Шкода.
Ребята меня зовут Ленка. Мама зовет Аленушкой. Брат – Лёлькой. Но чаще всего родственники называют меня шкодой. Не знаю, чего они на меня взъелись. Я и не хочу ничего такого делать, а оно само как-то так получается. Одна бабушка меня понимает. Она говорит, что я любопытная. И это меня когда-нибудь сгубит. Как оно меня сгубит? Кто меня сгубит? Я ж не дерево, чтобы меня срубить-загубить. Вот моя учительница нам все время повторяет: «Пушкин сказал, что мы ленивы и не любопытны!» Так вы уже определитесь, надо быть любопытным или нет.
Я вот как-то тут убиралась, всю пыль вытерла, всю комнату убрала. В шкафу увидела папину электрическую бритву – мама ему на день рождения купила. Он ею не пользовался почти – берег подарок. А что в ней такого?!
Я вот тогда решила инженером быть. Создать такой прибор, чтобы папа надел на лицо, снял через минуту – и сразу красивый! Побритый и свежий, пах, как ландыш в палисаднике. И не елозил по лицу дурацкой бритвой и не корчил рожи. И чтобы на полгода побрит и не кололся, когда с работы приезжает.
Тут как раз родителям куда-то приспичило уехать. Как раз посмотрю быстренько, что внутри этой бритвы, инженеру же надо знать все до винтика.
А так не даст, трясется над подарком. Разобрала я бритву, посмотрела, ничего особенного, могли бы и лучше чего придумать, а не драть с людей деньги, чтобы они потом не тряслись над этими вещами и не носились с ними, как с писаной торбой. Что такое торба и почему она писаная я не знаю, так бабушка говорит, но думаю, торба – это портфель такой дорогой, кем-то важным подписанный, вроде автографа какого-нибудь певца. Я представила себя на заводе, я собираю прибор, хотя разбирать, как по мне, гораздо интереснее. Закрутила последний винтик, вдруг смотрю – пара деталей каких-то лишняя. Пришлось снова раскрутить. Смотрела-смотрела и не нашла, куда их прилепить. Если их некуда прикрутить, то по-любому они лишние. Зачем их придумали? Ясно, чтобы денег содрать. А раз они лишние, выкинула их в мусорное ведро. А тут слышу: родители приехали. Эх, проверять свою работу некогда! Положила на место и села, как будто уроки делаю.
Прошло несколько дней, я уже и забыла о своем эксперименте. И вот папе вздумалось побриться именно этой бритвой. Она почему-то не работала, хотя у меня все отлично прикрутилось.
Эх, как он кричал! Как он возмущался! И главное, сразу почему-то думал, что это я сделала, а не мой старший брат! Где справедливость?! Я всегда говорила, что брата любят больше меня! И ведь для папы старалась, а он так!
Папа говорил, что у меня нет совести, я испортила его подарок, что от меня ничего хорошего ждать не приходится. Вот тогда и убилась моя мечта стать инженером. Впрочем, я уже и до этого передумала: я хотела теперь стать парикмахером.
Модная причёска.
Да, я хочу стать парикмахером. Каждое утро мама заплетает мне косички, но делает она это так туго, что мои глаза, кажется, вылезут из орбит, а лоб слезет на затылок. Я начинаю ей говорить, а она только ойкает и говорит, что я неженка и что я выдумываю. И чем туже, тем красивее. Вот девочки в нашем классе уже не гордятся своими косами, самые модные уже подстриглись.
Почему моя мама не модная? Ей 30 лет, конечно, она уже немолодая и ничего в моде не понимает. И почему старшей сестре разрешает все, а мне нет? Хотя сестре и разрешают менять прически – банты она, конечно, не носит, пожилая уже, - но и не подстригается. Тоже не модная.
Везет брату, ему не надо никаких косичек. А еще он говорит, что первоклашкам –девочкам надо ходить с косами. Вроде не старый, но тоже какой-то немодный. Вся семья немодная. Вот я стану парикмахером и они сразу станут следить за модой, станут красивыми и им будет стыдно: я же модная в семье, им тоже надо будет модничать, чтобы моих клиентов не отбить.
