понимаю тебя.
Я прошу поверить в другое:
Деяние дорого стоит,
И мы запомним его.
Это могу обещать.
Не будет забыто оно,
И другим придётся понять,
То, что ты нам не враг –
Так будет сделан шаг
К нашему миру!
Сет ничего не говорит, он только улыбается краешком губ, наблюдая за её искренним порывом и собранностью.
Пусть я не просила,
Но уверяю тебя:
Деяния мы не забудем,
И это держит меня.
Не будет пререканий судей,
Всё это могу обещать…
Сет качает головой – то ли сам себе, то ли её словам.
Сет.
Я утомлён, Изида,
Мне надо прийти в себя.
И тебе пору уж ступать
К своим… а мои силы сбиты,
На покое до нового дня.
Изида осекается. Сообразив, что её окончательно не хотят больше видеть, она кивает, прощаясь, и идёт прочь, Сет провожает её взглядом.
Сцена 2.17
Изида покидает Сета, она и рада тому, что Сет выполнил то, что нужно богам, и в то же время встревожена. Да, ей есть о чём доложить и Осирису, и чем обрадовать Ра, но что-то в Сете не такое как прежде.
Изида.
Если не думать дурного, не гадать,
То дурного с нами и не станет.
Наши мысли…нет, их нужно унять,
В тревоге сердца даже свет увянет!
Если не помнить плохого,
Если не думать дурного,
Ум успокоить, думать на благо,
Всё будет прекрасно – так как надо.
Но она уговаривает себя…
Нам суждено разойтись, но что же,
Неужели наш храм уничтожат?
Неужели мы станем песком
Через годы, в злое «потом»?
Среди нас есть брат – он же чужак и бог,
Сильнее, чем нас, его манит порок,
В нём кипит какая-то алая страсть,
В ней он может утонуть душой, пропасть…
Изида успокаивает себя успешно. Она и сама верит в то, что говорит.
И войною на нас пойти,
И обманом в сети стянуть,
Что дано – тому произойти,
Как ты не выпутывай путь!
Но надежда внутри всё живёт одна,
Она мне красавицей смертной дана:
Если не думать дурного, не гадать,
Дурного не станет, оно обойдёт!
Изида у чертогов Осириса. Медлит, не входит.
Если муки из сердца изгнать,
В пепел увлечь всё то, что гнетёт,
То не будет с тобою зла!
Вокруг не случится тьмы!
Я – Изида, но в надежде вера крепка,
Облачённая в знакомые черты!
Изида входит к Осирису. Она уже царица, а не сестра Сета.
Сцена 2.18
Сет в одиночестве. Свои раздумья он не доверяет никому, даже сам с собою он осторожен.
Сет.
"Мы запомним, мы не забудем" - мы?
Кто эти "мы" и почему не я?
Чья воля? чьи решают умы
Всё обо мне, но в обход меня?
Мы! Ты говоришь так, будто я не с вами,
Будто навязан, будто б чужой
И стали мы давно врагами.
Но я не стал - и пока не шёл войной.
Ты говоришь: "мы!", но это о ком?
Там нет для меня и малого места.
Но разве я виноват? я тут причём?
Это всего лишь нервное сердце.
Сет мечется, его собственные чертоги ему тесны.
Где-то тебе, Осирис, не уступил,
А где-то открыто я усмехнулся.
И ты приказал: "Оставь мой мир!"
Но, веришь? - я, уходя, обернулся...
Застывает, поражённый собственным признанием.
Я не прошусь, о нет, гордость - благо!
И всё же душит меня это "мы".
Я чужой? Это вечным ядом
Во мне течёт как ярость пустоты.
Мы...кто эти "мы"? И почему не я?
Мы! Без меня, что ж, значит, так дано.
Вы решите обо мне без меня,
Оставив в памяти совсем не то...
Сет здесь и не здесь – тяжёлые мысли побеждают его. Он тонет в них, и вдруг спохватывается, встряхивается и сам остаётся в растерянности.
Сцена 2.19
Растерянность встряхивает Сета, он оглядывается в ужасе – не слышал ли кто? Нет, никого, его чертоги всегда пусты. Убедившись, принимается уговаривать себя.
Сет.
Что я говорю? Что со мной?
Это всё тоска Дуата.
Это не я, это с моей душой –
Ведь она под дыханием-смрадом.
Это всё этот день,
И не мои мысли.
Во мне осталась тень
Безбожия и бессмыслия…
Оправдание его устраивает. Это не он – это всё Дуат!
Это не я, это усталость
Серого безысходного песка.
И утраченная радость
Всё одно – Дуата тоска!
Сет в одиночестве, его чертоги пустынны. Мысли – усталые и тяжёлые, давят, но он нашёл им оправдание и успокоился. В эту минуту он и сам верит, что вся эта тяжесть из-за Дуата. Только из-за него.
Конец второго действия.
Конец пьесы.
