым жили все знакомые ему пенсионеры, да и незнакомые тоже, как он подозревал. Подтверждением этого могли служить обрывки фраз, разговоры старичков и старушек, что доходили до его слуха в самых неожиданных местах: на улице, в автобусе, в очередях  магазинов. Во всех этих разговорах  неизменно  его слух улавливал названия всяких диковинных болезней,  упоминались способы их лечения, фамилии каких-то врачей, всяких  поликлиник – любимая тема разговора старичков.
   Он смолоду не привык и не умел болеть, поэтому не обращал внимания на подобные разговоры, пропуская их мимо ушей, так же, как пропускал мимо себя все болезни. Болеть ему было некогда. Всё его время занимала рыбалка. Выйдя на пенсию, он мог в полной мере наслаждаться любимым делом как зимой, так и летом.
Да, скучать и болеть ему было некогда. Он был или на рыбалке, или после рыбалки, или готовился к рыбалке. Лето ему казалось до обидного коротким со всеми его прелестями утренних рассветов и дивных вечерних закатов. Хотелось устать от него, чтобы потом отдохнуть зимой. Но и зима ему казалась короткой. Зимой он отдыхал от лета, чтобы устать  от зимы с её зимними рыбалками. Ну когда тут болеть?
Теперь ему пришлось убедиться, что против законов природы не попрёшь, что он такой же, как и все -  жертва законов природы своего возраста. Другое дело, что законы эти ударили с самой неожиданной стороны.
    Виктор Петрович точно помнил из своего детства, что никогда не бегал во дворе с сопливым носом в отличие от большинства его друзей. Может, природа теперь решила наверстать упущенное? Ему было не легче от любого ответа. Ему было вообще не до ответа.  Виктор Петрович страдал от заложенного носа. Длилось это не первый день и не одну ночь.
Поначалу он даже не обращал на это внимания, пока не стал просыпаться по утрам с открытым ртом. Во рту было сухо, как в детстве на горячей печке у бабушки, В первые минуты пробуждения пересохший язык инородным телом натыкался на зубы, словно слепой котёнок в сухом ящике, в поисках миски молока. Если бы ещё при этом болела голова, то вполне можно было  принять такое пробуждение за похмельный синдром и начинать утро с огуречного рассола. Но голова не болела. Она была не выспавшейся, не отдохнувшей от такого сна, но не болела.  
  Это были ещё не страдания. Страдания начались для него чуть позже, когда он не мог уснуть по вечерам. Он ложился спать, а нос его не дышал. Не было насморка, из носа не текло, но нос не дышал! Виктор Петрович напрасно делал попытки дышать носом, лёжа в постели. Нос его был забит невидимой ватой, поскольку обычной ваты никто ему туда не толкал. Виктор Петрович слышал шипение в носу от своих попыток, но дыхания не чувствовал!  Ему начинало казаться, что он задыхается.  
   Вот тут и начались его небывалые страдания. Небывалые потому, что он никогда не испытывапл панических атак. Когда-то он слышал такое выражение, и оно до сих пор казалось ему выдуманным медиками, что такого не бывает. Ну какие панические атаки? Бред какой-то.
Ситуация осложнилась тем, что его жена уехала перед майскими праздниками к сыну в другой город, чтобы погостить у внуков перед дачным сезоном. Ничто не предвещало трагедию, в которую  неожиданно превратилась его жизнь. Поначалу он даже обрадовался её отъезду, надеясь, что, оставшись один, сможет быстрей засыпать вместо того, чтобы в темноте молча завидовать мирному посапыванию спящей жены. Для него не составляло труда остаться ответственным за помидорную рассаду. Она каждую весну становилась третьим членом их семьи и никогда не нарушала его рыбацких планов.
Днём Виктор Петрович не замечал проблем с носом в рыбацких делах и домашних заботах, но вечером всё менялось. Чем темней становилось за окном, тем больше он испытывал беспокойство, и необъяснимый страх охватывал его. Он мог не завидовать спящей жене, но и спать он не мог. Он не мог уснуть. Нос шумно сипел и не пропускал воздух внутрь. Виктору Петровичу казалось единственным спасением взять дрель со сверлом на шесть, сунуть поочерёдно  в каждую ноздрю и высверлить там отвестия сквозь всё то, что распирает изнутри его нос и не даёт дышать. Лежа в постели, он чувствовал, что задыхается. От этой мысли его бросало в жар, он вскакивал с постели, спускался из спальни на первый этаж, в трусах выходил  на веранду и опускался на диван. Холодный воздух майской ночи взбадривал его, успокаивал и охлаждал внутренний жар. Тело приятно остывало. Что это было, если не панические атаки, про которые он вспомнил? Иначе он не мог назвать своё состояние. Оно мешало ему вернуться в дом, где не хватало воздуха, где он задыхался. Он возвращался в спальню, окончательно замёрзнув, и с удовольствием забирался под одеяло не для того, чтобы уснуть, а для того, чтобы дождаться рассвета. Утро возвращало его к нормальной жизни.