Мама даже слышать не хочет, чтобы я подстриглась. Как ей донести, что я уже не маленькая? А если?! Папа всегда говорит, что человек должен быть целеустремленным, добиваться своей цели. Вот у него за отличную работу награды есть! Я должна ему соответствовать. Я покажу всем, что они не правы.
Я дождалась момента, когда никого не будет дома, нашла ножницы и принялась за дело. Я видела, как работает парикмахер. Достала чистую простыню, обмоталась, но было как-то неудобно. Да ну её! Я буду аккуратно. Я срезала косички, зачем они нужны, возиться с ними. И сразу почувствовала, как мне стало легко! Красота! Я заглянула в зеркало. Немного неровно, но не беда, сейчас все поправлю. Девчонки ходят с челками. Тоже хочу. Немного больше захватила с одного края. Ничего, отрастут! Когда дело было сделано, результат не очень мне понравился, но я же учусь! Не сразу Москва строилась, как говорит бабушка.
Вечером я надела платок, чтобы не сразу поразить родных, я надела его так, как носила платки соседская старенькая бабушка, закрыв даже лоб.
Когда все возвратились, они, конечно, удивились моему виду. Брат даже сказал: - Ты что, на лавочку к бабе Варе за новостями ходила?!
Мама сразу заподозрила неладное. Она взяла молча меня за руку и отвела в свою комнату…
Теперь я хожу, как мой брат, но в классе я всем говорю, что такую прическу мы с мамой подсмотрели в модном журнале. Я вижу, как они завидуют, а я почему-то подумала, что брат был прав, с косичками было лучше.
Страшная месть.
Почему мальчишки такие противные?! Мой сосед со мной в одном классе, и мы с ним ходим домой. Он не всегда противный, но все равно мы с ним часто спорим, а иногда даже деремся.
Дорога-то длинная, особенно когда мы делаем крюк через пустырь. Сначала мы идем на качели, потом через пустырь. Там заросли репейника, он колючий ужасно, но мы рвем почти сухие цветы и кидаемся. Весной мы обходим все места, где растут дикие тюльпаны, разные там виды фиалок, диких ирисов. Вместо 20 минут мы идем домой часа два.
Однажды мы дрались в шутку, и я случайно, наверное, попала Генке репейником в лицо. Он разозлился и ударил меня портфелем. Мне было больно, но я не стала плакать и показывать свою слабость. Я показала ему язык, обозвала дураком, кидалась репейником, но отомстить не смогла – он был сильнее меня. Я все равно не сдавалась. В результате я получила еще пару ударов портфелем и пошла одна домой.
Дома я раздумывала, рассказать папе или маме. Расскажу папе. Он мужчина. Он должен наказать Генку, сказать ему, что девочек обижать нельзя, раз Генка этого не знает (он живет вообще с бабушкой).Бабушкин сыночек! И вообще бить слабее себя – это не по-мужски. Брату говорить не буду, он отлупит и ничего не объяснит. Да и вообще папа говорит, что не надо жаловаться брату, сестре, а надо сразу говорить ему или маме.
И я пошла к папе и сказала ему, что он должен побить Генку. Папа выслушал меня, засмеялся и спокойно сказал: - Побить твоего одноклассника?! Но ведь я сильнее его. Это не по-мужски! Ну поговорить еще ладно... А знаешь, что? Ты и сама хороша! Разбирайся сама! Учись находить общий язык с людьми! Может еще мне тебя сопровождать везде, чтобы тебя не обижали?! Как это будет выглядеть?
Я была поражена! Я не ожидала такого ответа. Я думала, папа пойдет разбираться с моим обидчиком. Я села у окна и задумалась: представила, как папа дерется с моим одноклассником и засмеялась. Это, действительно, было смешно. Или папа ходит со мной гулять! Ну нет, папе надо работать! Сама справлюсь!
