Уна сидела на пороге своей норы и смотрела, как солнце потихоньку катится на закат, задевая макушки сосен на горизонте и поливая их цветом последний вздох жако.
Странный выдался сегодня день. Какой-то суматошный. В первый день осени солнце жарило как в июле, но зябкий холодок совсем не по-летнему выстуживал лапы, настойчиво напоминая, что август ушёл. Чувство грустной истомы наваливалось на песецкую душу. Последние цветы догорали на пожухлых клумбах, последние бабочки водили запоздалый хоровод. Разгорячённая природа пыталась дышать летом, но уже начала подготовку к осеннему листопаду.
Уна тоже грустила вслед за природой, проходя этапы принятия, осознания и смирения.
Калитка во двор отворилась и возник Бек.
- Уначка, привет. Че сидишь, почём камыш?
- О, привет! – Уна подвинулась, освобождая Беку место сесть. - Сижу. А ты где был Серый, давно не появлялся?
- Да так, дела… И вообще... - Бек протянул Уне бумажный кулек. - Семки бушь?
- Нет, я арбуз хочу! – серьёзно сказала Уна, и, переходя на всхлипывающий шепот, запричитала: - Арбуз хочу. Хочу арбуз. Август прошёл, а я ещё и не ела арбуза. А он такой сладкий, мокрый, спелый, где-то лежит, мой, и я его очень хочуууууу! Арбу-ууууз!..
Бек опешил. К тому, что Унка с придурью, он уж привык, но такую рапсодию она исполняла впервые.
- Уначка, пошли чайку хлопнем, я шоколадку принес. Ага?
- У-уууу!.. Я хочу арбуз! Всё приходят в гости и приходят, а как арбуз - так и нету. А Уначке нужен арбуз-ззз. Нет у Унки настоящих друзей! А-ааа! Уначка никогда не ела арбузов, а если даже и ела, то уже забыла, какие они бывают на вкус.
Ну Уна, ну ты чего? Я сгоняю на бахчу, прикачу тебе арбуз, самый большой арбуз прикачу, самый круглый и самый мокрый! Тут через три поля, лесок и овраг - бахча, ребята говорили.
Бахча? Самый большой? – озадаченно спросила Унка, поглядела на Бека, задумалась, потом замотала головой и сказала: – Не хочу чтоб принес! Хочу сладко страдать об арбузе! - И теперь уже громко, в полный рост заголосила и о том, какой она хочет арбуз, и про тяжелое детство, и про жизнь, которая по сути не сложилась из-за арбуза.
- А! Ну тогда да. Вот тут всё понятно теперь, – сообразил Бек, не первый пуд соли они с Ункой вместе съели. И затянул в унисон:
- Ой, Уначка, как же тебе тяжко-то! Всё с арбузами, а ты одна без… А он такой рассыпчатый, да красный, да спелый. И хвостик в ём такой сухой и интригующий. Прям как у мальчика в бане. Только в не натопленной. Ну вот как же так тебя угораздило - в сентябре, ночью, да без арбуза! А-ааааа…
Уна широко распахнула глаза, на фразе про мальчиков в бане поперхнулась и толкнула волка в бочину.
- Ты, Серый, не борзей, я в нашем хоре - главная солистка! Вторым голосом бери! Я вверх буду тянуть, а ты горизонт заполняй, создавай объём, мощь, и вообще..!
- Арбуз, ах как же я хочу арбуз, хоть маленькую скибочку, или даже зелёную корочку. Мокрый, круглый, летний... А-аааа!..
- Арбуз, бедная Уначка, бедная, никто ей не принесёт арбуз, даже друзья, – подвывал Бек, стараясь брать на несколько тонов ниже и создавая Уне достойный бэк-вокал.
Так они и выли дуэтом на взошедшую луну минут пятнадцать. Потом Уна выдохнула и сказала: - Ну всё, хватит, я настрадалась. Пойдём пить чай, скоро в “Мире животных” нас будут показывать!
Бек дотянул свое, про бедная-Уначка-несчастная, - и засмеялся:
- Во мы выдали! Класс! Нужно будет повторить! Мне понравилось! Ха-ха.
- Ну, выдали - не выдали, а осеннюю депру напугали! Видел, как она, старая, у калитки моей топталась? Поселиться, видать, надеялась у меня на зиму. А тут мы такие - «Хочу Арбуз, да сладенький,» - со смехом затянула Уна. Ну и куда ей в такой балаган и свистопляску? У полоумных квартироваться- так себе житиё. Ты б смог? Хотя, кого я спрашиваю. Ты б смог, ты тот ещё суетолог! Пошли уже, а то комары закусают.
Дверь скрипнула, и за ней долго ещё доносилось шуршание:
- А ты такой - Хочу Арбуз...
- А сама то, сама - Сладенькиййййй!
- А давай плакальщиками наниматься?
- А давай. Вымя только подлатать.
- А потом, после плакальщиц - профессиональными стональщиками, если арбуз дюже большой случится. Ха-ха!
- Вот завтра большой принесешь, вот и случится стональщиками. Принесешь же?
- А то! Два.
И за дверью волнами катался смех и звуки легкой дружеской потасовки.
День Великого страдания об арбузе догорел и осень вступила на земле в свои права.