Я вышел от волхва в страшной растерянности. Войдя в отведенную мне комнату, я сел на лавку у стола, закрыл глаза и задумался. Влюбился в Наташу, ведьму, которую знаю менее суток? Не может быть! Но тут передо мной встало лицо Наташи, ее голубые глаза, окруженные забором бархатных ресниц, ее прекрасная добрая улыбка, при которой на щеках возникают очаровательные маленькие ямочки, ее довольно коротко подстриженные волосы, уложенные в прическу, подчеркивающую красоту ее лица, ее чарующий голос.
И я осознал — да я влюбился в ведьму и ничего не могу с этим поделать. А самое главное - мне действительно совсем не хочется возвращаться туда, откуда меня принесла неведомая сила. Да и что я там потерял? Пустую квартиру? Воспоминания о моей непутевой жене Марине, сбежавшей от меня три года назад к моему лучшему другу? Бог с ней с Маринкой, трудно было пережить предательство друга. Маринка через год ушла и от него, нашла лучшую партию. Однако друга не стало и это обиднее всего. Сколько раз я хотел купить пару пузырей коньяка и завалиться мириться, но так, в последний момент, и не решился. Как же, принцип.
Работу? Да пошла эта работа… Главбух, он же просто бухгалтер, он же еще черт знает кто, в маленькой компании, основанной в середине девяностых мной и несколькими школьными друзьями. Нет, на жизнь, и приличную жизнь, хватало, но удовольствия давно не доставляла. Рутина, она и есть рутина. Единственное, что было действительно жалко — кота Маркиза. Да и тот, думаю, не пропадет, на него давно засматривается девчонка с соседней дачи. Так что новая хозяйка найдется.
Но долго мне раздумывать не дали, открылась дверь и слуга велел следовать за ним к самому царю-батюшке, Гвидону одиннадцатому. Войдя в дворцовую залу со стоящим в центе троном, я в нерешительности остановился. Как-то не было у меня возможности привыкнуть к общению с царями, тем более батюшками. Самое крупное лицо, с каким пришлось пообщаться, был вице-мэр нашего города, когда он пытался отжать наш бизнес.
Но устояли и не потому, что такие умные, просто тот попался на взятке и ему стало совсем не до нас. А потом пошел слух — вот видите, он на них попытался наехать, и тут же случилась такая неприятность и, хоть эти события были абсолютно не связаны, нас оставили в покое. Гвидон, такой шустрый старичок, чем-то до боли напоминающий Щукаря из старой «Поднятой целины», только одетый в роскошный до полу кафтан, взмахнул рукой и предложил сесть на расположенный недалеко от трона стул.
- Садись мил человек. Волхв рассказал вкратце мне твою историю, но мне хотелось бы послушать более подробно, как ты жил там, как попал к нам, да и про историю с ведьмой тоже не плохо бы послушать.
Ну, я ему все подробно и рассказал, о себе, о том, как попал сюда, о Наташе, о том, что не имею к ней никаких претензий. Выслушав все это, Гвидон помолчал, а потом задумчиво сказал:
- Знаю я о причине, по которой ты не можешь возвратиться к себе. Волхв и об этом рассказал. А что ты здесь делать будешь, что умеешь?
- Да вообще-то ничего полезного для Вас не умею. Бухгалтер я.
- Кто-кто?
- Ну, человек, который финансами занимается, доходы, расходы считает, смотрит, чтобы расходы не превосходили доходы и так далее.
Гвидон оживился:
- А говоришь, ничего полезного не умеешь! А у меня по этой части полный кавардак. Был у меня один казначей, попался на воровстве, пришлось жадные руки по локоть укоротить, а дело то стоит. Слушай, возьмись за проверку моей казны. Получится и Наташу твою прощу и у тебя дело будет, назначу тебя старшим казначеем. Так как, возьмешься?
И я подумал, а почему нет, все лучше, чем в нашей фирме сальдо-кривдо подсчитывать.
- Возьмусь!
- Ну, вот и хорошо, а теперь пошли по трапезничаем, а ты за столом про жизнь вашу там расскажешь.
Ну и натрапезничались мы с царем-батюшкой! Такому столу позавидует любой олигарх, чего там только не было. А напитки, нескольких видов медовухи, вина, перед которыми любые французские или итальянские вина — кислятина. Ну, в общем, до отведенной мне комнаты я добрался только с помощью слуги и рухнул на кровать.
Странно, но когда рано утром за мной пришел уже знакомый слуга, голова была абсолютно ясная, о похмелье не было даже намека. Быстренько перекусив, я, в сопровождении того же слуги, отправился в царские закрома, разбираться с казенным имуществом. Вошел в помещение казны и остолбенел. Огромное помещение вдоль стен заставленное коваными сундуками, а в центре массивный длинный стол, заваленный примерно сантиметров на сорок, свитками на которых записаны расходы и доходы. Я взял первый попавшийся свиток:
«Выдано на приданое русалки Артемиды шесть локтей парчи, расшитой золотом и серебром, тридцать три золотых кубка, а также 8 возов различных яств и напитков для свадебного пира». Взял другой: «Получено от моравских гномов, в счет ежемесячной дани, четыре по десять мер золотого песка». Взял третий: «Выплачено по охранному договору с Черномором, с учетом удержания за испорченное ими имущества на свадьбе Артемиды, семнадцать мер золотого песка, три меры серебра для украшения оружия и восемь новых кольчуг».
Вот тут я понял, во что ввязался. Если еще о длине в локоть я что-то понимал, то, что такое мера золотого песка не представлял, да и соотношение здешних цен было абсолютно непонятно. Но глаза боятся, а руки делают, позвал оставшихся от прошлого, теперь уж безрукого хозяина, помощников и сел за расчеты. Пять дней с утра до позднего вечера мы проводили ревизию царской казны, выявили еще кучу нарушений и приписок, в результате чего один из помощников отправился в тюрьму, а еще один сбежал в неизвестном направлении.