Мысль о мести не давала мне покоя. Я одна ходила в школу и возвращалась тоже одна. Ни одна подходящая мысль не лезла в голову. И вдруг я заболела. Был май, на улице вовсю бушевала весна, а я болела. Я читала книжки. Выходила ненадолго погулять, но все время думала о том, что нужно Генке отомстить! И план мести созрел.
Это было так очевидно, что я не могла дождаться часа, когда Генка будет идти из школы домой. Недалеко от дома стоял огромный валун. Он подпирал раскидистую вишню. Часто, играя в прятки, мы забирались на верх валуна и нас не было видно в ветвях вишни. Я влезла на камень и затаилась. Путь Генки шел мимо этого камня.
И вот час моего торжества настал! Когда ничего не подозревающий Генка проходил мимо камня, я, как ястреб, стремглав упала на него сверху и укусила за шею…
Через час Генкина бабушка рассказывала моим родителям в лицах, как пострадал ее внук.
Когда она ушла, папа многозначительно посмотрел на маму, на меня и сказал:- Общий язык с людьми находят ни при помощи кулаков и зубов, я ждал другого, но что постояла за себя – молодец!
Испорченный праздник.
Ну вот и год закончился, я уже взрослая, я перехожу во 2 класс. Сегодня на последнем звонке выпускники подарили нам красивые книжки с цветными картинками и шарики. А завтра уже можно не приходить в школу, мы уже тоже выпускники 1 класса. После линейки учительница нам рассказала, как нам себя вести в приличных местах. Как будто мы маленькие и не знаем!
Мы были так рады концу года, что решили устроить себе праздник. Хоть мама и наказывала после школы идти сразу домой, но не могу же я подвести ребят! И мы пошли домой целой ватагой по краю пустыря. Над скалой там рос тутовник, как называла это дерево мама, а бабушка называла тютиной.
Она как раз поспела и манила нас крупными, блестящими ярко-черными плодами. Портфели мы бросили, шарики некуда было деть и мы их полопали и стали влезать на тютину. Проходящая тетя на нас покричала, что мы упадем со скалы, мы слезли и собрались на дороге. Когда она ушла, мы снова принялись за свое.
Было весело, я ползла по ветке, смотреть вниз было жутко, и мы договорились туда не смотреть. Пока я лезла к самым крупным плодам, то зацепилась за сучок, и бант, еле державшийся на отросших волосах, с одной стороны слетел. Я посмотрела на свой белый фартук и увидела, что на нем расплываются фиолетовые пятна, а кружево на плече оторвалось. Я испугалась, оступилась и полетела вниз. В последний момент я схватилась за ветку и стала слезать.
Гольфы были разорваны и в пятнах. Ребята обступили меня и стали смеяться. Нос и щеки у них тоже были в пятнах. Хотя у меня дрожали колени, я тоже смеялась вместе с ними. Я подумала, что меня дома будут ругать. Ничего страшного: все равно вырасту за лето, и фартук с гольфами не жалко. Мне было немного стыдно, что дома ждут, а я тут. Еще было досадно, что смеялись только надо мной, хотя сами ребята тоже были жутко грязные.
Мы сделали крюк, и домой мы возвращались с другой стороны.
Мама с папой стояли у ворот и смотрели в ту сторону, откуда я должна была появиться. А я появилась с другой. Мама почему-то быстро ушла, а папа смотрел на меня с укоризной.
Больше всего я не люблю, когда папа читает мне нотации, как говорит бабушка. Папа сказал, что он отпросился с работы, они старались: накрыли стол, купили торт, а я все испортила.
-Посмотри на себя, - сказал папа, - тебя рвали собаки? Что случилось?
-А что такого? У нас праздник, мы ходили к тютине.
Прибежала бабушка, она стала мазать зеленкой мои колени, причитать, что я могла упасть со скалы. Я представила, как я разбиваюсь о землю и тоненько заголосила.
Родители посадили меня на стул в угол и велели думать над своим поведением.
А что такого я сделала? Папа отпросился, но я же вернулась не так уж поздно. За лето я вырасту, и вещи будут не нужны. И как я скажу ребятам, что не пойду с ними? Они сразу засмеют. А тут еще брат ходит