  После нескольких бессонных ночей в голове шумело, ему было не до рыбалки, не до рассады. Он  хотел спать, но спать днём Виктор Петрович никогда не умел, поэтому даже не пытался этого делать.  Оставшись один на один с проблемой своего здоровья, он вдруг понял, что не знает чем и как себе помочь. К своему пенсионному возрасту он не имел никакого опыта общения с медициной. За тридцать пять лет работы на железной дороге он имел дело с медициной только на ежегодных медосмотрах. Раз в год он проходил по кабинетам врачей в железнодорожной поликлинике для того, чтобы за каждой дверью очередной врач в белом халате поставил в его карте одну закорючку  в виде слова «годен».  На следующий год вся эта канитель повторялась. Он так и считал все годы железнодорожную поликлинику за место, где не лечатся, а проходят медкомиссию для допуска к работе. Она была нужна для того, чтобы браковать негодных для работы людей, а не для того, чтобы лечить их.
 Виктор Петрович шестой год находился на пенсии и ни разу не был в той стороне, где находилась его поликлиника. В отличие от него,  жена регулярно обращалась в поликлинику. Он знал, что это другая, городская поликлиника по месту прописки, а не работы. Он сам помог жене зарегистрироваться в электронной регистратуре, на компьютере, и помогал так же записываться на приём к врачу. Он знал о медицине только то, что обратиться теперь за её помощью можно лишь через клавиши компьютера и добродушно посмеивался над женой, когда пытался помочь ей в этом.
 Виктор Петрович вспомнил об этом и решил пойти по её пути, записаться хоть куда-нибудь на приём. Жизнь без сна превращалась в кошмар, он чувствовал, что долго не протянет. К счастью, его сестра посоветовала купить валерьянки и пить на ночь, чтоб успокоить нервы. Он накупил в аптеке таблеток и горстями глотал их по вечерам. Хорошо, что от них не было никакого запаха. Со времён детства он помнил, что запах валерьянки терпеть не мог. Таблетки подействовали. По вечерам он начинал расслабленно зевать, его не трясло мелкой дрожью в ожидании ночи. Но спать он всё равно не мог. Тогда он попытался садиться, навалившись на спинку кровати, чтобы спать полулёжа. Чувствуя, что изнемогает от бессонницы, он засовывал палец в рот, чтобы во сне дышать ртом и не зависеть от капризов носа. Это помогло. Он, наконец, выспался.
 Нос упорно не хотел дышать. Он бы так и не понял никогда, какое это счастье – свободно дышать носом!  Как это здорово! Если бы не утратил эту способность. А утратил он её весьма основательно и, как ему казалось, бесповоротно, что пугало его больше  всего.
 Он решил последовать примеру жены и обратился за медицинской помощью через компьютер, ещё не понимая, что для него это будет первый шаг поиска хоть какой-то помощи.  Сел за компьютер, бросив все дела, открыл медицинский сайт, зарегистрировался. В один миг вся медицина области открылась его взору, радуя и вселяя надежду. Казалось, что ещё одно нажатие клавиши, и он найдёт тот спасительный островок в этом море инетной информации, где его ждут с любой проблемой.
    На экране монитора мелькали многочисленные фамилии врачей, как на витрине были выложены самые разнообразные медицинские специальности, казалось, готовые, расталкивая друг друга, броситься на помощь любому, кто нуждается в ней, кто способен  для этого всего лишь нажать на нужную клавишу компьютера.  Одно нажатие и – вот она, помощь! Ты спасён от своих недугов и можешь жить как нормальный человек! Так просто?! – изумился Виктор Петрович. К счастью, он помнил номер поликлиники  жены и попытался сначала найти помощь рядом с домом.
    Вскоре ему пришлось забыть  про многочисленные фамилии врачей области, про их специальности,  про названия поликлиник, предложенных к услугам болящих пациентов. Оказалось, что всё это море компьютерной медицинской помощи, что раскинулось в границах области на его мониторе, и в котором он надеялся найти спасение, никакое не море. Виктор Петрович понял, что ошибался, считая его таковым. Нет, это было не море. Чем дольше он пытался забраться хоть на какую-нибудь строчку с фамилией врача или с названием поликлиники, тем больше в нём росло ощущение, что он пытается проникнуть в древний рыцарский замок, окружённый глубоким рвом, закрытый на все ворота и окна со всех сторон. Достучаться до него было невозможно. Никакие клавиши компьютера не помогали Виктору Петровичу влезть в этот замок. Он был забит до отказа на много дней вперёд. Не было никакой возможности  забраться в него со своей надеждой на спасение.
     Компьютерный замок бесплатной медицинской помощи оказался неприступным для Виктора Петровича, увы. Фамилии врачей уютно чувствовали себя внутри неприступного замка. Он был создан для их удобства, а не для того, чтобы  до них достучался каждый пожелавший. Виктор Петрович мог  бесплатно только читать фамилии врачей, названия поликлиник, но от этого не становилось легче. Он не мог понять, кто и по каким законам слепил в море интернета такой неприступный замок, в котором спряталась вся медицина. Он ничего не знал про эти законы. Ему вдруг показалось, что  те, кто придумал их, подглядывают за ним в какую-нибудь щёлку компьютера и злорадно усмехаются: « Ну что, наш престарелый дружище? Добавилось у тебя седины от твоих попыток стать здоровым?».
  Положение усугублялось тем, что страна жила в условиях майских праздников ещё пять дней. Всё, что могло не работать, не работало, а после праздников врачи были расписаны на неделю вперёд. Виктор Петрович понял, что со стороны компьютерной медицины шансов у него нет. Далёкий от медицины, он не понимал, что новые законы давно разделили медицину на бесплатную и платную. Если он к первой никогда не обращался, кроме медкомиссий, то о существовании