Но когда вечером пятого дня я случайно обнаружил в своей комнате трехголовую гадюку, до меня дошло, что пока я не отправился на тот свет, надо докладывать предварительные данные царю-батюшке. И вот утром шестого дня я стоял у царского трона, держа в руках толстый свиток с доходами и расходами царской казны. Доложил, получил царское одобрение и задание продолжить работу уже в официальной должности старшего царского казначея. Вот тут я и попросил за Наташу:
- Ваше Царское величество, а как насчет вашего обещания отпустить Наташу на волю?
Гвидон на несколько секунд задумался, а потом сказал:
- Ладно, завтра утром после завтрака рассмотрим ее дело, если не виновна, отпустим.
И вот состоялось заседание царского суда. Присутствовали — его царское величество в качестве судьи и присяжных, великий волхв в качестве прокурора и по совместительству адвоката, подсудимая Наташа и я, новоиспеченный старший казначей, Андрей, в качестве свидетеля обвинения.
Царь: А где существо крикнувшее «слово и дело»?
Волхв: Кот, Котофей Иванович, в настоящее время арестован за попытку изнасилования вашей любимой кошки, Машки. Есть также свидетельские показания, что перед этим он имел любовные связи с другими обитателями дворца и не всегда с их согласия. За эти преступления он приговорен к высшей мере защиты — кастрации, перед которой он покаялся в том, что оклеветал хозяйку, так как она не пускала его по кошкам и заставляла ловить мышей. Так что его ранние показания из дела исключены.
Царь: Наталья, вы подтверждаете, что брали кровь у пришлого человека, без согласия?
Наташа: Подтверждаю. Но не с целью подчинения его своей воле, а только для изготовления лекарства.
Царь: Великий Волхв вы подтверждаете правдивость этих показаний?
Волхв в упор посмотрел на Наташу, покрутил в руке связанные камешки и сказал:
— Подтверждаю.
Царь: Андрей, имеешь ли ты какие-либо претензии к Наташе?
Я: Нет, Ваше Царское Величество, не имею и даже готов добровольно давать кровь, когда ей это понадобится.
Царь: Рассмотрев дело о не добровольном взятии крови ведьмой Наташей, мой царский суд постановляет:
— Наташу от обвинений в попытке подчинения человека освободить. От обвинений в том, что она брала кровь без разрешения, даже на благое дело, в связи с отказом потерпевшего от претензий, освободить. Однако, поскольку данное действие было все-таки совершено, Наташе на полгода запрещается пользоваться какими-либо чарами. Надзор за выполнением этого приговора возлагается на главного казначея Андрея. На этом мой суд закрывается, всех прошу в горницу на обед.
Выходя, Гвидон наклонился к моему уху и шепотом сказал:
- Это все, что я мог для тебя сделать, дальше завоевывай любовь сам.
Легко сказать, завоюй любовь ведьмы, которая видит тебя насквозь. Единственное, что успокаивало — запрет на пользование чар, то есть некоторое время Наташа будет обычной женщиной.
Во время пира я задал вопрос волхву:
- А что значит выполнять надзор над Наташей?
Волхв на несколько секунд задумался, видимо он сам не очень понимал царский указ, но потом сказал:
- Ну что, придется тебе поселиться у нее в избушке, благо она просторная, комнат много, ну и следи за ней — как лечит, не пользуется какими чарами.
- А как же с работой, каждый день ездить далеко?
Тут вмешался Гвидон:
- А мы тебе сапоги-скороходы выдадим, десять минут и ты тут.
И вот мы снова с Наташей в ее избушке на краю леса. Вошли, молчим, пытаемся не смотреть друг другу в глаза. Первой молчание нарушила Наташа:
- Андрей, ты прости меня, что без твоего разрешения пыталась взять у тебя кровь.
- Перестань, я же сказал, что не только не держу на тебя зла, но готов хоть прямо сейчас отдать тебе столько крови, сколько тебе надо. Наташа грустно вздохнула:
- Сейчас бессмысленно, чтобы лекарства на человечьей крови стали действенны надо применить заклинания, а мне это запрещено.
- Так возьми и примени, я ни кому не скажу.
- Бесполезно, великий волхв только посмотрит и все поймет. Вот тогда наказание будет действительно суровым. Придется пока обходиться травами и всем тем, что дает лес.
Тут у меня, по глупости, вырвалось:
- Тогда зачем же меня назначили наблюдающим, ведь и так все будет известно.
Наташа усмехнулась: - Вот и я думаю, зачем?
И она посмотрела мне в глаза. Я смотрел в ее и просто утонул в их глубине. В этот момент я понял, что она все сейчас поймет о моих чувствах, ведь словами можно соврать, можно как-то прикрыть свое отношение, глазами это сделать не возможно, они расскажут все. Я попытался отвести глаза от нее, но не смог, ее взгляд голубых глаз пронзал мою душу насквозь, но я отдал бы все на свете, чтобы так было всегда.
Затем Наташа сама отвела взор от меня, наваждение исчезло. Я смог оторвать взгляд от ее глаз, просто взглянуть на Наташу и вдруг заметил, что она смутилась, покраснела, но на лице ее появилась очаровательная улыбка.
- Так я нравлюсь тебе? – спросила Наташа.
- Больше!
- Очень нравлюсь?
- Еще больше! Я люблю тебя и не знаю,
👏👏👏👏👏
Вот бы и в жизни всё заканчивалось так же хорошо!